Страница 15 из 25
Сельская же уютная местность, освежающая душу, дающая наслаждение зрению, вливающая свой целебный воздух в нашу усталую грудь, – это тот мир духовный, та жизнь духа, к которой нас призывал Христос, в которую Он широко распахнул перед нами дверь и в которую мы, к сожалению, так редко вступаем.
А ведь чем дольше мы загащиваемся в миру, тем более тесные связи нас с ним связывают, тем более верным путем идем мы на свою гибель, тем более удаляемся от своего счастья. Все то, что манит нас в миру, кажется нам прекрасным только оттого, что мы не попробовали другого. Если человек с глубокой душой переживает минуты высокого умиления, отрешенности от земного, ему покажутся пустыми, ничтожными и нестоящими всякие мирские удовольствия.
Нет, мы живем не так. Наша жизнь напоминает собой грустный образ, созданный поэтом Тютчевым в его описании одного нищего:
И положение бедного нищего, в своей горькой жизни проходящего мимо уютного роскошного сада, ужасно тем, что на сад он прав не имеет и никогда в него впущен не будет. Но ведь мы – вольные изгнанники из благодатной жизни, мы ведь только сами себе возбранили вход в прекрасный рай духовный.
Рай этот открыт, только бы мы желали войти. Там столько отрады, столько тихого, безмятежного счастья, неиссякаемой нетленной радости! Там, в этом миру духовном, ждет нас Христос, Который падет нам на шею, как благой отец пал на шею вернувшемуся блудному сыну; там ждут нас святые, которые только и думают о том, чтобы весь мир спасся и стал верным Христу, как были верными Ему и спаслись они.
Так вот, в эту пору, когда все вокруг нас свежеет, зеленеет, развивается, поет и празднует, скажем душе своей:
– Довольно спячки, довольно жизни в неволе, в тесноте, в цепях большого и пыльного «града мирского!» На волю – к Богу, к Божьим цветам, к небу, к звездам, к добродетели, к счастью!..
Дух Святый, Утешитель! Повей на нас возрождающею благодатью и, взяв нас за руки, выведи из проклятого града сомнения, греха, равнодушная лени в свет счастья и Божьего рая!
Небесная охрана
(К открытию мощей святителя Питирима Тамбовского)
То событие, какое происходит теперь в Тамбове, принадлежит к радостнейшим событиям в жизни Православной Церкви и является удивительно ярким, осязательным, понятным и величественным доказательством бессмертия души человеческой и торжества нескончаемой небесной жизни.
Для того, кто бывал при открытии мощей, для того воспоминание о таком событии останется навсегда живым, властным, потрясающим…
Эти сошедшиеся со всех сторон родной земли толпы богомольцев, эта торжественность церковных богослужений, это затаенное ожидание чего-то необыкновенного, сверхъестественного, ясное предчувствие предстоящего несомненного чуда, и наконец на всенощной впервые возглашаемое за литией имя нового чудотворца, и потом – пред величанием – среди мертвенной таинственной тишины, в которой, чудится, слышно биение сердец человеческих, – вдруг раздающийся легкий стальной звук замка от раки: переступленная грань между жизнью и смертью, осязательная весть о вчинении меж живых за много десятилетий или даже за несколько веков до того умершего праведника – и там – громы победной хвалы ему и открытая широко рака, и в ней возлегший на деятельный покой свой из земли вышедший к живой жизни, чтобы уж более не расставаться с ней и жить радостями и скорбями сменяющихся поколений, и прикладывающийся к нему нескончаемыми вереницами православный народ, для этого мига лобзания пришедший сюда в великом труде за сотни и тысячи верст, – как все это переживается сильно и как глубоко!
Ведь это явление из загробного мира?
Ведь это тот приход к живым воскресшего мертвеца, каким немилосердный богач в евангельской притче мечтал спасти своих братьев, погрязших в суете житейской, и в каком ему было, однако, отказано…
Да, нашей слабой вере нужны эти осязательные доказательства, эти вести с неба. Ободренная, утешенная ими душа встрепенется от греховного сна, вспомнит о небесной отчизне и, почувствовав свою связь с ней, ослабит тяжесть цепей, что приковывают ее к земле.
Страх смерти является одним из самых грозных жупелов для всего человечества. И как развевает, обессиливает этот страх такая весть о непрекращаемости бытия – скажем больше: о поступательной силе этого бытия, начинающейся со днем земной смерти.
«Ты, еже съеши – не оживет, аще не умрет».
Всмотритесь, вдумайтесь, вчувствуйтесь в то, что отдается земле в минуту похорон праведника и что во славе восстает из нее во дни церковного прославления и ублажения его.
Предано было земле тело, обессиленное долгим подвигом, хотя до конца влиявшее на человека, склонявшее его делать не то доброе, к чему стремился человек, а то злое, чего он страшился, ненавидел, презирал; тело, которое было палимо лютыми страстями, требовало постоянных обузданий, чтобы не выходить из-под власти человека, тело немощное, страдавшее от движения стихий, болезновавшее болезнями, терпевшее от голода и жажды и, само томимое духом, в то же время томившее и угнетавшее этот дух…
Такое тело отдано было земле – и какое тело возвращает теперь эта земля?
Она возвращает облагодатствованные мощи, из которых течет чудодейственная сила, которые стали столь же нетленны, несокрушимы и неизменны среди общей тленности и изменяемости на земле, как неподвижные и неприступные горные вершины…
И как храм, в котором давно уже замолкло богослужение, все остается храмом, навевает на чуткого посетителя дивные ощущения, так и тот, оставленный духом, но продолжающий быть святыней и в безмолвии своем торжествующий, и в тишине своей громко проповедующий о величии Божием осененный мертвенным покоем храм души почившего праведного человека.
От этих рек умножающихся по Руси новых чудотворцев словно слышится шепот: «Бог Промыслитель сохранил в нетлении телесный состав наш для того, чтобы вы уверились в будущем бытии. И Он велит нам сиять пред вами чудесами, чтобы доказать вам и непрекращаемость бытия человеческого и общность двух миров, небесного и земного, в одной нескончаемой громаде непреходящего и вечно обновляющегося бытия…
Смотрите на нас такими глазами, как если бы мы вдруг воочию – живые – пришли к вам. И мы живем в никогда не прекращающейся жизни своей, как будете живы и вы. И мы посланы к вам, небесные друзья ваши, для того, чтобы утолять ваши скорби, чтобы внимать вашим воплям, чтобы осушать ваши слезы. Зовите нас, и мы готовы слушать вас, посылайте чрез нас молитвы ваши в небо – и мы с дерзновением представим их очищенными к Престолу Божиему»…
Люди, мало ознакомленные с канонизацией святых, позволяют себе говорить, что Церковь измышляет все новых и новых святых, тогда как в действительности люди, осведомленные в русском подвижничестве, знают хорошо, что Церковь не только не ускоряет прославление несомненных праведников, давно уже чтимых народом, но даже, напротив, задерживает его.
Долгие десятилетия тихого почитания народом святителя Питирима Тамбовского предшествовали в его епархии тому прославлению, в котором имя его в трубном гласе промчится теперь по родине.