Страница 11 из 28
- Смогу. Снимай! – она убирает и ставит его невдалеке на пол.
Компрессором отсасываю из ран кишечное содержимое, затем привычно, привязываю пеленку к животу. Повернувшись на бок, опускаю ноги с кровати: - Поднимай!
С помощью мамы, упираясь руками на матрац, сажусь.
- Как, сынок? Голова не кружится?
- Нет. – довольный бравирую, но голова действительно кружится: - Надо было давно садиться. Все бока отлежал…
После обеда лежа, вожусь со своим животом, а мама задумавшись, моет грязную посуду. Вдруг, она резко произносит:
- Саша, я наверное поеду домой! Сможешь несколько дней побыть без меня?
Удивленный, раздумываю. Но по выражению ее лица, понимаю: «Мама уже решила!»
- Смогу. Предупреди медсестру.
- Обязательно сынок. Я не на долго. Посмотрю, как они живут без меня и вернусь. Может получится и Колю навещу. Думаю должны разрешить «свиданку». У него же, 7 января день рождение.
- Наверное, разрешат.
- Поезд отправляется с Казанского вокзала ежедневно вечером. Завтра утром буду дома. - мысленно, мама уже в Саранске…
Чай с бутербродами рядом на тумбочке. Компрессор возле кровати. Мама уехала, одному не привычно – скучно. Заглядывает медсестра, Таня черненькая.
- Саша, что понадобится крикни, дверь оставлю открытой – услышу.
- Таня, пожалуйста положи на стул из тумбочки: марлю, ножницы и цементный порошок. Попробую сам без мамы поменять кляп в ране, над «высоким» свищом кишечника.
- Давай я тебе помогу.
- Не надо. Хочу сам попробовать, без посторенней помощи. Все равно делать нечего. Да, забыл, поставь еще рядом бутылки с перекисью и раствором фурацилина – промыть же надо.
Улыбаясь, она раскладывает на стуле перевязочный материал.
- Ты вскоре нас без работы оставишь. – смеется: - Все ухожу – самостоятельный ты наш…
Откидываю пеленку с живота. Тяну за грязную марлю цементного кляпа, он начинает выходить, но вдруг возникает резкая боль в левом подреберье. Присмотревшись, вижу в щелочке между кляпом и мышечной тканью, тянется что-то нежно-беленькое, похожее на толстую нитку. Один конец «нитки» выходит из мышцы, а другой зацементирован в кляпе. Малейшие движения им, вызывают острую боль.
Догадываюсь – это нервное волокно. Оно оказалось для пищеварительного сока устойчивее мышц – не переварилось: «Что делать?» Из-за этого пустяка стыдно тревожить медсестру. Просовываю в образовавшуюся щель ножницы и резко их сжимаю. Боль, электрическим током, пробегает по туловищу, тошнота подступила к горлу.
- Ой! Б...ть! – срывается с языка.
Вбежала медсестра.
- Саша, что с тобой?
Отдышавшись, вытираю со лба пот.
- Нерв перерезал. – вытаскиваю из раны злополучный кляп. Из него безжизненно свисает обрубок моего нерва: - Смотри, Таня! – бросаю его в плевашку. Кляп камнем ударяется о ее дно – звонкий звук разлетается по палате.
- Ну ты даешь! Хватит экспериментов. – берет бутылку с перекисью водорода и льет в рану. Пена течет в подставленный к моему боку лоток. Затем поливает раствором фурацилина и вытирает салфеткой влажную кожу живота: - Доктор, что дальше делать?
Боли нет. Смущенно улыбаясь, накрываю рану вчетверо сложенной марлей. Беру глубокую чашку и наигранно, командую:
- Сыпь порошок. – она сыплет: - Хватит! Подай стакан воды. Игра продолжается.
- Слушаюсь!
Замешав шпателем густой раствор, переворачиваю чашку - в рану с зияющим «высоким» свищом падает мягкий цементный ком. Трамбую его пальцами.
- Вот и все, ничего сложного…
9 января 1970 год.
Разбудил шум. В палате темно. Включенный свет, слепит глаза. Голос мамы:
- Саша, мы приехали. – слово «Мы» заставляет окончательно проснуться. За мамой, в накинутом белом халате, достающим до пят, прячется братишка Сергей: - Как ты без меня, сынок?
- Нормально мам. Медсестра и санитарки помогали, а кормила раздатчица Таисия Ивановна.
- Ну слава Богу! А я, вся испереживалась! – развернувшись, она подталкивает ко мне Сережку: - Напросился в гости, а сам спрятался за мамку. Поздоровайся! Не бойся - Саша, не укусит!
Он несмело подходит.
- Саш, тебя когда вылечат?
Беру его за руку.
- Здравствуй, Сережа! Когда не знаю, но вылечат обязательно. Вы во сколько приехали?
- Ночью.
Разбирая вещи, мама поправляет:
- Не ночью, а утром в шесть часов. Зима же, поздно рассветает. Ездить поездом, очень удобно. Вечером сядешь – переспишь ночь, а утром уже на месте. Расписание одинаковое, что из Москвы в Саранск, что обратно! Поезд красивый – на каждом вагоне, написано большими буквами: «Мордовия».
Осмелевший Сережка, с интересом рассматривает палату. Мама уложив по местам привезенные с собой вещи, протирает полы вокруг моей кровати. Очищая брюшную полость, интересуюсь:
- Мам, ты к Кольке ходила?
Она встает, и с тряпкой в руках присаживается рядом:
- Ходила. В день его рождения, вместе с Сережей. - услышав свое имя, братишка подходит - быстро прикрываю пеленкой живот: - Все у него хорошо. Работает на стройке штукатуром. Они строят новый цех, на комбинате резиновых изделий. Совсем недалеко от нашего дома.
- Знаю. Мы с пацанами в те места часто бегали. Невдалеке от «резинки», весной все берега реки белые от цветущей черемухи, летом - на соседних полях объедались горохом, а вдоль железной дороги - собирали боярышник и дикую смородину.
- Не до ягод и цветов мне! Ты в больнице, Коля «сидит». Про тебя и нашу московскую жизнь, всем соседям и знакомым рассказывала, а о нем молчу – стыдно. Дома меня ждала от него пачка писем. В каждой строчке: «мама» да «мама». Раньше доброго слова от него не слыхала. Коля очень изменился.
Перебивает Сережа:
- Он совсем взрослым стал. Голова коротко стриженная, как у солдата или борца – раньше, длинные носил.
- О тебе расспрашивал. Надеется, до его освобождения ты вылечишься.
Снисходительно улыбаюсь:
- Скажешь тоже! Ему еще два года «сидеть» а меня весной прооперируют и я здоров.
Откинув из рук в ведро половую тряпку, она задумавшись рассуждает.
- Коля если хорошо себя покажет, может под амнистию попасть, а тебе предстоят две операции. Забыл? Александр Анатольевич рисковать больше не хочет. Бог даст, оба пораньше дома окажитесь.
Брат смотрит на маму.
- Ваня отслужит, Петька достроит свой автомобильный завод – снова все вместе будем.
Она отрицательно машет головой.
- Уже трудно вас собрать – выросли. Ваня, после армии хочет жить в Чебоксарах. Во время учебы в художественном училище, нашел себе невесту – чувашку, хочет на ней жениться. А Петя, после окончания этого строительства, вновь собирается на комсомольскую стройку. Домой возвращаться не хочет. Пишет: «Устал от папкиной лопаты». Ваш папка, никак огородами не насытиться. Копать не кому, а он все находит где-то свободную землю - пустой труд…
Обход. Входит Александр Анатольевич с Татьяной Александровной. Заведующий приветливо останавливает пытающихся выйти, маму и Сережу.
- Фекла Никифоровна, это кто с Вами?
Смутившись, она знакомит:
- Сережа, мой младшенький.
Наклонившись, Александр Анатольевич пожимает ему руку.
- Не забываешь брата. Молодец! А как же школа?
Растерявшийся брат, тихо отвечает:
- У нас каникулы.
- Да, действительно! С этой работой забыл, что у детей бывают зимние каникулы.
Татьяна Александровна, присев, придерживает брата за плечи, весело смотрит ему в глаза.
- Скажи мне? Решил Москву посмотреть или по братику соскучился?
- Я по маме скучаю. Она приехала домой и снова собралась уезжать.