Подлунное Княжество

— Молчит, — заявила она через минуту. — Не побывай я в Межмирье, подумала бы, что ты надо мною издеваешься. Почему у тебя получается, а у меня нет?

— Может, потому, что и я, и они, — Ратибор кивнул на деревья, — чужаки в вашем Мире? Или ваш Мир чужак среди остальных? Или вы, люди, сделались здесь ненужной обузой? Пусть волхвы об этом думают. Так есть здесь поблизости большая вода? Попробуем выбраться.

— Большая вода? — переспросила девушка. — А кто её мерил-то?

— Море или озеро, — пояснил Ратибор.

— Ты и сказанул! Откуда здесь море?! Да и озёр тоже… Постой, есть затопленный овраг. Подойдёт?

— Глянуть надо. Мне сказали, что большая вода…

— Нет, ты серьёзно?! — Света бросила подозрительный взгляд на дерево. — Оно тебе сказало?

— Не веришь — не надо! — всадник теребил прядь волос, что говорило о крайней степени возбуждения. — Овраг твой очень большой?

— Каким ты сразу важным стал! Слова не скажи! Ладно, ладно, больше не буду. Насчёт оврага… Озером это вряд ли назовёшь, но на крупный пруд потянет.

— Веди.

— С ума сошёл?! Это же обратно переться. Да и народу там — не протолкнёшься. Весь город купается и загорает… Рыбаки…

— Рыбаки? Отлично! Купим рыбы и наймём лодку.

— Какая лодка, Ратибор? Этот пруд первоклассник переплывает. Рыбу купим… Одно только название, что рыба. Кошке на зуб не хватит.

— Как же те рыбаки семьи кормят?

— Они рыбу не для еды ловят, а для удовольствия. Хобби такое. Понимаешь?

— Честно говоря, нет. Но это неважно. Есть ещё что-нибудь кроме этого оврага.

— Речка есть. Но её большой не назовёшь — воробей перепрыгнет. Да и воды там немного — сплошная канализация.

— Нам это не подходит. Значит, всё-таки, овраг. Веди туда, солнышко. Не по всему же берегу там купальщики.

— Тебе бы в субботу или воскресенье там побывать, — ответила Света, но спорить больше не стала. — Пойдём уж, если так приспичило.

Стараясь избежать ненужных встреч, девушка вывела Ратибора к заболоченному берегу водоёма, туда, где лес подступал почти к самой воде. Один раз наткнулись на подгулявшую компанию, расположившуюся вокруг машины. Вкушающее покой средство передвижение, подобно жуку, готовящемуся к полёту, раскинуло дверцы и оглашало лес раскатами модных хитов. К счастью, гуляки уже приняли достаточное количество горячительных напитков и от души предавались всенародно любимой забаве — переори магнитофон. Им было уже не до проходящих мимо.

Когда дикие вопли и завывания утихли позади, путешественникам встретилась парочка десятилетних мальчишек. Отроки держали в руках по пакетику с чем-то желтовато-мутным и заходились в приступах безумного хохота.

Миновав несколько изваяний, которые при ближайшем рассмотрении оказались мозолящими глаза о неподвижный поплавок рыбаками, Света остановилась.

— Здесь самое укромное место, — сообщила она Ратибору. — По крайней мере, других я не знаю.

Всадник, с интересом наблюдавший за реалиями нового для него Мира, предпочитал всё же задавать поменьше вопросов, больше оглядываться по сторонам. Какофония визга, смеха, рёва и криков, доносившаяся из-за деревьев (по-видимому, те места облюбовали купальщики) делала укромность места весьма относительным. Проплешины костров, подобно проказе пожирающей тело, добрались и сюда. Прибрежный участок можно было назвать крошечным заливчиком. Заболоченность берега сделала его не пригодным ни для купания, ни для рыбалки. Однако верные себе обитатели этого Мира не преминули застолбить сию малопривлекательную для отдыха территорию множеством опустошённых прозрачных сосудов, что подобно огромным поплавкам покачивались и в зарослях осоки, и между островками изумрудной ряски.

— Сойдёт, — махнул рукой всадник. — А дальше что?

— Ты меня спрашиваешь?! — возмутилась девушка. — Ты точно рехнулся! Нашёл время для дурацких шуток! Заставил идти через весь лес неизвестно зачем!

— Берёза сказала, что особое место у большой воды, — смутился Ратибор. — Я думал переход какой-нибудь… А здесь помойка.

— Сам ты помойка! Здесь, если хочешь знать, в прошлом году кувшинки росли!

— Кувшинки? — всадник переспросил автоматически, что бы сказать хоть что-нибудь. Положение представлялось нелепым и глупым…

— Додумался-таки! — головы Ратибора и Светы одновременно повернулись на звук голоса.

Посреди заводи стояла девушка. Вопреки всем законам, она чувствовала себя на поверхности воды, словно это была твердь. Солнечные блики скользили по чешуйкам платья, повторявшим каждый изгиб фигуры. Светлые, почти белые волосы рассыпались по плечам. В несколько шагов девушка оказалась на берегу, даже не потревожив водной глади.

— Говорила же, — улыбка тронула тонкие губы, отчего глаза, до этого сверкавшие изумрудным блеском, стали цвета ясного неба, — припечёт — подойди к воде, позови… Нет, нам гордость не позволяет! Или, думаешь, я слова не держу, женишок?

— Ты… , — Ратибор почувствовал, как в его горле неведомо откуда возник большой кусок овечьей шерсти, отчего он на время лишился возможности говорить.

— Это… та самая?! — всадник предпочёл отойти подальше от вопршающей Светы. Почему-то была уверенность, что взгляд возлюбленной сейчас способен ни на меньшие разрушения, чем выстрел из револьвера.

— Как тебя сосед мой довёз? — озёрница даже не посмотрела в сторону девушки. — В облаках не заморозил?

— Ни… Ничего, — выдавил Ратибор.

— Вот мы, значит, для чего воду искали! — всадник мысленно представил, как выгибается спина Светы, а хвост, которого в реальности, конечно, не было, мечется из стороны в сторону подобно взбесившемуся маятнику.

— Успокойся, смертная, — на бледном лице Кувшинки не отразилось никаких эмоций, только глаза превратились в льдинки. — Я — дочь Велеса.

— Плевать я на него хотела!

— Оно и видно, — озёрница брезгливо поморщилась. — Забросил он ваши места, а вы без строгого догляда всё загадили. Надо бы отцу вашим Миром заняться. Зачем вы позвали меня в это жуткое место?

— Ничего нам не нужно! — по сравнению уподобившейся замёрзшему потоку Кувшинкой, Света выглядела подобно вырвавшемуся на свободу пламени, готовому спалить всё, что попадётся на пути. — Ни от тебя, ни от папаши твоего! Можешь убираться!

— Не твой зов я услышала, смертная. Ни тебе обещала я помощь. Ни тебе и гнать меня.

— А Ратибору ты тоже не нужна! Он сам говорил! Что ты молчишь, Ратибор?!

Всадник предпочитал снова оказаться перед саблезубом, бандой клобуков или в руках здешней милиции, но находиться промеж двух ссорящихся женщин… Чёрт возьми, да за такое испытание сразу воеводой надо ставить. Если жив останешься, конечно.

— Понимаешь, Кувшинка, — решился он сделать первый шаг по зыбкой тропке, — прости меня… Но тогда…

— Молчи, витязь, — холодные пальцы коснулись ладони всадника. — Ни тебе, а мне впору каяться. Чуть не сгубила тебя из прихоти. Слово заставила дать. Ведь знала же, что не может дочь Бога смертного дожидаться… Нарушила все законы. Благо мудрая Богиня и отец вразумили меня. Я освободила тебя от обещания, — она тяжело вздохнула. — Иначе смог бы ты не вспомнить меня в трудную минуту? Посмотрел бы на кого ещё? — последние слова Кувшинка произнесла в упор, глядя на Свету.

— Спасибо, конечно, — Ратибор и ожидать не смел, что всё разрешиться так просто, — но, честно говоря, я не знал о твоём решении… Не хотелось бы…

— Наивный витязь, — улыбнулась озёрница. — Ты и не должен был знать об этом. Достаточно чувствовать. Мне так объяснила Богиня… Итак, ты свободен, но мне ничто не запретит выполнить данное тебе слово. Итак, славный герой, что заставило тебя вспомнить имя той, которой не суждено быть с тобой рядом?

— По правде говоря…

— Извини меня, пожалуйста, — вмешалась Света, прекрасно поняв, что всадник ради восстановления истины начнёт говорить вещи, которые не особо понравятся дочери Велеса. — Я же не знала, как всё обернулось…