Страница 4 из 23
— Извини.
Время снова восстановило свой ход. Девушка отступила на шаг назад, от места аварии. А незнакомец, убрав стакан подальше, снова приблизился к ней, хотя совершенно не представлял, что надо делать.
— Извини, — он посмотрел на нее виноватым взглядом, и Эва только сейчас заметила, какие у него красивые голубые глаза, великолепно сочетавшиеся со светлыми волосами.
— Ничего страшного, это всего лишь платье, — девушка недовольно поморщилась, оттягивая пальцами насквозь промокшую ткань. — Только как мне теперь до общежития в таком виде дойти.
— Так ты приезжая? — парень чему-то обрадовался, но, увидев недовольный взгляд Эвелины, притих и тоже принялся обдумывать, как поступить. — Погоди-ка.
Больше не говоря ни слова, незнакомец снял с себя красный спортивный бомбер с серыми рукавами и надел его на Эвелину.
— Вот, прикроет твое пятно.
— Спасибо.
Эва подняла глаза, потому что незнакомец был выше даже несмотря на то, что девушка была на каблуках. Он улыбнулся, не отрывая взгляда от ее лица.
Незнакомец — Эва не решалась спросить его имя, а он будто забыл, что надо представиться, — проводил девушку прямо до двери. Он остановился, шаркая ногой и поправляя свой бомбер на той, которую почти не знал. Но она с первого взгляда понравилась ему. Темные волосы с осветленными концами, большие серые глаза и улыбка, которая осталась на лице незнакомки даже после того, как он совершенно случайно облил её соком. Другая бы начала истерить и пищать, но не она. Теперь парень даже был рад такому стечению обстоятельств. Хотя тогда приготовился к худшему.
— Забыл узнать, кому я одолжил куртку, — они оба улыбнулись. Девушка даже немного смутилась, потому что незнакомец подошел еще ближе — вероятнее, чтобы лучше услышать её имя.
— Эвелина, но можно просто Эва.
— А я Дима, можно просто… Дима, — они засмеялись, пытаясь скрыть ту неловкость, которая должна была вот-вот возникнуть между ними.
— Я, наверное, должна отдать тебе куртку, — Эвелина попыталась снять бомбер, но парень не дал ей этого сделать.
— Нет, оставь себе, — он задержал руки на её плечах, — он тебе больше идет. Надеюсь, скоро увидимся.
Эвелина зажато кивнула, и Дима ушел, бесшумно спустившись по лестнице. Эва вздохнула. Девушка жалела, что отпустила его. Ей показалось, что он — её судьба, и она ошиблась, не воспользовавшись шансом.
Первая репетиция предстоящего гала-концерта состоялась уже на следующий день. Первая её часть — где все успешно прошедшие первый кастинг собрались вместе— была посвящена общим номерам: открывающей песне и танцу.
Хореограф, ставивший его, измотал каждого, потому что вечно был недоволен. Мсье Клемент, хваставшийся тем, что он — третье поколение в своей семье, посвятившее жизнь балету, сначала очень долго показывал движения и связки, а затем так же долго отрабатывал их, постоянно ко всем придираясь. К невысокой, немного полной девушке с волосами цвета пшена и целым океаном веснушек на щеках и даже носу, мсье Клемент подходил каждые пять минут, грозясь избить ее палкой, если девушка не начнет выполнять движения правильно и прекратит портить его гениальную хореографию.
Эвелине хотелось подойти и осадить наглеца, но она все никак не решалась. И поэтому, когда девушка разрыдалась и выбежала из зала, Эва почувствовала себя виноватой. Мсье Клемент фыркнул.
— Тряпкам и размазням нечего делать в нашем прекрасном Университете. Работать! Работать! — сильно картавя, огласил мужчина. Он снова начал ходить между рядами и шлепать по ногам, спине или рукам непутевых абитуриентов.
Когда мсье Клемент остановился возле Эвы, у той замерло дыхание. Ей казалось, что мужчина смотрит на нее с отвращением и сейчас обязательно ударит. Но тот лишь выпятил нижнюю губу и удовлетворенно кивнул.
— В первый ряд, девочка.
Вторая часть репетиций, уже индивидуальная, была посвящена собственному номеру. Пытаясь унять бешено бьющееся сердце, Эва еще раз убедилась, что нашла нужный кабинет, и постучалась. Ей ответил смутно знакомый голос. Пытаясь вспомнить, кому он может принадлежать, Эвелина вошла.
— Анна Владимировна?
Немного постаревшая за шесть лет, но все еще сохранившая природную красоту и величественность женщина, которая когда-то советовала малышке Эве продолжать развивать талант, отвлеклась от нот, которые изучала, и посмотрела на девушку.
— Эвелина? — ее голос немного дрожал. Она не верила своим глазам, — Не может быть. Твой чудесный детский голосок до сих пор мне снится.
Анна Владимировна встала и обняла девушку.
— Как я рада снова увидеть тебя. Тем более здесь. Ну, что собираешься петь?
Закрывать гала-концерт Эвелина боялась и желала еще сильнее, чем просто петь на нем. Её миссия теперь была вдвое ответственнее — она та, кто ставит точку, кто произведет на зрителей финальное, самое сильное впечатление. Ее запомнят. Но вот как хорошего артиста или как бездарность — зависит только от нее.
Ты когда-нибудь ощущаешь себя целлофановым пакетом,
Который ветер носит из стороны в сторону
И которому хочется всё начать сначала?
Не просто спеть — но прочувствовать каждое слово. Сколько бы Эва себя не вспоминала — она всегда начинала петь с закрытыми глазами. Но не сейчас. Она смотрела прямо в зал, нисколько не боясь того, как они могут отреагировать. Сердце больше не принадлежало ей, оно соединилось с ритмом, взрываясь внутри неё фейерверком.
Ты знаешь,
Что у тебя ещё есть шанс?
Потому что в тебе есть искра…
С оркестром, расположившимся внизу, в яме, девушке не надо было даже переглядываться — они и так были на одной волне.
Эвелина шагнула вперед, растворяясь в каждой минуте, проведенной на сцене.
Тебе просто нужно суметь зажечь от неё свет
И дать ему осветить всё вокруг.
Ведь, детка, ты — фейерверк!
Иди и покажи всем, чего ты стоишь!
Сделай так, чтобы все ахнули,
Когда ты взмоешь в небо!
На следующий день Эвелина узнала, что зачислена на первый курс.
Комментарий к Глава вторая
Песня на первом прослушивании: Charley Chaplin - Smile
Песня на гала-концерте: Katy Perry - Firework
========== Глава третья ==========
Совсем скоро Эвелина узнала, что в Университете обучаются не только самые одаренные, но и самые богатые. Полина, её соседка, относилась как раз к последним.
Едва Эва узнала фамилию девушки, с которой ей предстояло жить четыре года, то едва не умерла от счастья. Полина Пашкевич — дочь знаменитой Анны Пашкевич, оперной дивы, голосом которой Эва восхищалась с того момента, как впервые услышала. Однако счастье длилось ровно до первой сводной репетиции, на которой Эвелина твердо убедилась, что на ухо Полины наступил, а может даже прыгнул с разбегу большой медведь. Девушка не попадала ни в ноты, ни даже в такт.
Именно тогда от Анны Владимировны, жаловавшейся на жуткую головную боль после часового индивидуального урока с Пашкевич-младшей, Эва узнала, что отец Полины спонсирует Университет, а значит, никто её отсюда не выгонит. Никогда и ни при каких обстоятельствах. Эвелина тогда сильно разозлилась на девушку — ведь она занимала место кого-то куда талантливее. Но сказать этого соседке почему-то не решилась.
Возможно потому, что в свободное время девушки практически не разговаривали. Полина вечно где-то пропадала, и Эва догадывалась, что та стала завсегдатаем всех ночных клубов города. По утрам она отчетливо улавливала запах элитного алкоголя.
А в те редкие минуты, когда Полина присутствовала в комнате, она постоянно возмущалась по поводу того, что Эвелина заняла не свою полку в холодильнике или забыла вымыть пол. Да, девушка признавала, что, возможно, как соседка она далека от идеала. У Эвы попросту не хватало сил на порядок — не считая сна и приемов пищи, в жизни девушки существовали только бесконечные репетиции и встречи с Димой. Но она искренне считала, что Полина не имеет права обвинять её в этом.
Очень редко, но соседка великодушно выслушивала эмоциональную бурю, накопившуюся в Эвелине за день и выливавшуюся в гневные тирады. Но и тогда была скупа на эмоции. Почти всегда девушка пожимала плечами и говорила что-то односложное. Что-то наподобие «бывает», или «у всех так», или «привыкнешь». И ни слова жалости. А ведь Эве так сильно была нужна поддержка. Но от соседки ждать её было бессмысленно.