Прощай, красавица!

— Вон та? — спрашивает он, кивая в сторону стройного силуэта в темно-синем платье чуть ниже колена. Она стоит к ним спиной в окружении человек восьми. Рука в изящной перчатке держит мундштук, медные волосы рассыпаны по плечам. — Красотка. А мне говорили, английские девчонки не сравнятся с нашими. Что скажешь, Морита, сравнятся?

Джим начинает говорить что-то о своей Дженни, и они смеются, хлопая его по плечам. Шутят, что он уже под каблуком, подтрунивают над ним за то, что он перед сном целует ее фотографию, думая, что никто этого не замечает. Баки слушает их в пол-уха, улыбаясь и все ещё посматривая на рыжую девушку. В какой-то момент она как будто чувствует это и бросает на него взгляд через плечо. Улыбается и тут же отворачивается, затягиваясь через свой мундштук.

Барнс в одном шаге от смущения. Зоркий глаз снайпера успевает рассмотреть ее красивое лицо, и он ждёт, когда она обернётся ещё раз, но над входной дверью звякает колокольчик, и в бар заходит Стив.

— Капитан Роджерс!

Дум Дум и Морита выстраиваются перед ним в импровизированную шеренгу, за рукав притягивая к себе Фэлсворта. Дернир и Гейб Джонс шутливо отдают честь, и все заходятся весёлым раскатистым смехом, вновь чокаясь и тут же поднимая тост за капитана. Пиво расплёскивается по полу, но они не обращают внимания, а Роджерс улыбается, стараясь не выдать смущение. Он бросает серьёзный взгляд на Баки, и тот все понимает.

Барнс отставляет свой бокал на барную стойку, предлагает остальным переместиться за стол в глубине бара.

— Мы с Капитаном Роджерсом присоединимся к вам через пару минут, — говорит он с улыбкой, но серьёзным тоном, и Дернир тут же подхватывает своё пиво, засовывая сигарету в зубы.

— Так точно, сержант Барнс, сэр!

Баки качает головой. Провожает их покачивающиеся из стороны в сторону спины взглядом и поворачивается к Стиву.

— Филлипс считает, надо выкурить Шмидта, — осмотревшись по сторонам и наклонившись к нему, произносит Рождерс вполголоса. — Местное командование согласно, это единственный наш вариант уничтожить Гидру раз и навсегда. Но не армией, а небольшим элитным отрядом бойцов. Тех, кто уже был на одной из их баз, помнит, как там все устроено…

Стив медлит. Отстраняется и отводит взгляд, хмуря лоб. Постукивает пальцами по деревянной столешнице, тщательно выбирая в голове слова, будто боится прозвучать как-то неправильно. Но Баки уже догадался, к чему он ведёт. Прочитал его лицо, как только Стив вошёл. Он как раскрытая книга, где чёрным по белому написано «хрен тебе без соли, сержант Барнс, а не спокойная жизнь!».

Баки, не выдержав, подталкивает слова, застрявшие у Роджерса в горле.

— Правильно ли я понимаю, Стиви, — заговаривает он, прерывая молчание, — что ты просишь меня добровольно вернуться туда, где я чуть не откинулся, едва выбрался — и то, заметь, с твоей помощью? — Барнс вновь берет свой бокал. Смотрит на остатки пива в нем, несколько секунд, задумчиво болтая их по кругу. — Это же настоящее логово, осиное гнездо. Ткнёшь — они набросятся со всех сторон и будут жалить, пока не сдохнешь.

— Я знаю. — Стив тяжело вздыхает, вновь обращая к нему взгляд. — Поэтому и спрашиваю. Пойдёшь ли ты за Капитаном Америка в акулью пасть?

Баки качает головой. Допивает своё пиво одним глотком. Усмехается, отодвигая пустой бокал, и смотрит на Роджерса, изогнув брови.

— Называй себя как хочешь, — говорит он, всматриваясь в серьёзное лицо друга, — но я вижу перед собой малыша из Бруклина, который никогда не мог пройти мимо драки. За ним я пойду куда угодно.

Стив широко улыбается, хлопая его по плечу. В его светлых глазах Барнс видит облегчение.

Они идут к столу, из-за которого слышны громкие французские выкрики Дернира, и Баки не может поверить своим глазам. Рядом с ним, с этим мелким усатым засранцем, прямо на соседнем стуле сидит его рыжеволосая девушка. Та самая, в темно-синем платье, на которую посматривала половина мужчин в баре, и которая обернулась, взглянув именно на него.

Сидит, беспечно закинув ногу на ногу. Звонко смеется над чем-то, что говорит Гейб Джонс, тонкими пальцами держа незажженную сигарету.

— Позволите, мэм?

Барнс щёлкает так вовремя оказавшейся в руке зажигалкой, осторожно подаёт ее. Девушка подносит сигарету, закуривая. Вдыхает первый дым, блаженно прикрыв глаза, и лишь после этого поднимает голову, встречаясь с ним взглядом.

— Благодарю.

Фарфоровая кожа, изумрудно-зеленые глаза. Пухлые губы накрашены красным. Хватает секунды, чтобы заметить, насколько она красива. Но красота у неё какая-то особенная, притягивающая и интригующая. Как у ангела с примесью дьявольщины.

Она сказала всего одно слово с лёгкой улыбкой. Всего одно. Благодарю.

Баки, всегда увереный с женщинами, на секунду теряется. Поджав губы, сглатывает, мысленно жалея о том, что не побрился утром и не уложил волосы, чтобы выглядеть поопрятнее.

— Разрешите доложить! — Дернир спешно поднимается из-за стола, увидев их, подносит руку к голове, как только Стив подходит. — Наша новая знакомая мисс Натали Райт, певица. Ее голос мы слышали сегодня по радио. Мисс Райт, — он переводит чуть затуманенный алкоголем взгляд, и широко улыбается от уха до уха, — разрешите представить, Капитан Стив Роджерс и сержант Барнс.

— Очень приятно познакомиться с Вами, Капитан, — говорит она красивым чуть хриплым голосом с акцентом, подавая руку. — Мы наслышаны о Вас. В Лондоне Вас очень любят.

Стив едва не заходится краской, но в этот раз Барнсу не смешно — эта женщина даже его заставила смутиться.

Роджерс наклоняется, учтиво касаясь губами ее руки в шелковой перчатке. Бормочет слова благодарности, отвечает что-то, что заставляет ее улыбнуться. Он гладко выбрит, причёсан и хорошо одет, и на его фоне Баки чувствует себя голодранцем в запачканной пылью куртке, незастегнутой рубашке, под которой, звякая друг о друга, болтаются жетоны.

Это недавно ему стало все равно, как выглядеть, лишь бы продолжать дышать и видеть свет. До войны Барнс никогда бы себе не позволил так выйти куда-то, особенно если там будут девушки. Он был беден, беден как церковная мышь по меркам Нью-Йорка, но всегда старался выглядеть хорошо, чтобы держать лицо и репутацию. Оставлял деньги, чтобы угостить даму, которую вёл на свидание, даже если из-за этого оставался без ужина или шел домой пешком. Что бы ни случилось, он укладывал волосы назад, начищал туфли до блеска и наглаживал рубашки. Стив тогда не понимал этого и часто его ругал. «Ты что с Президентом на встречу идёшь?» — спрашивал он, а Барнс отмахивался, говоря, что Роджерс просто не понимает. «Ты должен быть всегда готов впечатлить милую леди», — объяснял он, выцеживая последние капли из флакона с парфюмом.

— Вы поёте в этом баре? — спрашивает Стив.

Баки как никогда прежде ощущает на себе, насколько неприятно быть невидимкой на фоне симпатичного друга.

— Только по воскресеньям, — говорит Натали, затягиваясь сигаретой и внимательно изучая Роджерса взглядом.— Сегодня я здесь лишь гостья. Так что если хотите меня послушать, приходите завтра, Капитан.

Она так заметно выделяет обращение в конце, что Дум Дум не удерживается и присвистывает. Дернир не отводит от неё взгляда как заворожённый, Фэлсворт и Гейб Джонс поглядывают украдкой. Морита в этом фарсе не участвует, и Баки, уязвлённый в самое сердце, как никогда ему за это благодарен.

Натали тушит окурок в пепельнице, берет со стола свою маленькую сумочку, вставая. Рыжие кудри легонько колышутся, касаясь ее плеч.

— Большое спасибо за компанию, джентльмены, — произносит девушка негромко, и мужчины одобрительно кивают, очарованные ее британской манерностью. — Было очень приятно познакомиться и провести с вами время. Я увижу вас здесь завтра?

На последних словах она поворачивается и по очереди смотрит сначала на Стива, потом на Баки, задерживаясь взглядом на его лице. Изучающе скользит по скулам и подбородку, после вновь поднимается к глазам.