Я не продаюсь

Но у подножия лестницы замираю, вспоминая о Генри. Моя неприязнь к нему никуда не делась, и всё же я понимаю, что не пригласить его было бы как-то не очень хорошо. Особенно после такого подарка.

И я оборачиваюсь. Он стоит там же, с какой-то странной грустью глядит мне вслед.

– А ты?

– Я непременно ещё загляну. Позже, – подмигивает он. – Иди.

И я послушно разворачиваюсь, быстро взбегаю по ступенькам, спиной чувствуя его взгляд. Но у двери растеряно замираю. Это мой дом, только вот ключей от него у меня нет. Оглядываюсь, но Генри уже нет.

Что ж, значит, выход один – позвонить. Правда, нажать не успеваю – дверь открывается сама, и я вижу незнакомого подтянутого седого мужчину.

– Здравствуйте, миссис О’Лэс, – говорит он с улыбкой. – Я – ваш новый дворецкий, Эдгар Пэйнд. Но вы можете звать меня просто Эдгар.

Я хмурюсь и даже оборачиваюсь, но Терезы за спиной нет. И только потом до меня доходит, что миссис О'Лэс - это я. Шагаю внутрь, с интересом оглядываясь по сторонам, и даже невольно задерживаю дыхание.

Всё, как прежде. Как раньше. Начищенный до блеска паркет, мебель без чехлов, всё те же шторы и тонкий цветочный аромат. Кажется, будто я перенеслась в прошлое, и сейчас раздастся недовольный голос матери, потому что я опять опаздываю к столу. Отец мягко упрекнёт её в ответ, а Гарри с шумом выбежит из столовой.

Сердце разрывается от тоски и боли, а горло обручем сжимает спазм. Слёзы подступают к глазам, и я спешу смахнуть их. И тут же слышу встревоженное:

– Что-то не так? Вам не нравится?

– Нет… – возражаю я. – Всё хорошо.

Даже слишком, и от того больно вдвойне.

– Может быть, вы хотите есть? Или позвать экономку, чтобы она представила вас слугам?

Но в ответ я лишь качаю головой.

– Нет, не нужно. Я лучше поднимусь к себе.

И как можно скорее взбегаю наверх, поворот налево, третья дверь моя. Но я прохожу мимо, иду дальше к спальне Гарри. Толкаю и замираю на пороге. Всё так же, как в тот день, и даже оставленный им свитер лежит на кровати нетронутым. Пыли нет, а воздух чистый и свежий, хоть окна и закрыты. Словно он и, правда, только что вышел и сейчас должен вернуться.

Судорожный вздох срывается с губ, и я тут же закрываю дверь. Моя цель – родительская спальня – находится дальше. Только вот войти туда оказывается непросто. Кладу ладонь на дверную ручку и закрываю глаза, пытаясь унять бешеный стук сердца. Да и нужно ли? Зачем я иду сюда, словно маленькая девочка, разбуженная кошмаром? Родителей ведь всё равно нет и утешить некому.

Нет, и уже никогда не будет, добавляя мысленно со злой горечью. Пора бы мне уже понять. Но это не помогает, и я всё же толкаю дверь. Прохожу внутрь. Иду мимо туалетного столика матери и открытой шкатулки. Беру оставленный ею тонкий шарф со стула и жадно вдыхаю, стараясь впитать её аромат. Еле заметный, почти выветрившийся.

А затем просто забираюсь на кровать, скидывая туфли, и сворачиваюсь клубочком, утыкаясь носом в шарф. Улыбаюсь сквозь слёзы. Вот я и получила, что хотела. Но почему же тогда так больно?

Но лежать долго не получается. Сначала пиликает, оставленный мной на прикроватной тумбочке, телефон. А потом я и вовсе понимаю, что просто не могу так. Никогда не умела грустить и плакать часами. Слёзы заканчивались ужасно быстро, высыхали, оставляя после себя лишь лёгкую грусть. А сидеть или лежать надоедало. Хотелось встать, сделать что-то, словно невидимая сила толкала в спину. И за это я даже немного ненавидела себя. Разве это нормально? Разве не правильнее лежать пластом и плакать?

Может быть, но это было не для меня. Поплакала и хватит.

Я медленно выпрямляюсь, сажусь и тянусь за телефоном, стараясь не сместить лежащие рядом вещи. На экране горит значок входящего сообщения. И не одного. Я быстро пролистываю их и понимаю, что это Сьюзи писала всё время, только вот я ответить не могла.

Слабо улыбаюсь, чувствуя, как в груди разливается тепло. И открываю последнее сообщение.

«Ты уже дома? Генри говорил, что ты сегодня должна вернуться».

И я быстро набираю:

«Да. Приезжай, если можешь. Прости, не могла написать раньше».

«Знаю, сейчас буду».

Я уже почти откладываю телефон, когда понимаю, что она может приехать не туда.

«Приезжай в Фэйрис Холл».

В ответ Сьюзи присылает удивлённый смайлик. И я невольно улыбнулась. Встаю. Нужно ещё привести себя в порядок, не хватало только встретить её такой.

Сьюзи приезжает на удивление быстро. Я только успеваю отдать распоряжение принести чай и печенье на террасу, и устраиваюсь в одном из огромных стульев с ногами. Мы быстро обмениваемся приветствиями и рассказываем о пережитом. Сначала Сьюзи – о нападении на обратной дороге и том, как Генри прикрыл её собой. Я несколько раз переспрашиваю, не смея поверить.

– Да точно, – злится она, стряхивая пепел в блюдце, потому что про пепельницу я забыла. – Что в этом такого?

– Ничего, – соглашаюсь покорно.

И всё же это не укладывается в голове. Правда, подруга не даёт мне времени на обдумывание, засыпая встречными вопросами. Я отвечаю односложно и обтекаемо, опускаю некоторые моменты. Например, его попытку поцеловать меня утром. Всё равно ведь она не поймёт, почему я оттолкнула его. Зато неудавшийся пикник и ссору пересказываю достаточно подробно, завершая своим решением сбежать.

– Ты что? – переспрашивает она громко, округляя глаза.

И я раздражённо шиплю в ответ, оглядываясь по сторонам. Уверена, кто-нибудь из слуг следит за мной. Это ведь он нанял их.

– Я хочу сбежать, – повторяю тихо. – И ты должна мне помочь в этом.