Дотянуться до тебя

***

На финале отборочных было привычно людно и шумно. Толпы, выбывших ещё на прошлых отборочных, пловцов, журналисты, чьи-то родители или просто пришедшие поддержать люди одним нескончаемым потоком склонялись по территории комплекса как за два, так и три часа до начала заплывов. Это невероятно злило и раздражало.

В раздевалке, что удивительно, было тихо. Все члены команды разбрелись кто куда: поговорить с друзьями, соперниками или родней. Какая ирония, но о том, что сегодня финал знает только Кей. А он, чисто из природной вредности, не придёт даже посмотреть. Зачем, если результат и так очевиден? Я не такая, как это сборище слабаков, мне поддержка не нужна. И без неё всегда добивалась цели.

За стенкой раздаются знакомые голоса — члены нашей команды. Девушки смеются, что-то обсуждают, но как только они подходят к раздевалке, голоса обрываются. Невольно прислушиваюсь, не потому что интересно, а потому что больше нечем заняться.

— Может ещё походим? Мне не комфортно сидеть в раздевалке в её обществе. — имени не знаю, но это точно одна из запасных второгодок.

— Зря вы с ней так. — если меня не обманывают мои уши, это Мия. Мы вместе плавали ещё в начальной школе, к тому же она входит в десятку сильнейших в кроле на спине. Она всегда придерживалась нейтралитета в мою сторону, но сейчас слышать маломальскую симпатию в свой адрес странно. Тем более от неё. — Ей, по факту, тяжелее всех нас.

— Конечно, с таким-то самомнением.

— Ты не права. — слишком громко говорит девушка и на несколько секунд замолкает. До их сплетней мне нет дела, но все же природное любопытство даёт о себе знать. Интересно, что скажет одна из немногих, кого хоть и немного, но признаю. — Мне то держаться во второй половине десятки тяжело, если бы не брат и родители, давно бы вылетела. А она, мало того, что несколько лет никому не отдавала звание «номер один», так ещё и без поддержки семьи. Честно, я бы сломалась.

— Не хочу спорить: у нас слишком разное видение ситуации. — в голосе слышится какое-то смирение и разочарование. — Но сидеть в раздевалке все равно не хочу.

— Ладно, пошли сходим к Капитану.

Девушки смеются над чем-то своим и уходят в сторону арены. А я так и остаюсь сидеть в гордом одиночестве. И мне нет никакого дела, что обо мне думают другие. В конечном итоге, все они останутся позади. Как и всегда. Шавки всегда пресмыкаются.

Когда до заплывов остаётся около десяти минут, наконец-то встаю на ноги и выхожу из раздевалки. К этому времени вся команда уже по несколько раз успела одарить меня насмешливым взглядом при входе в помещение. Ну да, мне же не с кем поговорить перед финалом. Ками, как это предсказуемо. Почему они все считают, что они единственные, кто заметил странную закономерность и решил позлорадствовать? Наивные высокомерные суки. Не первые и далеко не последние: такова уж моя участь.

— Ты в порядке? — неожиданно интересуется Ито, поровнявшись со мной.

— А почему не должна? — тут же ощетиниваюсь, и не сразу понимаю, что это звучало слишком затравленно. Совсем не так, как я хотела и как должно было. Усталость? Смятение? Что это за непонятное чувство?

— Ну… — девушка отводит взгляд в сторону и закусывает губу. Пару секунд мнётся; подбирает слова, как будто боится обидеть или задеть. Откуда это сострадание? Или сочувствие? Не особо то и важно. Важно лишь то, чем я заслужила такое снисходительное отношение к своей персоне? — Ты выглядишь разбитой.

Разбитой? Хм, наверное это и есть то чувство, разъедающее грудную клетку уже неделю. Усмехаюсь своим мыслям, но Ито принимает это за согласие. Наивный маленький Капитан.

— Это не помешает мне взять золото. Уж поверь.

Удовлетворенно кивает и, ускорив шаг, нагоняет свою обожаемую команду. Прячу руки в карманы и фыркаю, поняв, что давно позабытый мной мандраж начинает разгонять кровь в жилах. Это далеко не первый мой финал, но почему-то сейчас это чувство сковывает и пугает. И рядом нет никого, кто смог бы вправить мозги на место. И осознание этого — наверное, впервые за столько лет — по-настоящему пугает. Впереди отвесная скала и сотни шакалов, а позади многокилометровая пропасть с острыми кольями на самом дне. И рядом нет того, на чьё сильное плечо можно опереться, и нет верного друга, который вытянет тебя прямо из лап Костлявой. Есть только ты. И выбор у тебя, тоже, невелик: сражаться и идти дальше или умереть. Понимание всей ситуации ложится неподъёмным грузом на плечи. Грузом, который я обязана поднять.

Отрешённо наблюдаю за разминкой тех, чей заплыв должен быть через пару пару минут. Мой будет следующий, и глядя на них, хочется начать разогревать давно приведённые в надлежащий вид мышцы. Пальцы, совсем непроизвольно, сжимают некогда травмированное плечо; своего рода защитный рефлекс. Это страх подкрался совсем неожиданно. И будь я сейчас в средней школе, то напротив уже давно бы встала Имай и, читая гневную тираду, без какого-либо зазрения совести влепила мне затрещину, от которой бы горело лицо и звенело в ушах. И пусть это дико да и мало приятно, зато голова после этой нехитрой манипуляции кристально чистая. Но средняя школа давно позади, предо мною уже другие соперники, а в голове уже новые загоны.

— Готова? — Андо-сан хлопает меня по спине, как бы заставляя сделать шаг вперед. И это всего на мгновение помогает. Тревога отступает, а разум проясняется. Всего на мгновение, а потопим все по новой.

— Не волнуйтесь. — усмехаюсь, чуть вымученно. — Не обещаю показать все свои способности, но обогнать себя точно не позволю.

— Поступай так, как считаешь нужным.

Киваю и, бросив олимпийку на скамейку, начинаю вновь разминать мышцы. Вот-вот разрешат подойти к тумбам. Чужие взгляды острыми иглами входят под кожу; в них есть все: страх, уважение, ненависть, презрение. Ещё один неотъемлемый компонент титула «лучший».

Свисток.

Сколько я слышала их за свою короткую жизнь? Сколько сломанных надежд ознаменовал этот звук? Сколько за моей спиной тех, кто всего за минуту потерял стимул плавать дальше? Сколько тех, кто сломался почти мгновенно? Сколько… Сколько вопросов, на которые невозможно дать ответ. Да и какая разница, если ты уже переступил за грань того, что люди называют: «нормой». Потому что чтобы я не сделала, для них я так и останусь «чудовищем». И сейчас это Чудовище — пуская выбитое из колеи, надломленное и напуганное собственными демонами — обязано победить. Плевать, если вновь придётся собирать внутренности по частям. Плевать, если после этого дня внутри не останется ничего живого. Какая к черту разница, если звание лучшего вновь ляжет бархатной королевской накидкой на мои плечи. Эй, вы там, занявшие первую пятёрку, верните регалии своей Королеве. Я вернулась, а значит, вам пора уйти на покой.

Внезапно становится все равно. Океан эмоций, давивший на плечи, просто иссыхает. Вместо него почти пугающая пустота. Спокойствие и сосредоточенность, достойная великих мастеров меча. Стоило лишь схватиться за край тумбы пальцами.

Выстрел.

Рывок.

Очередная победа.

После награждения и общения с журналистами остаюсь в раздевалке. Просто стою, привалившись спиной к стене и жду, пока немногочисленный состав команды соберётся и отправится домой. Руку тянет. И даже то, что мои руки скрещены на груди, не спасает от одного очень проницательного взгляда. Да-да Ито, ты все правильно поняла, только не надо подходить ко мне и жалеть. Просто собери весь этот сброд и уведи наконец-то. Позволь мне целиком и полностью отдаться своей слабости. Одной из многих, которых ещё год назад не было.

Стоит последнему человеку покинуть раздевалку, как тут же сползаю по стене на пол. Несмотря на бегущий вместе с кровью адреналин и сладкий привкус победы в горле, на душе так мерзко, что удушиться хочется. Пульсирующая боль, как ток, течёт по всей руке от плеча до запястья. И это не травма, я уверена, просто в голове что-то снова заклинило. С губ срывается тихое шипение, в горле стоит привкус соли, но глаза сухие. Главное перетерпеть — а там легче будет.