Дотянуться до тебя

— Больно, Ива-чан!

— А нечего к девушкам приставать, Ойкава. — грозный брюнет показал кулак так называемому «Ойкаве» и, дёрнув его за капюшон толстовки, вытащил его из-за стола. — Я это забираю. Прости за беспокойство.

— Нет проблем. — пожимаю плечами и продолжаю пить свой порядком остывший латте. Ненавижу кипяток.

Когда на дне кружки осталась только молочная пенка меня неожиданно осеняет. Брюнет назвал того шатена «Ойкава». Ойкава Тоору — так зовут сэмпая Тобио. И я ведь видела его до этого, странно, что сразу не вспомнила, внешность то у него запоминающаяся. Да и фамилия, тоже, не на столько распространённая. Если это не игры Судьбы, то я не знаю, чем можно объяснить такие встречи. И на самом деле становится интересно, а как бы Тобио отнёсся к тому, что мы с ним случайно, но столкнулись. Наверное, безумно ревновал и злился, обязательно хмурился и шептал ругательства, потому что с его немногословностью это почти достижение.

В голове что-то щёлкает, звенят работающие шестерёнки, и если бы это было возможно, над головой засияла бы лампочка. Потому что от идеи пришедшей в голову все тело дрожит от предвкушения. Я абсолютно точно рехнулась, раз решилась на что-то подобное.

Вдоль дороги попадаются редкие фонари. На улице уже достаточно стемнело для того, чтобы все «лишние» люди неожиданно резво попрятались в своих домах. Холодный ветер забирался под полы школьного пиджака и пускал табуны мерзких мурашек по всему телу. Идея была дурацкой; я слишком хорошо это понимаю. И бродить вдоль просёлочной дороги поздно вечером тоже не самая хорошая затея. Дурацкая, мягко говоря. Но я бы не была собой, если бы не попыталась воплотить глупое, сиюминутное желание в жизнь. Просто потому что мне так захотелось. Просто потому что быть отпетой сукой и эгоисткой гораздо проще, чем терпеливой, доброй и понимающей. И это не просто прихоть, это единственный способ выжить.

На относительно знаком перекрёстке мы сталкиваемся почти нос к носу. К тому времени я уже растеряла всю свою храбрость и желание и просто направлялась домой.

— Привет. — выжимаю из себя и даже не удивляюсь, когда ничего не получаю в ответ. Только холодную злобу в синих глазах. Ни один мускул на его лице не дрогнул, губы были сжаты в тонкую линию и только взгляд выдавал его чувства с головой.

Пару дней назад я бы сразу дала деру. Не рискнула подойти ещё ближе и встать напротив, так чтобы между нами было было с десяток сантиметров. Снизу вверх, глаза в глаза. От собственной слабости сейчас даже не воротит, только что-то неприятно колет внутри. Режет, как наждачкой по голой коже. Пальцы немеют, словно их заморозили в жидком азоте, а кончики покалывает от непонятного предвкушения и трепета. Как бы не пыталась от себя не убежишь, не спрячешься и не растворишься в холодном тумане. Особенно, если каждый в окружение считает своим долгом сказать тебе об этом.

Губы дёргаются, и даже не знаю, какую форму они приняли. Лицо я тоже не чувствую. Такое ощущение, будто я вся заморожена в азоте; закованы во льды изнутри, замерзаю в этом ледяном пламени своих страхов и чувств. Это немного пугает, но не смертельно. Просто немного непривычно и странно.

— Что ты делаешь? — шипит, едва размыкая губы, почти шарахается, когда моя ладонь ложится на его грудь, поднимается выше, почти ласково проводит от края расстегнутой кофты до уха и в конечном итоге ложится на затылок. Пальцы почти любя перебирают темные пряди.

— То что хочу, а не то что должна. — туманно и размыто, никакой конкретики, только то, что будет понятно лишь мне. Всего на мгновение в глазах Тобио мелькает осознание, а потом его губы накрывают мои. Всего лишь касание, несколько долгих секунд, которые, как выжженное на теле клеймо, въедаются в память концентрированной кислотой. Если это не мое персональное наказание, то я не знаю, как это ещё можно объяснить. Слишком знакомо. Мерзкое чувство дежавю словно какой-то ужасный рок преследует меня; идёт по пятам. Очередной порочный круг вновь замкнулся. От чего бежали к тому и прибежали. Браво Кагеяма, ты смог меня уделать.

— Вот оно как. — в собственном голосе слишком много понимания и осознания. От этого хочется сбежать, укрыться под непроницаемым полотном. Спрятаться от лишних, мешающих достижению цели, чувств. — Только не надейся на многое Тобио. Мои цели и амбиции все ещё при мне.

Моя рука в его руке. Взгляды пересекаются. Кровь кипит в жилах от переизбытка чувств. И так хочется верить, что это не секундный порыв, а нечто большее.

От Судьбы не убежишь. И как бы я этого не хотела, как бы не бегала и не отрицала очевидное, всё будет тщетно. Потому что невидимая алая нить уже давно и слишком прочно обвила наши запястья.

Комментарий к Глава 17

Я наконец-то вернулась! Честно говоря, не думала что смогу освободиться до середины августа уж точно. Если бы меня не отстранили от работы в понедельник на неизвестно какой срок, то главу, вероятно, Вы бы увидели только в августе.

А так, как уже понятно, фик начинает выходить на финишную прямую. Насколько длинной этой прямая будет, я пока что, не знаю.

Всех благодарю за терпение❤️????❣️

========== Глава 18 ==========

Бывают хорошие дни, просыпаешься, и плясать хочется. Не известно, из-за чего у тебя такое хорошее настроение; просто оно есть. А бывает проснёшься, а круги под глазами и отражение в зеркале, совсем не прибавляют радости. В такие дни вообще жить не хочется. Так, существовать. И каждый гребанный час хочется молиться, чтобы и без того хреновый день не стал ещё хуже. Но по закону подлости в этот день все будет назло тебе. С лестницы упадёшь, деньги предательски кончаться или ещё что. В общем не день — а все девять кругов твоего персонального Ада.

В прочем, день у меня начался хорошо. Так хорошо, что стало даже страшно. Потому что не бывает так; сработает закон равновесия и случится что-то, что уравновесит хорошее и плохое за день. Но по факту, разумеется, плохое обязательно перевесит ибо с уравновешиванием у Судьбы есть кое-какие проблемы.

Когда я заходила в раздевалку ощущения были странные. Будто случилось что-то по меньшей мере ужасное. И когда голоса под куполом крытого бассейна стихли, стало совсем не по себе. Казалось, что каждый здесь перестал не только шевелится, но и вообще дышать. И это казалось слишком странным.

— Что-то случилось? — буднично интересуюсь у всех присутствующих и без задних мыслей начинаю делать расстяжку. Ответить мне никто не соизволил даже через несколько минут. Даже Рин, которая всегда искала поводы меня подловить на чём-то, молча жевала губу и прятала взгляд. — Ну и? Так и будете молчать?

— Имай Хиро приняли в молодежную сборную. — голос у Андо-сана привычно холодный. И он, пожалуй, единственный, кому хватило сил сказать мне это. И, наверное, скажи мне это кто-то из команды, было бы куда больнее. — Если она выиграет больше двух золотых медалей на национальных, то попадёт в олимпийскую сборную.

В ушах шумит. Перед глазами начинают плясать кровавые кляксы. И кажется, губы исказились даже не в усмешке, а в самом настоящем зверином оскале. И из горла вырвался вовсе не смешок, а что-то между воем и всхлипом. Новость была не такой уж и неожиданной. Я знала, что рано или поздно это должно было случится, но узнавать это вот так, за три недели до финала отборочных на национальные не особо приятно.

— Отлично. — язык совершенно не слушается, едва двигается. И от этого шипящие нотки в голосе особенно слышны. — Если я обгоню её на всех дистанциях, то фиг ей, а не сборная.

И каждый в этом чертовом месте знает: Имай Хиро сейчас по праву считается лучшей. И даже если я вернулась, она все ещё лучшая. Номер один, который, если докажет свою силу, попадает в сборную. В шестнадцать лет. С самого начала мы обе знали, что в только одна из нас попадёт туда, так уж вышло, что с Хиро мы были равны. И вот, сейчас все решают гребанные обстоятельства. И от этого легче не становится ни на гран.