Уорхол

Парень все приезжал из Коннектикута выпускать его книги, и не удивлюсь, если он прикидывался агентом налоговой, чтобы слегка припугнуть Энди словами: «У тебя серьезные неприятности!». Я почти уверен, что он воспользовался Энди, потому что поначалу хотел стать его партнером и указать свое имя и имя своей жены в качестве президентов компании. Думаю, это было мошенничество. Как только Энди от него избавился, сразу очень разбогател.

А мама, вот у нее интуиция. Стоило тому парню впервые переступить наш порог, сказала: «Энди, берегись!».

Энди инвестировал значительную долю своих денег в рынок акций, а также пополнял свою коллекцию. При содействии нового друга по имени Тед Кэри он заинтересовался американским примитивным искусством.

Тысяча девятьсот пятьдесят седьмой год завершился еще одной очень успешной выставкой в галерее Bodley. Пусть она не получила столько внимания прессы, как Golden Slippers, экспозиция Gold Pictures была популярна, a Gold Book, которую Энди рассылал в качестве рекламного проспекта к Рождеству, тоже была хорошо принята. Только Джону Уоллоуичу стало немного не по себе, когда он осознал, что Энди срисовал все изображения в книге с фотографий Эда, без малейшего его упоминания.

И тут мир Энди пятидесятых чуть не перевернулся. Катастрофа началась открытием первой выставки Джаспера Джонса 20 января 1958 года, через четыре недели после закрытия шоу Энди в Bodley. Всего лишь двадцатисемилетний – на два года младше тогдашнего Энди – мрачноватый Джонс с его повадками «проклятого поэта», глазами-блюдцами, весь дерганый за ночь превратился в сенсацию, а его выставка Flags, Targets and Numbers прошла с аншлагом. Музей современного искусства купил четыре его картины, что было беспрецедентно в отношении начинающего художника. Несколько значительных коллекционеров и эксцентричный новичок по имени Роберт Скалл (который готов был скупить всю экспозицию) приобрели все остальные, кроме двух.

Джонсу удалось именно то, о чем мечтал Энди. Он появился будто из ниоткуда с выставкой столь мощной, столь противоречивой и столь «качественной» (да при участии любимого объекта Энди, члена), что критикам только и оставалось, что назвать Джонса антипатриотичным из-за изображения им американского флага. Каждая картина содержала в себе ретроспективное рассуждение об искусстве в плане выбора тем, работы с краской и с индивидуальными мазками (плюс к серьезным вопросам, которые Джонс задавал по поводу восприятия людьми искусства, того, что они в принципе полагали искусством). Головокружительное воздействие этой современной классики породило новое движение.

Перемены, которые ворвутся в новаторскую контркультуру шестидесятых, уже бурлили подспудно. Новые художники, вроде Джорджа Сигала, Фрэнка Стеллы и Роя Лихтенштейна едва начали искать собственный путь. Направление поп-арта зародилось в Англии в 1956 году, перекинулось во Францию и стало находить сторонников в Америке. Нью-йоркский мир все еще вертелся вокруг де Кунинга и абстрактных экспрессионистов, но они уже не двигались с той же скоростью, что в начале и середине пятидесятых. Де Кунинг тратил по году на один холст, закрашивая его по новой раз за разом, потому что ему казалось, что не получается. «Безумное было время», – вспоминал фотограф и кинематографист Роберт Франк. Мир искусства еще не превратился в коммерческий, и у большинства художников, по словам одного из них, «жребий был убогий и волнительный. Мы были против целого мира». «Каждый считал деньги в чужом кармане, – вспоминал еще один. – Царила конкуренция – эго-то были колоссальные – и было много соперничества, но битва была междоусобной, не отравленной средствами массовой информации».

До сих пор в этот мир путь для Энди был закрыт из-за его гомосексуальности и успешности в качестве рекламного художника. Именно поэтому крупный успех первой выставки Джаспера Джонса был невероятно значителен для Энди. Джонс был рекламным художником и работал на того же человека в Bonwit Teller (Джина Мура), что и Энди. Джонс был геем. И картины Джонса по своему стилю и содержанию были большим шагом в сторону от абстрактного экспрессионизма. Джонса тут же восприняли всерьез в мире искусства. Раз Джасперу Джонсу, который на два года младше, удалось, думал Энди, значит, и у меня получится. Вера получила подкрепление два месяца спустя, когда любовник Джонса, Роберт Раушенберг, который также являлся рекламным художником и чьи работы также очевидно подрывали господство абстрактного экспрессионизма, устроил столь же впечатляющее шоу.

Вдруг мир, который казался полностью закрытым для Энди, начал словно раскрываться. Галерея Кастелли, выставившая разом Джонса и Раушенберга, стала местом притяжения, и Энди начал захаживать туда постоянно. Он был как никогда настроен попасть в этот мир.

Между тем у него была серьезная проблема. Последнее, что Джаспер Джонс и Роберт Раушенберг хотели, – это чтобы кто-нибудь из арт-тусовки узнал, что они геи. В пятидесятые подобные откровения могли стоить им карьеры. Они максимально дистанцировались друг от друга и многочисленных гомосексуальных арт-директоров, у которых работали прежде. Когда Энди подходил к ним на открытиях, они его отшивали. «Он был очень непопулярен среди тех, у кого хотел быть популярным, и весьма страдал от этого, – вспоминал Дэвид Манн. – И мне кажется, это тормозило его работу, но он уже начал-таки свое художественное восстание».

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.