Страница 8 из 18
В то же самое время обладатели национального и государственного суверенитета в результате экономической деятельности некоторых мегакорпораций постепенно передают его в руки этих корпораций. Ни о какой самостоятельности уже не может идти речь, если государство имеет долг, превышающий его годовой доход. Как раз сегодня таких государств больше, чем тех, у которых суверенный долг значительно меньше ВВП.
Очевидно, что национальное государство в XXI в. не в состоянии выполнять тех функций, которые оно выполняло в XIX и в первой половине XX в. Возникает риторический вопрос: стоит ли тогда народам, имеющим сегодня непризнанные государства, особенно переживать по этому поводу?
Можем ли мы утверждать, что национальным суверенитетом обладает такое «европейское» и притом общепризнанное государство, как Украина? Является ли это государство «несостоявшимся»? Очевидно, что отрицательный ответ на первый вопрос и утвердительный на второй заставляют задуматься как минимум над изменением критериев международно-правовой практики признания государств. Особенно в свете того, что самопровозглашенные Донецкая и Луганская республики заявили 12 мая 2014 г. о независимости от Украины. Сама политическая реальность подбрасывает больше вопросов, чем ответов.
Если в случае с корпорациями возможно допустить, что потеря суверенитета происходит вынужденно или «неосознанно» со стороны элит, то современное признанное государство всегда осознанно ограничивает свою независимость посредством членства в тех или иных международных организациях, сообществах и блоках, подписания и ратификации международных договоров, Пактов, Конвенций и соглашений, как на двусторонней, так и на многосторонней основе. В конце концов, независимость одного государства ограничена независимостью другого, ограничена территориальными границами (рубежами) страны, в то время как народ и его представители суверенны всегда, даже находясь за рубежом[48].
Вообще, на протяжении всего XX в. количество стран, не присоединившихся к тем или иным союзам и обладавших статусом всемирно признанных, суверенных государств неумолимо сокращалось. Так, в штаб-квартире Организации Объединенных Наций в Нью-Йорке наряду с флагами 193 стран – членов организации подняты государственные флаги наблюдателей ООН – Палестины и Ватикана. Таким образом, суверенитет всех объединенных международной организацией государств был ограничен путем их отказа от права наступательной войны и передачи ответственности за международное обеспечение мира Совету Безопасности ООН.
Мы видим, что в современном нам мире государство не обладает полной независимостью и суверенитетом, если понимать под ней способность принимать решения без учета интересов других акторов мировой политики. Суверенитет государства всегда являлся ценностью в Европе, однако некоторые европейские государства сегодня вполне претендуют на статус «несостоявшихся» государств в силу невозможности полностью контролировать свою территорию. Политические институты непризнанных государств очень часто являются более эффективными и демократичными, чем подобные образования у признанных соседей или в «материнских государствах».
Добавим, что европейские страны добровольным делегированием части своих прав европейским институтам наделили ЕС чертами федеративного государства, создав тем самым новый тип международной государственности в виде объединения государств (наднациональной организации), в отличие от существующих классических союзов государств (международных организаций), таких как ООН, НАТО, СНГ.
Помимо этого, некоторое количество государств на планете находятся на субгосударственном уровне, т. е. входят в состав других федеративных государств, являются автономным государством или территорией либо же представляют собой автономную корпорацию (объединение структур с государственными функциями), отчасти реализованную в начале XX в. в Бельгии, Буковине, Венгрии, Моравии и Эстонии.
Стремление к независимости, суверенному национальному государству вовсе не обязательно является целью всех национальных движений. Примеры тому мы находим в Европе, посткоммунистические страны которой направили вектор своего развития в сторону интеграции в европейское сообщество. Вообще, допуская существование ступенчатой государственности и ступенчатой национальной государственности[49], национальные движения безгосударственных наций и национальных групп, помимо возможности достижения цели (в виде суверенного национального государства) или полного провала, имеют выбор из нескольких вариантов потенциальной национальной государственности: национальное государство в составе федеративного государства или один из многочисленных вариантов автономной национальной государственности. Следовательно, национальные движения не обязательно должны быть движениями за независимость, они также могут быть федеральными, территориальными, персональными автономными движениями.
Классические федеративные государства США, Швейцария, Германская империя были объединениями суверенных государств. Поэтому федеративное государство не имело первоначального суверенитета (высшую государственную власть), а лишь суверенитет, делегированный федерированными государствами.
Государственно-территориальные трансформации, произошедшие в 1991–1993 гг. заставили по-новому взглянуть на федерализм. В Восточной Европе к этому понятию стали относиться не как к форме объединения государств, сохраняющих существенные элементы самостоятельности, а как к опасности, предшествующей окончательному расколу существующего государства. Так, руководство России, трансформировавшейся из РСФСР в Российскую Федерацию, сформулировало новое понятие для государств, входящих в ее состав – «субъекты федерации». Правда, некоторые из них называются республиками, но они не считаются суверенными государствами, которым дается право выйти из федерации или распустить ее.
На практике помимо суверенных государств в составе федераций изменять свой статус могут также автономные государства, находящиеся в составе других государств и автономных территорий. Автономные государственные единицы имели ограниченную свободу в СССР, но играли свою роль в деле сохранения многочисленных этнических культур страны и вносили свой вклад в представительство этносов в общественных и политических институтах. При этом всем государствам, являющимся автономными, и всем территориям (областям, провинциям, округам) отказывалось в праве на независимость, когда некоторые из них к этому стремились.
Территориальным единицам (не только западным), которым удалось создать хотя и международно не признанные, но де-факто государства (с государственной территорией, управляемым народом и государственной властью): Нагорно-Карабахская Республика в Азербайджане, Республика Абхазия и Республика Южная Осетия в Грузии (признаны Россией независимыми государствами в августе 2008 г.), Приднестровская Молдавская Республика и Косово в Сербии, а также Китайская Республика и Тайвань, Турецкая Республика Северного Кипра. Признанные в соответствии с международным правом государства Азербайджан, Грузия, Молдавия и Сербия до сегодняшнего дня не могут фактически осуществлять свой государственный суверенитет на отделившихся территориях, чем заслуживают звание «слабых» или «несостоявшихся» государств. Большинство де-факто государств в военном смысле зависимо от других государств: например, Нагорный Карабах – от Армении и России, Абхазия, Южная Осетия и Приднестровье – от России, Косово – от государств НАТО, Республика Сербская в Боснии до 1995 г. – от Сербии. При этом по политическим причинам Приднестровье не признается Россией, а Нагорный Карабах не признается Арменией, но оказывается реальная поддержка этим непризнанным государствам.
В Косово автономия была отменена сербским правительством в 1989 г.; албанцы же подпольно создали в 1991–1992 гг. собственные, нацеленные на полную независимость государственные структуры, которые, однако, до 1999 г. не были в состоянии поставить под вопрос государственное властвование Сербии над провинцией. Однако в феврале 1998 г. уже произошли первые вооруженные столкновения между албанским движением независимости и сербским правительством.
48
Афанасьев П. В. О соотношении понятий суверенитет и независимость. 2014. URL: http://www.proza.ru/2014/02/05/1263 (дата обращения: 25.12.2015).
49
Субнациональный уровень государственного развития фламандцев мы наблюдаем в Бельгии, а также автономность (по крайней мере, на сегодняшний день) каталонцев в Испании. В странах Балканского полуострова пертурбации государственно-территориального характера, начавшиеся в 1990-х гг., продолжаются на надгосударственном уровне в виде союзных государств, на уровне суверенного государства и подгосударственных структур.