Страница 44 из 47
Сомневаться в действенности помощи, которую могла предоставить Франция, более не приходилось. Однако союзники не спешили признаваться ей, что замышляют кампанию друг против друга. К тому же было известно, что Бавария всегда сообщит Талейрану достаточно, чтобы тот оставался наготове. Вследствие чего план приняли к исполнению в марте 1815 года; в нем, не сказав Франции и слова, располагали ее силами как уже предоставленными.
Согласно этому плану, задуманному Шварценбергом и Вреде, 320 тысяч австрийцев, баварцев, вюртембержцев, баденцев и саксонцев должны были выдвинуться двумя армиями через Моравию и Богемию. Первая, численностью 200 тысяч человек, под началом Шварценберга, – через Моравию на Верхнюю Вислу, а вторая, численностью 120 тысяч, под началом Вреде, – через Богемию на Одер. В это же время 50 тысячам французов надлежало вступить во Франконию, дабы помешать обойти Богемскую армию, и еще 50 тысячам – в рейнские провинции, чтобы действовать в Вестфалии сообща с голландско-бельгийской армией. Не вызывает сомнений, что в этом случае Пруссия была бы сокрушена, а Россия – отброшена далеко за Вислу. Англия до окончания войны с Америкой избавилась бы от поставок войск, при условии содержания членов новой коалиции, за исключением французов, уже не нуждающихся ни в деньгах, ни в военной помощи. Все эти планы, которые предполагалось обдумать тщательнее, если дело дойдет до их осуществления, оставались тайной англичан, австрийцев и баварцев; последние могли их раскрыть французам неофициальным путем.
Опираясь на эти планы, Меттерних, наконец, категорически объяснился с русскими и пруссаками и в ноте от 10 декабря заявил, что, ввиду единодушного мнения государств Германии, окончательных решений Англии и всех крупных европейских держав и особого мнения Франции, ввиду, наконец, невыполнения условий, поставленных Пруссии в минуту снисхождения к ее желаниям, Саксония будет сохранена в ее нынешнем состоянии, за исключением некоторых территориальных жертв, которые сочтены необходимыми для улучшения начертаний прусской границы и станут наказанием за ошибки, допущенные королем Фридрихом-Августом.
Решения Австрии, на сей раз самые твердые, вызвали в Вене величайшее волнение. Так можно было выражаться, только приняв взвешенное решение дойти до последних крайностей, подсчитав ресурсы, подготовив средства и завязав альянсы. Впрочем, с первого взгляда было ясно, что Австрия, Англия и Франция пришли к согласию и приняли решение действовать сообща. А если союзники все вместе едва смогли одолеть Францию, что же будет, если Пруссия и Россия останутся одни против Франции, Австрии и Англии? Партия двух северных держав была проиграна. Пруссаки, против которых и была направлена эта манифестация, почувствовали сильнейшее раздражение.
Германские государи, как северные, так и южные, почти все собравшиеся в Вене, также решили обнародовать совместную декларацию, имевшую целью протест против аннексии Саксонии Пруссией. Один только государь отстранился от этого единодушия, то был сын короля Вюртемберга Вильгельм, служивший с французами в России и блестяще воевавший то с нами, то против нас. Он пленился очарованием великой княжны Екатерины, которую хотел сделать своей супругой, и примкнул к русской политике. Этот принц, обыкновенно не соглашавшийся с отцом, использовал всё свое влияние, чтобы помешать задуманной декларации. Он пригрозил мелким государям гневом Пруссии, если они поставят свою подпись, и ему удалось их уговорить. Тем не менее результат оставался прежним, и комитет по германским делам заявил, что приостанавливает свою деятельность, пока не будет решена участь Саксонии.
Перед лицом такого мощного сопротивления Александр согласился, наконец, хоть и с величайшим трудом, на некоторые уступки. В начальной экзальтации российский император думал потребовать всю польскую территорию. От этой мысли он уже отказался, но был полон решимости требовать и добиваться любой ценой территории, составлявшей основную часть Польши, то есть бассейна Вислы от Сандомира до Торна. И Александр почти выиграл это своего рода пари, которое держал против всей Европы как из самолюбия, так и из честолюбия и рыцарского духа. А потому он был готов к некоторым уступкам, коль скоро основа его притязаний была спасена.
Основную уступку ему предстояло сделать Пруссии в виде Великого герцогства Познанского. Если бы Александр забрал всю польскую территорию, он подошел бы к самому Одеру, ибо эта территория простиралась почти до места слияния Варты с Одером и оканчивалась неподалеку от Кюстрина, Франкфурта-на-Одере и Глогау. Тем самым он оставлял на правом берегу Одера лишь узкую полосу для Силезии и вклинивался в центр прусской монархии, что весьма тревожило германцев и самих пруссаков. Те из них, кто не столько уступал самолюбию, сколько учитывал здравые географические соображения, находили, что страна больше нуждается в укреплении от Торна до Бреслау, нежели в расширении от Виттенберга до Дрездена. Оставляя пруссакам герцогство Познанское, то есть бо́льшую часть бассейна Варты, им уступали прекрасную территорию, и становилось возможным наметить между Польшей и Пруссией удобную границу. Грозное острие, направленное в бок Пруссии, было бы перерезано, а польская граница из-за этого не искажалась, ибо вокруг Варшавы оставалась еще довольно обширная территория. Из двух с половиной миллионов поляков, которых Пруссия могла потребовать за свою долю Великого герцогства Варшавского, она получала около миллиона, и по крайней мере столько же нужно было взять в центре Германии. Теперь, если бы в Германии, как и в Польше, пришли к единству, можно было, отделив только часть Саксонии, вернуть Пруссию к обещанному ей состоянию 1805 года.
В отношении Австрии приходилось больше требовать, нежели уступать, что не облегчало дела. Но здесь притязания России были действительно обоснованными, при допущении, разумеется, принципа восстановления Польши в качестве отдельного королевства. Австрия по-прежнему владела Галицией, плодом первого раздела, и Наполеон никогда не думал ее у нее забирать, не считая 1812 года, когда он надеялся разгромить Россию и создать Польшу французскую. Когда затея потерпела крах, Галиция осталась у Австрии, и ни самым экзальтированным полякам, ни даже Александру не приходило в голову востребовать ее у Вены. Но имелись провинции на правом и левом берегах Вислы, до Пилицы с одной стороны и Буга с другой, которые Австрия приобрела при последнем разделе и которые забрал у нее Наполеон для учреждения Великого герцогства Варшавского. Если бы их вернули Австрии, она стала бы обладательницей бассейна Вислы до самых врат Варшавы. В таком случае уже невозможно было бы говорить о восстановлении Польши. Австрия это понимала, поэтому с ее стороны не ждали серьезных возражений. К тому же ей могли предложить довольно значимые уступки, о которых мы уже говорили.
Таким образом, Россия приняла решение окончательно уступить герцогство Познанское Пруссии, что обязывало последнюю быть менее требовательной в Германии, и постаралась полюбовно договориться с Австрией относительно ее границы с Польшей. Она дала совет Гарденбергу обратиться к Австрии с весьма умеренным ответом и сделала всё возможное, чтобы добиться своих главных целей без разрыва, губительного для нее и для Пруссии и, несомненно, скандального для всех.
При такой постановке вопроса стало возможно решить его мирным путем. Австрия, со своей стороны, пошла на некоторые уступки. После возвращения Тироля и Италии, о которых она и не мечтала при подписании Калишского, Райхенбахского и Теплицкого договоров, было неуместно протестовать против расширения России. Согласившись в принципе с восстановлением Польши, Австрия не могла удерживать бассейн Вислы до Пилицы и Буга, поэтому согласилась оставить за собой Вислу только до Сандомира. В Сандомире река Сан превращалась в границу Галиции – так возвращались к старым границам. Обсудили Краков, соляные копи и Тарнополь, и по всем этим пунктам Россия выказала большую сговорчивость. Она отдала территорию вокруг Кракова и предоставила нейтралитет этому городу, а также отказалась от обладания копями Велички и Тарнопольским уездом.