Одемарк

— Давид, всё, что ты здесь услышишь — пока что в обстановке строжайшей секретности. И ты тут только потому, что это касается тебя напрямую. Не буду тянуть. Столкновение вашего звена во время тестирования Кэнсэя было не единственным. За последние 24 часа со всех аванпостов по галактике приходят сообщения о стычках с саламандрами. По характеру столкновений мы можем сделать вывод, что это разведчики. Ульи пока не были зафиксированы, но это пока. Такую активность общий рой не проявлял очень давно…

Молот замолчал. Было видно, что ему довольно тяжело совладать с собой и не сказать чего-то лишнего. Чего-то, что ему запретили говорить. Давид видел это в глазах офицеров из правления, на которых Молот иногда поглядывал, безмолвно вопрошая, не сообщил ли он чего лишнего. Но они молчали.

— Господин Юханссон, — Давид нарушил тишину первым.

— Я слушаю тебя, говори, — Молот словно одёрнулся ото сна. Видно было, что он явно переживал, и это поведение было на него совершенно не похоже.

— Правильно ли я понимаю, что это как-то связано с планетой Одемарк в том числе?

— Да, мы предполагаем появление там улья в течении ближайших 3–4 дней.

Давид сглотнул. Теперь всё сходилось. Настал момент, ради которого он покинул родную планету столько лет назад.

— Я отправляюсь?

— Да, вместе с Эдгаром. У вас есть 24 часа на сборы и подготовку, вылет через 36 часов. Сержио, — Молот обратился к механику, — мы же сможем подготовить гиперпространственный прыжок за это время?

Уже седовласый мужчина в возрасте почесал бороду, глядя в потолок. Потом обвёл взглядом всех присутствующих, зачем-то задержавшись несколько мгновений на Давиде, после чего вновь обернулся к Молоту:

— Если пренебречь парой протоколов безопасности — успеем. Я даже предполагаю, какими именно. Потому всем нужно быть наготове и в надлежащем состоянии, — он вновь бросил взгляд на Давида. В этом взгляде не было ненависти, упрёка, страха, только желание помочь вместе с каким-то по-отечески душевным соболезнованием. Давиду показалось, что его уже заведомо хоронят.

— Хорошо, — Молот встал со своего кресла и пожал руку механику, затем офицерам, — тогда все свободны и приступаем к сборам.

Все поднялись со своих мест и направились к выходу. Давид не спешил, пропустил мимо себя офицеров и механика. Эдгар молча похлопал его по плечу и вышел вслед за остальными. Тяжёлый воздух этой беседы разбавился чуть более свежим воздухом снаружи. Однако от того легче не дышалось. Даже наоборот. Там, за дверью, были люди, и они чего-то ждали. Давид не знал чего, и от того чувствовал себя крайне неуютно. Молот прервал его размышления.

— Давид, я советую тебе полежать под капельницей и отоспаться. Это не приказ, просто совет. Не нужно себя так нагнетать, ты нужен в строю свежим.

— Хорошо, отправлюсь в медпункт, — Давид поразмышлял ещё несколько секунд, — у меня есть ещё вопрос.

— Говори.

— Мы с Эдгаром отправляемся на Одемарк потому что это наш дом, так?

— А с чего ты взял, что только вы туда отправляетесь? — Молот выразил вполне неподдельное удивление. Давид озадачился. Повисло молчание, которое Молот же и нарушил, — от нашей академии полетят все выдающиеся курсанты последнего курса. Так сказать, совместим полезное и полезное. Я в своих ребятах уверен, и я уверен в тебе. 15 звеньев по 10 машин. Плюс твой Кэнсэй. 151 боевая единица. Мы сможем даже с ульем разобраться такими силами. А какая это тренировка для бойцов, а, Давид?

— Да, пожалуй вы правы. Хотя я всё равно не понимаю, зачем всем с другого конца галактики…

— А тебе и не нужно понимать. Тебе нужно выполнять выданные тебе задания. Пусть думают и понимают те, кто сидит в штабе и управляет обороной. Со своей стороны я выбил нам всем возможность отправиться на Одемарк, прикрыв это учениями. Я думаю, ты уже понял это. Да, я тоже человек эмоциональный. Однако возможность получить боевой опыт я тоже не отрицаю — это довольно неплохой шанс. Всё, разговор окончен, твоя дорога сейчас в медпункт.

— Да, конечно, — Давид уже было направился к выходу, но Молот нагнал его и сказал тихим голосом ещё одну, по его мнению, важную вещь.

— И да, Юнона с тобой полетит. Приглядывай пожалуйста за ней. Не как за подружкой. Сдаётся мне, тут всё может быть куда более запутанно, чем кажется на первый взгляд…

Глава 4. Отправление.

Давид открыл глаза. Мягкое, тёплое, белое свечение оплетало его душу и не хотело отпускать. Он и сам не собирался покидать этой тёплой постели, хотел остаться тут подольше, насладиться таким манящим сладким сном. Там, во сне, нет никаких саламандр, он живёт на своей родной планете, охотится, участвует в экспедициях. Там нет этого всего…

Окончательно ото сна его пробудил медик. Молодая девушка очень свежего вида аккуратно улыбнулась ему, показывая шприц, содержимое которого она только что ввела в капельницу. Давид ещё смутно соображал, но по губам понял, что это должно его взбодрить после сна. Посмотрев на монитор медблока и убедившись, что все параметры пациента в норме, девушка удалилась. Давид остался лежать, приходя в себя и разглядывая потолок. Причудливые узоры на белом пластике, который равномерно светился по всей площади. Получался довольно приятный свет. Нежно свечение. Но вместе с тем довольно яркое, не требующее дополнительных источников освещения в случае каких-либо работ. Очень удобно, очень практично.

Так прошло около часа. Размышления о вечном прервал Эдгар, бесцеремонно ввалившийся в палату. Он осмотрелся, походил вокруг кровати, понаблюдал за показаниями биометрии, цокая языком:

— Да вам, батенька, на пенсию пора. С такими-то данными. Того гляди развалитесь в процессе транспортировки.

— Ничего, соберут по кусочкам, буду как новый.

— Кто ж тебя собирать на корабле будет? Может, эта милая девчуля-врачуля? С собой прихватить не хочешь её? А что, это идея. Как думаешь, ей у нас понравится? Откуда она, из системы Траппист? У них не так холодно. Курорт прямо.

— Спасибо, но нет. Мне бы ещё знать, как от Юноны отделаться.

— А зачем тебе от неё отделываться? Она очень даже ничего, ты же её видел в том биометрическом костюме? Ну и как тебе? Ничего не зашевелилось?

— Тогда нет, но вот сейчас, слушая тебя, что-то кулаки зачесались.

— Успеешь ещё почесать. Иди собирайся, через 3 часа отправляемся.

Эдгар ещё раз осмотрел палату, присвистнул и молча удалился. Давид не стал отлёживаться дольше положенного. Он приподнялся, ещё раз огляделся. Всё же данный дизайн ему невероятно нравился. Собрав остатки мыслей в кучу, Давид двинулся к выходу. Уже в дверном проёме он столкнулся со своим доктором, не забыв при этом поблагодарить её за оказанный уход.

По пути в свою каюту он размышлял, что же взять с собой. Из личных вещей у него только несколько книг, коммуникатор и миниатюрная фигура цервуса, вырезанная из куска Лейбнита. Довольно тонкая лазерная работа, подарок от отца. Давид решил, что этого набора будет достаточно. Даже книги можно оставить, всё равно он их помнил наизусть. В каюте он ещё раз всё осмотрел. Всё же не удержался и захватил с собой чай. Не факт, конечно, что удастся насладиться этим напитком у себя дома, будет ли время, но он не мог себе позволить упустить такой шанс, если вдруг подвернётся. Так что чай перекочевал в багажный рюкзак. Напоследок окинув взглядом эти несколько квадратных метров, отгороженных от космического пространства толстой астероидной стеной вместе со слоем металла и пластика, успевших стать почти родными за время пребывания в академии, Давид вышел из каюты. Нажал пальцем на сканер отпечатка, после чего включил блокировку и выключил подачу энергии. Еда в холодильнике всё равно не пропадёт годами, там нет ничего скоропортящегося.

Эдгар ждал у космолёта. Его багаж тоже уместился в один рюкзак. Давид шёл ему навстречу, разглядывая огромный космический корабль, который был зачат в мозгу земного инженера в результате мечтаний о далёких межзвёздных перелётах. Огромный стальной гигант покоился в ангаре, в зоне невесомости, и всем своим видом излучал титаническое спокойствие. Он был готов преодолевать миллионы световых лет, изучать тысячи новых галактик, осматривать червоточины, помогать наблюдать взрывы сверхновых. Но сейчас этот космолёт использовался просто в качестве межзвёздного транспорта, способного вместить в себя всё то, что хотел бы вместить в него человек, отправляясь в столь далёкое, по меркам людей, путешествие.