Мне не жаль...

— Как она?

Дмитрию поначалу показалось, что он грезит — голос, что раздался над головой, не мог принадлежать цесаревичу. Но это было правдой. Он стоял перед ним, нервно стискивая белоснежные перчатки в руках. Его лицо выдавало такое беспокойство, что впору было сочувствовать, но у Дмитрия сейчас не было на это сил. Он лишь неопределённо качнул головой, пожал плечами.

— Я прибыл с Вилье, — начал Александр, бросая, наконец, перчатки на стол, и останавливаясь в метре от Дмитрия у окна. — Собирался ехать в Красное село завтра, но…

Новый стон разнёсся по дому, заставив обоих мужчин испугано вскинуть головы. Объяснения причин, по которым цесаревич оказался здесь, были совершенно излишни — всё отражалось в его лице, в помертвевших губах, стиснутых в узкую полоску. Глубоко вздохнув, Дмитрий вновь отвернулся к окну: все мысли о сопернике и его чувствах сейчас стали совершенно неважны. Только бы с Натали всё было в порядке. Он готов был ждать, а если понадобится — вновь отдать Александру, только бы она была жива. Во всём доме было тихо, даже слуги ходили неслышными тенями, накрывая стол в кабинете. Впрочем, ни Дмитрий, ни Александр не обратили на это ни малейшего внимания. Кровь шумела в ушах, сердце то замирало, то начинало биться, как заполошное, стоило раздаться новому крику. Не хотелось думать, что они стихают, становятся слабее, что тени сгущаются в кабинете, обступают, или это только так кажется?

Александр, тяжело облокотившись о колени, обхватил голову, боясь лишний раз вздохнуть, а Дмитрий, прислонившись лбом к окну, бездумно наблюдал за тем, как темнеет лес далеко впереди, сливаясь в сумерках в сплошную чёрную полосу. Наверное, надо было что-то говорить, хоть о чём-то завести разговор, но молчание сейчас было красноречивее всех слов, оно вдруг объединило их, стирая различия. Помыслы обоих сейчас сосредоточились на Натали, и в глазах плескались одинаковые надежда и отчаяние. Протяжный громкий крик заставил испуганно вскинуться, переглянуться. Александр поднялся, не находя слов от ужаса, что разлился в груди. Дмитрий с какой-то сумасшедшей тоской посмотрел на дверь, прислушиваясь к шагам в коридоре. Заплакал ребёнок, звонко, пронзительно, но никто не сдвинулся с места, и когда на пороге появился Вилье, слова застряли в горле, только две пары глаз уставились на лейб-медика.

— С графиней всё в порядке, — начал он, правильно истолковав молчание. — Если не разовьётся горячка, в чём я лично сомневаюсь, к утру уже может вставать с кровати.

Облегчение обрушилось, расцвело несмелыми улыбками на лицах. Вилье покачал головой, добродушно пробормотав что-то под нос, и подошёл к столику, наливая себе полный бокал вина.

— У вас сын, — сказал он, не обращаясь ни к кому конкретно. Александр дёрнулся было к двери, но тут же замер и подошёл к столу, наполняя свой бокал. Дмитрий кивнул и поспешно вышел из кабинета.

— Поздравляю, — тихо сказал Вилье, салютуя бокалом. — Я слишком долго служу при дворе, чтобы не замечать очевидных вещей, — ответил он на растерянный взгляд цесаревича. — И отлично умею держать язык за зубами.

Александр склонил голову, глядя на рубиновую жидкость в своём бокале, прокрутил его в руке и залпом осушил. Ему хотелось подняться к ней. Быть рядом со своей любимой и сыном… Только сейчас он начал понимать — она подарила ему наследника. Пусть он никогда не взойдёт на трон, но именно Натали стала матерью его первого сына.

— Как вы? — тем временем Дмитрий робко остановился в дверях, глядя на Натали. Она была такой бледной, что почти сливалась с белоснежным кружевом чепца. Слабо улыбнувшись, Натали протянула руку, и Дмитрий тут же оказался рядом, сплетая их пальцы.

— Просто отлично, — хрипло прошептала она. — Вы уже видели его?

— Кого? — моргнул Дмитрий, подумав, как она успела узнать о приезде Александра.

— Сына, — улыбнулась Натали. — Вы видели его уже? Мне его ещё не показывали, Вилье сказал, что надо бы привести в порядок нас обоих.

— А вот и он! — в спальне появилась служанка, осторожно держа в руках свёрток в ворохе расшитой ткани. — Держите, ваша светлость. Поздравляю!

Она передала сына Дмитрию и тихо вышла, оставляя счастливых родителей наедине. Граф смотрел, не дыша, на крохотного человечка, который сейчас не был похож ни на маму, ни на папу, а был просто маленьким, красным и сморщенным существом. Натали протянула руки, и когда Дмитрий дал ей сына, лицо графини осветилось, она жадно впилась взглядом в малыша, на глазах заблестели слёзы. Любовь обрушилась на неё разом, оглушила, сметая всё на своём пути. И желание защищать, оберегать, лелеять этого малыша поглотило с головой. Натали казалось, что он — точная копия Александра. С теми же пухлыми губами и длинными ресницами. И глаза у него наверняка будут синими, удивительными, ясными.

— Как вы хотите назвать его? — севшим голосом спросил Дмитрий. Натали, не сводя глаз с малыша, прошептала:

— Александр. Разве могут быть другие варианты?

— Он здесь, — вздохнул граф. Натали подняла на него глаза, нахмурилась:

— Кто?

— Вы знаете, кто. Цесаревич.

— Но… Как?.. Я не ждала его, не звала. Вы верите мне? — Она обеспокоенно ловила его взгляд, ведь думать, что Дмитрий мог решить, будто она вновь обманула его, скрыла что-то, оказалось неожиданно страшно.

— Верю, — улыбнулся он, с лёгкостью разгадав её волнение. Неужели она действительно беспокоится о том, что он скажет и что подумает? — Я позову его, если вы желаете.

— Это всё так странно, — пробормотала Натали, прижимая к себе сына и пряча лицо в кружевах, в которые он был закутан. — Я, вы, он и… — Она посмотрела на малыша, коснулась кончиком пальца шелковистой щёчки.

Дмитрий тихо поднялся, покачал головой, желая было сказать, что можно оставить прошлое в прошлом и попробовать начать жизнь с чистого листа, особенно теперь… Но решил оставить этот разговор на будущее. А сейчас позволить Натали окончательно распрощаться с прошлым.

— Ваше высочество. — В то время, как граф появился в кабинете, Вилье успел уйти в отведённые ему покои — на улице уже давно была ночь, и ехать до Красного села по темному лесу могло быть опасно.

Александр вскинул голову, сонно моргнул — он успел задремать прямо в кресле. Поднялся, прочитав в глазах Орлова приглашение пройти наверх. Кивнул коротко и поспешил выйти, легко находя спальню Натали. Дом уже погрузился в сон, и только из-под одной двери лился свет, падая тонкой полоской. Александр вдруг вспомнил, как шёл к ней так в их первую ночь, почти два года назад. Как нашёл её спящей в кресле, и как трогательно она смущалась его ласк… А теперь — она чужая жена, и только что родила ему сына. Причудливо переплелась их судьба, кто бы мог представить, что так будет… Он тихо толкнул дверь, прикрыл её за собой, проходя внутрь, и замер у кровати, глядя на Натали. Она не поднимала глаз, любуясь на малыша.

— Он так похож на тебя, — прошептала она. — Саша. Мой Саша, только мой.

Александр осторожно опустился на кровать рядом с ней, чувствуя, как в горле разрастается комок и становится тяжело дышать. В носу защипало, и перед глазами всё поплыло, когда он протянул руку, коснувшись пушка на лбу сына.

— Мне всегда казалось, что невозможно быть счастливее, чем я становлюсь рядом с тобой. — Александр покачал головой, встречаясь взглядом с Натали. — Но сейчас мне кажется, что грудь вот-вот разорвётся от переполняющих её чувств. Я так люблю тебя…

— Я всегда буду любить тебя, — вздохнула Натали, — но наша история подошла к концу.

— Я понимаю. — Александр потянулся к ней, осторожно взял сына на руки, разглядывая его. — И не понимаю одновременно. Но очень хочу понять. И отпустить.

— Я тоже. — Натали прикусила губу, не обращая внимания на слёзы, что потекли из глаз. — У нас почти не осталось возможности встречаться. И знаешь, это к лучшему, так будет проще. Со временем, быть может, мы сможем даже видеться спокойно, и будет почти не больно.

— На этот раз мы точно прощаемся навсегда? — тихо спросил Александр.