Мне не жаль...

Проворочавшись без сна, к утру Дмитрий поднялся, полный решимости сознаться Натали во всём. Пусть скажет, может ли он хоть когда-нибудь рассчитывать на взаимность. Если же нет — то лучше сразу расставить все точки и жить, как было задумано с самого начала — чужими людьми по одной крышей. Натали вышла к столу к десяти и, вопреки опасениям, была улыбчива и даже весела. К утру её страхи показались пустыми и надуманными, а мысли о том, что вскоре они вернутся в Россию, придали сил. Весело поздоровавшись с мужем, она опустилась на стул напротив и с аппетитом потянулась к воздушной булочке.

— Как вам спалось? — осторожно поинтересовался он, складывая газету, которую читал.

— Отлично! — Натали лучезарно улыбнулась. — Мне подумалось — мы здесь уже месяц, а до сих пор ни разу не спускались к морю. Может, прогуляемся после завтрака?

— Если моё общество не покажется вам скучным, — улыбнулся Дмитрий уголком губ. — Вчера вы едва ли заметили моё присутствие по пути домой.

— Вчера мои мысли были заняты другим, вы правы. — Натали покосилась на слугу, замершего у дверей. — Поэтому сегодня я хочу исправиться. Если вы не против, конечно же.

— Как я могу отказать своей очаровательной жене? — Граф облокотился о подлокотник кресла, в котором сидел, и положил подбородок на подставленный кулак. Его взгляд неспешно скользил по фигуре Натали, которая сегодня была облачена в платье цвета нежной весенней зелени, в солнечных лучах будто светившееся. — Вы сегодня необычайно хороши, — невольно вырвалось у него. Натали легко улыбнулась.

— Спасибо. Ваши комплименты всегда столь искренни, что я начинаю сомневаться в глубине ваших симпатий.

— Оставим этот разговор до прогулки, — внезапно низким, вибрирующим голосом ответил Дмитрий. Натали бросила на него пронзительный взгляд, но согласно кивнула и вернулась к завтраку. Однако кусок в горло больше не лез. Спустя десять минут она пошла собираться, и вернулась с кружевным зонтиком, пряча руки под тонкими, короткими перчатками.

— Что ж, пойдёмте к морю! — нарочито весело воскликнула она. К пляжу вела узкая лестница, отличная от той, что спускалась прямо к воде. Но отчего-то сегодня хотелось пройти именно вдоль кромки, шелестя гладкой галькой под ногами, здороваясь с немногочисленными отдыхающими, расположившимися в высоких плетёных шезлонгах. Дмитрий досадовал — Натали специально привела его сюда, предпочтя многолюдность уединению их виллы.

— Вы хотели о чём-то поговорить, — напомнила Натали, когда они остановились у большого плоского камня. Ветер трепетал на кружевных краях зонтика, шевелил волосы, спрятанные под изящную соломенную шляпку. Дмитрий с трудом перевёл взгляд на море и усмехнулся, тряхнув головой.

— Вы не хотите это слышать, не так ли?

— Не понимаю, о чём вы. — Натали, прикусив губу, тоже отвернулась, делая вид, что увлечённо разглядывает многочисленные лодки и яхты, снующие по заливу.

— Когда-то вы взяли с меня обещание, Натали. Помните?

Она упрямо молчала, лишь неопределённо дёрнула плечом, не оборачиваясь.

— Помните, — кивнул Дмитрий. — Но вы боитесь, что ваши догадки, произнесённые вслух, обретут силу, и вы не сможете так легко отмахиваться от них.

— Я ни от чего не отмахиваюсь, — тихий голос Натали почти сливался с шумом прибоя. — Я лишь не хочу причинять больше боли, чем уже причинила. У меня, знаете ли, появилась занятная способность: разрушать чужие мечты. — Она резко обернулась, прищурившись, и заговорила отрывисто, почти зло: — Чего вы ждёте от меня? Любви? От кого вы её ждёте, Дмитрий? От падшей женщины? От той, что смогла предать дружбу? От низкой, подлой лгуньи? От кого?

— Возможно, всё именно так, как вы говорите, но так полагаете только вы.

— Нет. — Натали криво улыбнулась. — Нет, мой друг, это правда. На которую вы закрываете глаза так же легко, как я закрываю их на ваши чувства. Так может, оставим всё как есть?

— Вы так легко отнимаете у меня надежду? — Дмитрий, казалось, был ничуть не удивлён её ответом. И даже готов к нему. Конечно же, он не ожидал, что Натали немедленно упадёт в его объятия, но своими словами зародил в ней мысли, которых прежде не было в её голове.

— Найдите себе другую надежду, — устало откликнулась Натали. — И желательно, как можно скорее.

— А может, я не хочу другой? — выдохнул он, делая шаг и слегка наклоняя зонтик, таким образом загородив их от гуляющих на пляже. Время словно замедлилось, растянулось, и Натали просто смотрела, как он склоняется к ней и медленно касается её губ. Опешив, она подняла было свободную от зонтика руку, желая оттолкнуть, но его губы вдруг стали настойчивее, прижимаясь в отчаянной нежностью, сминая мягким напором, и Натали обмякла, сдалась, позволила ему этот порыв, чтобы в следующую секунду резко отпрянуть.

Горечь стремительно поднималась изнутри, обволакивая горло и язык, Натали вдруг побледнела, поднеся руку ко рту, и резко склонилась над водой, избавляясь от завтрака.

Дмитрий застыл, не зная, что сказать или думать, но, стоило встретиться с испуганным взглядом Натали, увидеть её бледное, серое почти лицо, как сомнения испарились, осталась лишь тревога.

— Простите, — с трудом проговорила Натали, чувствуя невероятную слабость. Казалось, нос только сейчас начал различать десятки ароматов и запахов, приятных и отвратительных. И её вновь замутило, но пустой желудок лишь сжался в болезненном спазме.

— Вернёмся домой, — обеспокоенно проговорил Дмитрий, беря её под руку и прижимая к себе, чтобы не упала. Натали слабо кивнула, позволяя себя увести, но по ступенькам подняться не смогла, и граф, легко подхватив её на руки, понёс на виллу, то и дело бросая испуганный взгляд. Голова перестала кружиться, и мир снова обрёл чёткость и ясность, но Натали всё ещё боялась открыть глаза, дыша медленно и глубоко, пытаясь разобраться в причинах внезапной слабости. Ноги коснулись земли — Дмитрий осторожно поставил её и подвёл к парапету, опоясывавшему террасу.

— Вам лучше? — Он выглядел таким встревоженным, что в пору было улыбнуться, но самой Натали было не до смеха. Она напряжённо размышляла, вспоминая, что могла съесть или выпить накануне, но в голову ничего не приходило, да и здоровьем Натали всегда отличалась отменным. В последнее время, конечно, нервы расстроились, но здесь к ней вернулся спокойный сон и тревожность отступила почти полностью…

— Быть может, стоит вызвать врача? — Дмитрий пытался сохранять спокойствие, понимая, что ничего страшного не произошло, но выходило с трудом. Он столько историй слышал о том, как болезнь сводит в могилу ещё вчера совершенно здоровых людей! И родители, сгоревшие от тифа, невольно встали перед глазами.

— Не стоит, — улыбнулась Натали. — Мне уже гораздо лучше.

— Позвольте мне всё же упорствовать в этом, — непреклонно сказал граф. — Хотя бы для того, чтобы успокоить самого себя.

— Только ради вашего спокойствия. — Натали посмотрела в его испуганные глаза, и сердце невольно захолонуло от жалости. К себе ли, или к нему — она не знала.

Пока дожидались врача, Дмитрий настоял, чтобы Натали непременно легла, и сел рядом, бросая тревожные взгляды и не обращая внимания на её уверения о том, что всё в порядке. Подскочив, едва на пороге возник местный эскулап, он сбивчиво попытался рассказать, что произошло, но врач, представившийся Валерием Николаевичем Доржецким, решительно пресёк его красноречие.

— Я здесь, молодой человек, уже второй год практикую, а до этого имел хорошую практику в Москве. Уж поверьте, вы передаёте свою супругу в надёжные руки.

И он уверенно выставил Орлова за дверь. Спустя четверть часа Доржецкий вышел, довольно улыбаясь, подошёл к графу, нервно мерившему шагами гостиную, и сказал:

— Все ваши тревоги и страхи совершенно беспочвенны.

— Она не больна? — По телу разлилась слабость, и Дмитрий не смог сдержать улыбку.

— Нет, что вы. — Валерий Николаевич по-отечески похлопал его по плечу. — Она в положении.

— Что? — Ноги всё же подкосились, и Дмитрий буквально упал в кресло, невидящим взглядом уставившись перед собой.