Мне не жаль...

— Через час на втором этаже, — ответила Натали, и только тогда позволила себе посмотреть на него долгим, полным тоски взглядом.

А после вся она сосредоточилась лишь на одном — следила за часами, отсчитывая минуты, и раздумывала над предолгом, под которым можно ненадолго скрыться от любопытных глаз. И когда подошло время, и представился, наконец, удобный момент, Натали, извинившись и пробормотав, что скоро вернётся, поспешила наверх.

— Куда ты так торопишься? — Михаил нагнал её у лестницы и осторожно взял под локоть, отводя в сторону.

— Мишель, не думаешь же ты, что я стану отсчитываться перед тобой о каждом своём шаге? — с лёгким раздражением проговорила Натали.

— Я лишь думаю, что у тебя хватит благоразумия не встречаться со своим любовником в день своей помолвки, — в тон ей откликнулся Михаил. Щёки Натали вспыхнули, подтверждая его опасения. Она вырвала руку и гневно на него посмотрела.

— Это — моё дело, и не тебе меня судить.

— Верно. — Михаил нахмурился. — Но я надеюсь, что у тебя ещё осталось то, что принято называть совестью.

— У меня уже ничего не осталось: ни благоразумия, ни совести, ни чести. Ты это хотел услышать? А теперь пропусти, мне надо идти.

— Наташа, что же ты с собой делаешь? — потрясённо прошептал он, смотря на неё и не узнавая.

— Если бы я только знала, — горько ответила она, подхватывая юбки и огибая брата. Михаил отступил в тень одной из колонн, наблюдая за тем, как стремительно Натали поднимается по лестнице, скрываясь с глаз. Спустя несколько минут в дверях зала появился цесаревич и, оглядевшись, чтобы удостовериться, что никто не видит, принялся подниматься по той же лестнице. Тяжело вздохнув, Михаил вышел из укрытия, стоило Александру подняться, и встал у подножия лестницы, твёрдо решив не допустить скандала в стенах родного дома, чего бы это ему ни стоило.

Натали нервно расхаживала по комнате, поглядывая на раскрытую дверь. Слова Михаила всё ещё звучали в голове, грохоча набатом в груди, в такт бешено бьющемуся сердцу. Она давно перешла все границы дозволенного. Всё, что делало её собой, было забыто, отринуто ради чувства, которое становилось всё разрушительнее, коверкая её душу, превращая в существо, которое так мало походило на неё прежнюю.

— Наташа…

Дверь с тихим стуком закрылась, и Александр оказался рядом, заключая в объятия, прижимая к себе со всей силой, на которую был способен. Натали обхватила его руками, прижалась щекой к груди, тяжело дыша, черпая силы, чтобы выдержать, жить дальше, слушая суматошный стук его сердца.

— Мне претит мысль о том, что ты будешь принадлежать другому, — хрипло прошептал Александр, не разжимая кольцо рук. — Даже так, на словах. Просто кто-то будет рядом, будет зваться твоим мужем. Невыносимо. Вся наша жизнь в разлуке невыносима.

— Не говори ничего, — попросила Натали, прикрывая глаза. — Давай просто представим, что мы — одни, и ничто и никто не стоит меж нами. Никаких обязательств, других людей, чужих обещаний…

И они застыли. Одни посреди бушующего мира, в центре яркого праздника, который сами же и устроили, чтобы скрыть то единственное, что придавало смысл их жизни — их любовь. Но вот Александр осторожно отстранил её от себя, провёл кончиками пальцев по щеке, очертил контур губ и приник к ним в долгом, нежном, полном тоски поцелуе.

— Я всегда буду рядом, помни об этом, — прошептал он в её губы.

— Мне страшно. Я хочу верить, что всё будет хорошо, но с каждым новым днём делать это только сложнее.

— Моя Наташа, — с улыбкой в голосе ответил Александр. — Ты настолько пошла ради меня, стольким пожертвовала… Почему? Чем я заслужил такую любовь?

— Не знаю, — невольно улыбнулась Натали. — Но знаю, что с каждым днём люблю тебя только сильнее.

— Я никогда не устану благодарить небеса за тебя. — Александр невесомо коснулся губами её лба и с сожалением разомкнул объятия.

— Уже пора, — вздохнула Натали, с трудом заставляя себя выпустить его ладони из своих. — Иди.

Он быстро поцеловал её дрожащие пальчики и, подарив долгий взгляд, стремительно вышел. Заслышав шаги наверху, Михаил поспешно отступил в сторону, бросив взгляд на часы — прошло от силы десять минут, а значит, отсутствие невесты и цесаревича навряд ли осталось замеченным. Едва Александр вновь скрылся в зале, как князь поспешил наверх, найдя Натали в одном из салонов. Она стояла спиной к двери, крепко обняв себя руками, и мелко вздрагивала, беззвучно плача. Её поникшие плечи, опущенная голова, спина, согбенная, будто под тяжестью стопудового груза острой жалостью кольнули в сердце, и Михаил, собиравшийся продолжить гневную отповедь, лишь тихо спросил:

— Ты как?

В ответ Натали затрясла головой, не в силах произнести ни слова, и крепче обхватила себя, словно желала сжаться в крохотный комочек, стать невидимой для всех.

— Ох, Наташа, ну зачем же всё это! — с болью воскликнул Михаил, подходя и обнимая сестру. Она уткнулась в его плечо и зарыдала.

— Ну же, — заговорил Репнин через несколько минут, — пора успокаиваться, право слово. Все невесты плачут перед свадьбой, но рыдания на помолвке точно вызовут вопросы. И прежде всего от нашего папеньки к графу Орлову.

Натали кивнула, медленно выпрямилась и глубоко вздохнула, поднимая на брата сверкающие глаза.

— У тебя ещё всё может быть хорошо, — сказал Михаил, осторожно промокая её слёзы платком. — Только позволь себе отпустить эту любовь.

— Если бы всё было так просто, Мишель, — грустно прошептала Натали.

Принцесса возвращалась во дворец в карете в одиночестве — цесаревич ехал верхом чуть впереди. Крепко стиснув ладони, Мария кусала губы, стараясь сдержать рвущуюся наружу боль. Она проиграла. Давно проиграла в борьбе за его сердце, а теперь, найдя подтверждение худшим догадкам, пыталась понять — этого ли ей хотелось? Не лучше ли было жить, как прежде, в блаженном неведении, вместо того, чтобы сейчас лишиться в один момент и мужа, и подруги? Мария смахнула слёзы, непрерывно стекавшие по лицу, и постаралась успокоиться. Она готова бороться за своего мужа, за свою семью, за своё счастье, чего бы это ни стоило!

— Александр, — заговорила Мария, когда они принялись неспешно подниматься к себе. — Я хотела бы сегодня видеть вас у себя.

— Мари? — Александр искоса посмотрел на неё, пытаясь понять, чем вызвана неожиданная просьба. Никогда ещё принцесса не говорила о своих желаниях, не просила его прийти, покорно ожидая его решения.

— Мне одиноко без вас, — просто ответила Мария. И добавила с горечью: — Мне всегда без вас очень, очень одиноко.

— Я приду, — кивнул он, и оставшийся путь до покоев принцессы они проделали в одиночестве. Мария почти не спала в эту ночь, прислушиваясь к его мерному дыханию, не выпуская его руку, обнимавшую её, изредка поднося её к губам и невесомо целуя. Её Саша, только её, и никакая женщина никогда не посмеет его отобрать!

— Ваше величество, я хотела с вами поговорить, — начала Мария с порога утром следующего дня. Императрица, ласково улыбнувшись, взмахом руки отослала фрейлин и указала принцессе на диванчик рядом с собой.

— Что-то случилось, Мари? Ты так бледна. Ты хорошо себя чувствуешь?

— Да, всё в порядке, — вымученно улыбнулась принцесса. — Но у меня есть подозрения, которые… Я не знаю, как их озвучить, ведь даже произносить это вслух неприлично…

— Кажется, я понимаю, о чём ты хочешь мне сказать, но всё же хотела бы услышать это от тебя.

— Я… — Губы Марии задрожали, и она быстро прижала к ним ладонь, пытаясь успокоиться. Потом глубоко вздохнула и твёрдо посмотрела в глаза Александре Фёдоровне. — Мне кажется, что между Александром и Натали что-то есть. Что-то, выходящее за рамки простой дружбы.

— Вам кажется? — мягко уточнила императрица, с болью глядя на принцессу. Та комкала платок в руке, отводя глаза, напряжённая, как струна, готовая лопнуть в любой момент и больно ранить.

— Я уверена, — прошептала Мария еле слышно и подняла на неё взгляд. — Господи! Как же мне с этим жить?!