Мне не жаль...

— Здесь, конечно, тепло, княжна, но на улице явно веселее, — попытался пошутить Орлов, привлекая её внимание.

— Простите, — обернулась к нему княжна. — Хороша же из меня собеседница, нечего сказать.

— Я прощу вам ваше молчание, если вы при этом будете улыбаться. — Дмитрий и сам улыбнулся, подавая пример.

— Дмитрий, у меня к вам будет одна просьба, — Натали прикусила губу, отводя взгляд. — Она, наверное, покажется вам странной, но я прошу вас, настоятельно прошу выполнить её.

Голос княжны звучал так серьёзно, что Орлов невольно подобрался, обратившись во внимание.

— Я обещаю выполнить любую вашу просьбу, Натали. Только скажите.

— Обещайте, что, если почувствуете ко мне… — она замялась, но взяла себя в руки и продолжила: — Если в вашем сердце обнаружатся ростки симпатии ко мне… Обещайте, что скажете об этом. Тотчас же.

Она впилась в него жёстким, требовательным взглядом, а Дмитрий застыл, не в силах поверить в услышанное и пытаясь подобрать слова. Что теперь? Солгать? Слукавить? Или сказать правду о том, что при одном только звуке её голоса внутри всё сжимается в тугую пружину, а после резко расправляется, наполняя душу светом?

— Так как же? — требовательно спросила Натали. — Вы выполните своё обещание?

— Позвольте узнать, — протянул Дмитрий, оттягивая момент признания, — чем продиктована сия просьба?

— Я боюсь совпадений, что преследуют меня последнее время, — тихо проговорила Натали. — Слишком многое повторяется, и я не хотела бы стать причиной ваших страданий, потому что, в отличие от прошлого раза, счастливого исхода здесь быть не может.

— Вы говорите загадками, — улыбнулся Орлов принуждённо.

— Возможно, — ответила Натали, вновь отворачиваясь к окну, за которым неспешно проплывала замёрзшая Нева. — Но я прошу вас, — она резко обернулась, — пообещайте.

— Обещаю, — серьёзно кивнул Дмитрий, заранее прося прощения у Господа Бога за эту ложь. — Вы узнаете первой, если в моём сердце вспыхнет чувство к вам.

— Спасибо. — Натали впервые с начала их разговора улыбнулась тепло и искренне. — Вы — настоящий друг!

— Рад это слышать, — сдержанно произнёс Дмитрий, стараясь унять сумасшедший стук сердца, который был слышен, кажется, на всю карету.

Неловкость угасла, как только Натали получила ответ на свою просьбу, и теперь ей хотелось только думать о встрече с Александром и о времени, что они смогут провести вместе. Душа пела, Натали сжигало нетерпение, и она с трудом удерживалась от того, чтобы не смотреть каждую минуту на часы, висящие на изящной цепочке и прятавшиеся в нагрудном кармане сака. А Дмитрий, чувствуя её волнение и думая о недавних словах, пытался собраться с мыслями. Но всё равно молчание не было неловким. Скорее, это было молчание двух друзей, поглощённых своими мыслями. Они не заметили, что карета давно остановилась, текли минуты, но никто не спешил заговорить. И когда дверь распахнулась, оба вздрогнули от неожиданности.

Александр смотрел на них, широко улыбаясь, с ярким румянцем мороза на щеках, с искрящимся взглядом, обращенным только на Натали.

— Граф. — Он посторонился, давая понять, что его присутствие боле не требуется, и Орлов вышел, с мимолётным сожалением подумав, что мог бы просидеть так вечность, просто молча, рядом, слушая её дыхание, дыша одним с ней воздухом…

— Наташа… — донеслось до него, прежде чем дверца кареты закрылась. Опустив голову, он подошёл к своему коню и вскочил в седло, ожидая дальнейших приказаний.

— Наташа… — Александр, не медля, приник к её губам, даря полный нежности поцелуй. — Неужели этот день весь наш, без остатка?

— Я сама не верю в это счастье, — пробормотала Натали, пряча лицо на его груди. Александр снял треуголку и потянулся к её шляпке, отбрасывая её на сидение напротив, и вновь потянулся к её губам.

— Саша, — смущённо прошептала Натали в его губы, — мы так и будем здесь стоять?

— Конечно же, нет, — улыбнулся Александр, звонко её чмокнув. — Мы будем колесить по городу до позднего вечера. А потом… — он загадочно улыбнулся, — потом мы вернёмся во дворец, и я буду ждать тебя…

— Звучит заманчиво, ваше высочество, — счастливо выдохнула Натали, прислоняясь к его плечу. Цесаревич выглянул из кареты, бросив Орлову:

— Скажи кучеру, чтобы прокатил по городу!

Это была удивительная поездка. Они целовались, смеялись, и снова целовались, пока за окнами неспешно проплывали улицы, освещённые жёлтым светом фонарей. Тепло его руки, сладость её губ, жаркие объятия и нежные касания — только любовь, ласка и трепет окутали карету изнутри, не давая никаким внешним невзгодам пронзить хрупкое счастье двоих влюблённых. Кучер остановил в квартале от Зимнего дворца, и Орлов долго ждал, пока откроется дверца, но никто не спешил выходить. Тогда он сам спешился и подошёл ближе, прислушиваясь, но из кареты не доносилось ни звука. Глубоко вздохнув, Дмитрий тихонько постучал, но и тогда не услышал ответа. И только теперь, обеспокоенный, он поспешно распахнул дверцу, чтобы увидеть, как Натали мирно спит на плече у цесаревича. Её волосы пребывали в лёгком беспорядке, шляпка лежала на сидении рядом, а рука покоилась в его руке. Александр, откинув голову на спинку, тоже крепко спал, не выпуская княжну из своих объятий. Орлов тихо кашлянул, привлекая внимание, и цесаревич моментально открыл глаза, слегка нахмурился, пытаясь понять, где он находится, и вопросительно посмотрел на адъютанта.

— Мы уже у дворца, ваше высочество, — тихо, словно боялся разбудить Натали, которой так или иначе пришлось бы проснуться, произнёс Дмитрий. Александр поцеловал княжну в макушку, тихо прошептав:

— Наташа.

И Дмитрий резко отвернулся, сторонясь этой интимности. Он чувствовал, каждой крохотной частицей тела чувствовал, как она шевельнулась; и, прикрыв глаза, мог увидеть, как она открыла глаза и мягко, сонно улыбнулась, спросила:

— Сон закончился?

— Ещё нет, — тихо ответил Александр, с сожалением отстраняясь и целуя её руку. — Я буду ждать тебя, — на выдохе прошептал он, и быстро покинул карету. Натали поёжилась — без него сразу стало холодно. Но Орлов тут же сел рядом, отчётливо ощущая, что занял чужое место. Княжна выпрямилась, потянулась за шляпкой, ловко приладила её на место.

— Вы выглядите прекрасно! — заметил граф в ответ на её не озвученный вопрос. Карета дрогнула и через несколько минут въехала во двор Зимнего дворца. Натали к тому времени успела привести себя в порядок, по крайней мере, так заверял граф Орлов, а княжна Репнина была склонна верить ему.

— Я не знаю, как благодарить вас, — в очередной раз сказала Натали, прежде чем расстаться с графом в фрейлинском коридоре. Час был поздний, и коридоры были пусты, но Орлов заверил княжну, что будет её ждать, чтобы проводить к цесаревичу.

— Ну, что вы, — принуждённо усмехнулся Дмитрий, в котором с каждым шагом разгорался такой огонь, погасить который он был не в силах. Мысли переставали ему принадлежать, и хотелось пустить коня вскачь, прочь из этого города, из этой страны, только бы не видеть этих глаз, которые пленяли сознание…

Он ждал её, предвкушая, что провожает к своим покоям, что она — его жена, что она горит и пылает любовью к нему, а не к… И тут мысли Дмитрия резко оборвались, он замер, глядя на Натали, остановившуюся у дверей в покои цесаревича.

Дмитрию стало страшно — он не имел власти над своими чувствами. А ведь они захватили за этот день, захлестнули, заставили мечтать о том, чего он не достоин… Он покосился на Натали, которая, в своём повседневном платье замерла у покоев наследника, и вдруг, услышав шаги фрейлин, сделал шаг вперёд, сокращая расстояние. Натали не успела опомниться или понять что к чему, как Дмитрий схватил её под локти и легонько встряхнул, заставляя посмотреть на себя.

— Там фрейлины! — шепнул он, прежде чем склониться к ней, делая вид, что шепчет что-то, явно не предназначенное для чужих ушей. Фрейлины императрицы и подруги Натали прошли мимо, послав несколько очень красноречивых взглядов, на кои та ответила спокойными взором. Но стоило им покинуть коридор, и двери в покои цесаревича распахнулись, приглашая. И Натали шагнула, оставляя Орлова со своими сомнениями.