Страница 7 из 21
– Не может быть, – сказала Тави. Несмотря на то, что это существо съёжилось и всё время мелко дрожало, она видела строение его тела и плоскую грудь. Это не мистрис. Близко не мистрис. А если не мистрис, то кто ещё мог быть на острове Сауза?
– Этого не может быть!
– Может, – кивнула Риа. – И тебя действительно угораздило. Это парт, Ти. Самый настоящий парт.
– С Виры?!
Риа кивнула:
– С Виры. Полный аут. Он сильно ранен, его кто-то избил. Нужно немедленно сообщить в полпредство.
– Может, медичку? – Тави растерялась. Пока полпредство пришлёт кого-то с Виры! Вдруг этот… человек… умрёт? Он и так по её разгильдяйству пролежал в коробке уже сутки. В полумёртвом состоянии. А медичка принимает совсем недалеко от её дома. Конечно, она не так крута, как медички на Вире, но с недомоганиями мистрис на Саузе как-то справляется. Тави тут же решила, что вот прямо сейчас крикнет Айсику, чтобы…
И тут в её запястье вцепились холодные, влажные пальцы. Тави взвизгнула, Риа непроизвольно отшатнулась, больно ударившись локтем о край коробки, а парт открыл глаза и тихо, но внятно простонал:
– Не надо… никому… Пожалуйста… Иначе я скажу, что это вы… Вы меня так…
– Ещё и угрожает! – ахнула Риа.
Она ещё что-то хотела сказать, кажется, довольно резкое, но предполагаемый парт закрыл глаза. Всё его тело как-то сразу обмякло, расслабилось, и Тави поняла, что существо потеряло сознание. Словно сделало всё, что могло в этой ситуации, и добровольно отдало себя в руки никчёмным мистрис. «С его стороны это было достаточно опрометчиво», – подумала Тави и с тоской воззрилась на всезнающую Риа.
– Что теперь?
Риа замялась в нерешительности.
– Во-первых, его нельзя оставлять в этой коробке. Нужно перенести в дом.
– Айсик! – позвала Тави и тут же поняла, что её супарт в данный момент самозабвенно питается. А это значит, что он совершенно выключен из внешнего мира, и тащить бессознательное тело парта придётся им с Риа. Мистрис не привыкли носить тяжести, для этого у них существовали грузолёты и супарты. Но сейчас стояла глубокая ночь, и что первые, что вторые пребывали вне зоны доступа.
Он оказался и в самом деле невероятно тяжёлым. Тави сбегала в дом и вынесла по указу Риа большую светлую простыню. Тряпка тут же превратилась в не светлую, как только они сгрузили на неё тело парта и потащили по давно не мытому заднему дворику. Несколько шагов до порога показались Тави вечностью.
Чтобы поднять тело на диван, им понадобилось несколько попыток. Тави пришлось взяться за голые ноги, и она с содроганием ощущала под своими ладонями холодную как лёд, чужую кожу.
– Нужна вода, – сказала Риа, рассматривая руки, испачканные в крови чужака.
– Пресная? – спросила Тави.
– Ты идиотка? – в свою очередь поинтересовалась подруга. – В Океане он уже вдоволь накупался. Конечно, пресная. И тёплая. Нужно обмыть с него кровь. Тогда станет понятно, где он ранен.
– Полечишь его? – обрадовалась Тави.
– Ти, – Риа вздохнула. – Даже если не брать во внимание, что он —драгоценный парт, кем-то зверски избитый, а это, поверь, такая большая проблема, что и представить себе нельзя… Так вот, если даже оставить это, то… Я никогда не имела дела со взрослыми людьми. Моя специализация – младенцы. О взрослом организме, тем более отличном от мистрис, я знаю только в общих чертах.
– Всё равно ты знаешь больше, чем я, – буркнула Тави.
И пошла за водой. Она так и не поняла, в чём проблема: помочь кому-то, попавшему в беду. Правда, Тави никогда вживую не общалась с партами, но, конечно, видела резидентские ревю. И ещё – совсем иногда – брейны-фантазии со свитбоями на запрещённых неприличных каналах. Ничего такого особенного, кроме разгулявшегося воображения создателей брейнов, в них она не заметила. Тоже самое, что и на неприличных каналах с супартами в главной роли. Каждый знает, что это иногда происходит между взрослыми мистрис и их партнёрами судьбы. Это было доступно, буднично и неинтересно. А свитбои разжигали воображение, просто как всякий запрещённый плод.
Тави запнулась о порог, расплескав воду из большого таза. Риа, которая уже прощупывала что-то по обнажённым плечам парта, обернулась и шикнула на неё:
– Ну чего ты там возишься?
Заскорузлая от крови рубашка валялась рядом с диваном.
– Давай помоги мне. Возьми тряпку, намочи и убери кровь с его тела. Только аккуратно…
Это тело точно было партнёрским. Таким же, как и у Айсика, и всё-таки немного другим. Не таким… совершенным что ли? Оно не давало ощущения надёжности. Хрупкое человеческое тело.
Тави собирала мокрыми тряпками потёки на руках, ногах, плоском втянутом животе со светлыми вьющимися волосами, бросала эти тряпки на пол прямо на его рубашку и тут же брала чистые. Вода в тазу скоро стала мутной.
– Хватит, – сказала Риа. – Руки-ноги у него практически в порядке. Знаешь, что странно? Его били так, словно поставили главной целью изуродовать лицо. А всё остальное – на всякий случай. Кровь из разбитой головы. Порезано лицо и проломлен череп. Давай ножницы.
Когда Риа криво обрезала слипшиеся локоны, Тави зажмурилась. Только мельком она увидела рванную кожу, но воображение дорисовало образ выступившего в ране мозга этого несчастного парта.
«Зачем?», – малодушно подумала в этот момент Тави. – «Зачем я притащила домой этот ящик? А если он, вот этот вот, сейчас умрёт? А если не сейчас, а к утру? Как я буду объяснять в полпредстве, откуда у меня в доме мёртвый человек? Нездешний, мёртвый человек, да ещё и не мистрис?». Она только сейчас поняла, что имела в виду Риа, когда говорила о «большой проблеме».
– Готово, – произнесла Риа, и Тави открыла глаза.
Большой кусок от ещё одной чистой простыни, разодранной только что на тряпки, опоясывал голову несчастного. Риа не поскупилась, и бледное лицо со зловещими свежими потёками крови еле выглядывало из дебрей толстого кокона, наверченного на месте раны и прилегающих к ней окрестностей.
– Может, он и тронулся головой от удара, – сказала Риа, любуясь делом своих рук, – но это станет известно только, когда он очнётся. Я сделала всё, что могла. Сейчас проблема в ране на щеке. Порез глубокий, сильно кровоточит до сих пор. Его нужно зашить… Мы учили, только я не очень помню…
Она скорбно покачала головой.
– И ещё… Вносить изменения в лицо свитбоя…
Риа ещё раз посмотрела на сине-багряное месиво, выглядывающее из многочисленных слоёв повязки. В её глазах появилось что-то тоскливое, а затем решительное:
– Впрочем… Он такой юный. Смотри, у него щетина мягкая, подростковая. Если я попытаюсь зашить ему рану сейчас, ещё неизвестно, будет ли хуже. А вот если так и оставлю, ему, как свитбою, точно – хана.
Риа подошла к комоду, в котором Айсик хранил всякие мелочи. В том числе небольшую шкатулку с иголками и нитками. Недавно Тави доставала оттуда ножницы, и теперь открытый в спешке ящик угрожающе кренился из пазов, нависая над полом.
– А если кто-то узнает и решит, что я занимаюсь подпольным улучшением внешности, тогда хана мне…
Парт, до этого момента совершенно бесшумный, вдруг застонал.
– Лицо… – выдохнул он. – Не по лицу…
Услышав это, Риа решительно схватила шкатулку.
– Иголки – прокипятить, – таким тоном она, наверное, командовала в своём родильном отделении. Всё-таки Риа была очень решительной мистрис, в чём Тави в очередной раз с восхищением убедилась.
Она забрала из рук подруги шкатулку и побежала на кухню, чтобы поставить воду на огонь. В углу всё так же довольно ухал ушедший в себя Айсик. На панели питания индикатор светился уже мятным оттенком. Когда он переметнётся в пронзительно зелёный, супарт станет доступным для общения.
– Когда же ты уже закончишь? – в сердцах сказала Тави. – Постоянно тебя нет, когда так нужен.
Во время процесса зашивания Тави сидела на кухне рядом с Айсиком. Смотреть на это оказалось выше её сил. Когда она вернулась в комнату, Риа стояла у окна, разминая кисти рук. Небо заметно светлело, а со стороны Океана, невидимого, но ощущаемого, раздавались крики чаек.