Страница 8 из 21
Человек, наделавший такой переполох, утопал в пижаме Айсика, которая ему оказалась явно не по размеру. Весёлые дельфинята, к которым питали непонятную симпатию все супарты, резвились на рукаве, с лихвой закрывшем кисть. Рука, выбившись из-под одеяла, свесилась с дивана. Тави подошла ближе. Ей захотелось поправить эту беззащитную руку, но она не посмела притронуться. Только услышала, как дыхание парта становилось всё ровнее и спокойнее.
– Он теперь просто спит, – сказала Риа и вытерла пот со лба.
***
После бессонной ужасной ночи наступило усталое, вымороченное утро. И время для Риа отправляться обратно на Виру. Её выходные заканчивались, и как бы то ни было, Риа пришлось оставлять Тави наедине с возникшей проблемой. Вернее, с устроенной Тави самой себе проблемой, но суть от этого не менялась.
– Тави, немедленно сообщи о нём в полпредство, – сказала Ри с металлическими нотами в голосе. Только она могла так говорить. – Прямо сегодня и сообщи.
Лайнер, отправлявшийся на Виру, задрожал, а потом требовательно загудел. Его гладкие, обтекаемые бока блестели от брызг.
– Ладно, – кивнула Тави и поёжилась. Промозглость надвигающихся холодов уже не спасало даже яркое солнце. Океан дышал ледяными дождями. Пока издалека, но уже ощутимо. – Только я сама. Ты пока никому ничего не говори, хорошо?
Риа покачала головой:
– Ти, я пока никому не скажу. Только чувствую, добром это не кончится.
Даже когда она уже поднялась на борт и обернулась, чтобы привычно махнуть рукой на прощание, то не удержалась и укоризненно покачала головой.
Тави совсем замёрзла. Промозглость, которую она не замечала, пока провожала Риа, проникла, казалось, под кожу и кололась там ядовитыми иглами сразу ста морских ежей. Нужно достать дождевики и тёплые свитера для низкого сезона. Как бы Тави не сопротивлялась неизбежному (ей казалось, что чем дольше она тянет с разбором низкосезонных вещей, тем позже он наступит), очевидность неумолимо холодила щёки, ноги, руки и все прочие части тела.
Тави задумалась, как бы незаметно сплавить в утиль любимую шапку Айсика, в которой он смотрелся полным идиотом, но категорически напяливал на себя каждый раз, как начинался низкий сезон, и не заметила, как дошла до дома. Она уже собиралась подняться на крыльцо, когда услышала громкий звенящий голос:
– Тави, душенька…
Соседка Ниа являлась одной из мистрис, которые делили этот двухэтажный особняк. У каждой существовал отдельный вход и по маленькому заднему дворику для хозяйственных нужд, поэтому сталкивались они редко. И это хорошо, по крайней мере для Тави.
Если третья соседка – Орди – тиха и незаметна (потому Тави питала к ней большую симпатию), то Ниа как раз относилась к тому активному типу мистрис, которым всегда что-то нужно. Фигура её напоминала большого морского котика, но это был очень темпераментный котик. Сородичи наверняка прогнали бы его подальше от своих лежбищ, так бы он всем быстро надоел. Ниа просто кипела перманентной энергией, несмотря на лишний вес.
Иногда Тави думала, что Айсик как партнёр судьбы идеально подошёл бы именно для третьей соседки. Они могли вместе отстаивать свободу и справедливость чего-нибудь и от чего-нибудь и прожили бы свою жизнь до конца душа в душу.
– Тави, – улыбалась Ниа со своего крыльца, натягивая на голову капюшон от дождевика. Явно соседка уже подсуетилась, чтобы её супарт подготовил всё к низкому сезону. И точно: даже с улицы видно, как хорошо и вовремя они накрыли свою крошечную оранжерею во дворе теплоустойчивой плёнкой. «Ну, надо же», – с досадой подумала Тави.
Ниа ещё раз махнула рукой, привлекая внимание.
– У вас, душенька, ночью какой-то странный шум происходил. Всё ли в порядке, моя дорогая, а то мы с моим супартом очень волнуемся…
«А почему вы ночью на помощь не пришли, раз уж так волновались?», – подумала Тави. Она знала, что мысли её нехорошие, и не надо ей думать о соседке таким образом, но ничего уже не могла с собой поделать. Чувствуя вину за эти неправильные мысли, она как можно приветливее растянула рот в улыбке:
– Не волнуйтесь, Ниа! Это просто мой задний дворик переполнился разным барахлом, и оно посыпалось сегодня ночью. Ничего страшного, мы уже всё убрали.
– Ах, душенька, – продолжала нараспев причитать Ниа. Она словно чувствовала, что от её голоса у Тави сводит скулы, и получала удовольствие, пытая своим приторными фразами. – Что вы так запустили-то всё? А я ведь говорила вам, говорила… И супарт ваш, такой грубый у вас супарт, мне бы, Тави, было стыдно, если бы мой…
– О, – перебила этот ручей густой патоки Тави, – Вы, как всегда, правы, Ниа, но теперь-то я последую вашим советам и заставлю Айсика привести в порядок мой задний двор…
– Да вы уж постарайтесь, – даже когда Ниа говорила правду, казалось, что она всё равно лжёт. – Иначе мне придётся сообщить о том, что подвергаете опасности здоровье и жизнь своих соседей…
– О да, – Тави уже не могла держать дежурную улыбку на лице, и послала воздушное сердечко соседке, перед тем как проскользнуть в свой дом. Оказавшись по ту сторону входа, она прислонилась к двери и с облегчением выдохнула. Если бы Ниа пронюхала о том, какой именно мусор шумел на Тавином дворе сегодня ночью, тут уже давно были бы полпреды и с Виры, и с Саузы, и вообще – со всех ближайших островов. Раз всё ещё в округе спокойно, значит, Ниа ничего не знает о ночном нежданном госте.
Тави подняла глаза. И по эту сторону двери её ожидала не менее «прекрасная» картина. Айсик сидел в кресле напротив дивана, где возлежал пострадавший, и молча, но не отрываясь, смотрел на него. В свою очередь на супарта с дивана с таким же молчаливым напряжением уставились два подбитых глаза. Вернее, те щёлочки, что остались на их месте. Сверху на глаза наплывали опухшие веки, снизу подпирали огромные наливающиеся бордовым оттенком синяки. Левую щёку закрывала белая повязка. Весь этот ужас обрамлял кокон из нескольких слоёв простыни.
Несмотря на ограничение обзора, пострадавший сразу заметил возвращение Тави.
– Вы кто? – спросил он слабо. Распухшие губы шевелились с трудом, но она поняла, что несчастный рад её видеть. Кажется, он побаивался супарта.
– Кто надо, – ответил Айсик.
Он словно ждал, когда лежащий сам начнёт говорит. Чтобы ляпнуть, по своему обыкновению, что-то неподходящее к ситуации.
– Мы хорошие, – поспешила успокоить нежданного гостя Тави. – Не бойся. Кто-то выбросил тебя в Океан около нашего берега. Это остров Сауза, и ты у нас дома. Я – Тави, а моего партнёра судьбы зовут Айсик.
Айсик скорчил рожу на абсолютно правильном лице и отвернулся.
– У тебя есть… зеркало? – тихо спросил парт. – Тави…
Тави сначала не поняла, что он имеет в виду.
– Да, – ответила она. – Конечно. Но какое это имеет отношение… Вообще ко всему… Какое это имеет отношение?
– Дай, – жалобно попросил он. И даже попытался приподняться с дивана.
– Ты чуть не умер, – удивилась Тави. – И первым делом просишь зеркало?
Он кивнул.
– Это кто? – наконец-то спросил Айсик.
– Попавший в неприятность человек, – ответила Тави. А что она ещё могла ответить? – Риа сказала, что это самый настоящий парт.
Она повернулась к невезучему:
– Сейчас принесу зеркало, только ты не нервничай. Риа сказала, что когда отёк сойдёт, всё будет не так страшно…
– Почему он в моей пижаме? – не унимался Айсик.
– Не жадничай, – сказала Тави. – У тебя есть ещё одна. И ты всё равно не чувствуешь холода. А его одежда… Кстати, а как тебя называть?
Тави обратилась к предмету спора.
– Кай, – сказал он. – Меня зовут Кай.
– Это хорошо, – кивнула Тави. – То есть хорошо, что помнишь своё имя. Значит, если в голове что-нибудь повредилось, то не сильно.
Она покрутила пальцем у виска, подчёркивая смысл своих слов.
– Ты не должна давать ему мою пижаму без спроса, – сказал Айсик.
Тави посмотрела на его обиженную, но не сломленную спину:
– Ты всё равно был в питательной отключке в это время. И, кстати, твою пижаму взяла не я, а Риа. Все претензии – к ней.