Страница 6 из 21
***
Сэндвичи оказались лишними и тяжело ворочались в Тави весь вечер, а потом ещё глубокой ночью. Она проснулась от зубовного скрежета, и сначала подумала, что это её зубы во сне всё ещё стараются перемолоть куски краба, застрявшего в тёмно-зелёном тесте на порошке из водорослей.
Тави села на кровати, плотно сжав челюсти (на подбородке всё-таки обнаружилась стыдная сладко-сонная слюна), а звук всё не заканчивался. Он раздавался с первого этажа: что-то огромное шуршало, скрипело и стонало, а потом ещё и постукивало. Если бы акулы могли выходить на берег (а также, если бы они захотели постонать), то какая-то из них вполне могла забраться в дом. Такого размера раздавался звук. И ещё. Он был абсолютно чужим. Не похожим ни на один из тех, что обычно происходят в доме Тави. Сэндвичи (видимо, от неожиданности) притаились, уже не напоминали о себе.
Она вышла из спальни, вслушиваясь в полуночную темноту. Надеялась, что ей показалось. Но, видимо, нет, Тави не показалось, потому что из комнаты для гостей в тот же момент появилась Ри в огромной ночной рубашке. Мистрис переглянулись. Они не стали включать свет, а взялись за руки и тихонько спустились в гостиную. Риа шла впереди и легко тянула Тави за собой. Как большая ремонтная лодка тянет маленькую. На буксире.
Из кухни просачивалось слабое свечение: это мягкими огоньками переливался Айсик. Он накачивался биотопливом, пристегнувшись спиной к питательной панели, встроенной в стену. Айсик издавал утробные звуки, когда питался. Он стеснялся, что не может их контролировать, и поэтому всегда погружался в процесс глубокой ночью, как только дом засыпал. Середину гостиной заливал холодный свет огромной луны, нависшей над заснувшей Саузой. В этом синем свечении все мелочи в привычном уюте гостиной казались чужеродными и незнакомыми.
Неестественный звук усилился. Сейчас он даже перебивал урчание Айсика.
Тави растерялась. Знакомое пространство вдруг перепуталось у неё в голове. Но Риа не дала луне и посторонним стукам заморочить себя. Она схватила с невысокой этажерки то, что попалось под руку, и тихо прошептала:
– Это где-то на заднем дворе.
То, что схватила Риа, оказалось одной из рукотворных ваз, которые на заказ создавала Мина. Единственная ваза – вытянутая, с узким скошенным горлышком, которую Тави оставила у себя.
– Не бойся, – перехватив уникальную вещь поудобнее, сказала Риа. – Наверное, это какая-нибудь из портовых крыс забралась на твой двор. Просто нужно её прогнать.
– Мне кажется, это кто-то больше, чем крыса, – пролепетала Тави. – Гораздо больше.
– Включи свет на заднем дворе, – предложила Риа. – Если это крыса, она испугается и убежит.
Тави сильно сомневалась в правильности такого решения.
– А если не крыса? – предположила она. – Если этот кто-то не испугается света? А наоборот: нападёт на нас, когда увидит? Может, нам лучше спрятаться и затаиться?
Словно в ответ на её слова стук сменился приглушённым стоном. Кажется, даже вполне человеческим, хотя очень неразборчивым. Он доносился уже совсем точно с заднего двора. И в то же время словно издалека. Тави взвизгнула и уцепилась за Риа.
– Ти, мне надоело тут стоять, – с досадой сказала Риа. – Да ещё и босиком.
Кажется, она не на шутку разозлилась на того, кто шумел в ночи. А когда Ри злится, она не боится ничего на свете.
– Включай свет!
Тави, втягивая в плечи голову, на цыпочках подошла к выключателю, нажала на кнопку. Тусклый фонарь, освещающий задний двор, через стеклянную дверь бросил мутный отблеск на пол, накрывая синюю лунную дорожку размыто-жёлтым. Риа ринулась на этот свет, вскинув над головой случайное оружие.
Глава 3
Во дворе ничего не изменилось. Сжатое пространство – десять на десять метров, под завязку заваленное всякой всячиной. Когда-то ещё целые доски, принесённые Тави с кладбища покинутых лодок в надежде, что они пригодятся. Красивые упаковки от подарков, которые ей привозила Риа с Виры, конечно, уже полинявшие, потерявшие цвет и красоту. Старая, вышедшая из строя одежда, размокшие картонки и пакеты из складмаркета. На самом верху этой беспорядочной кучи подрагивала от ударов изнутри коробка от супарта. Та самая, про которую Тави совершенно забыла.
Да, звук раздавался из коробки. Внутри явно кто-то был. Неужели новенький, ни к кому не подключённый супарт?
– Ти, что это? – Риа смотрела на Тави в упор с вопросительным негодованием.
– Нашла… – пролепетала та. – Вчера…
Стук становился всё приглушённее и беспомощней, кто-то внутри коробки уже терял силы.
– Где нашла?
– В Океане, – Тави опустила глаза. – Я думала, она пустая… Из утиля…
– Ты думала?! – голос Риа переполнялся гневом.
Она подошла к источнику звука. Красноречиво перехватив вазу, подняла её над коробкой и резко потянула затвор на упаковке. Раздался мягкий щелчок, и светлая крышка откинулась. Тави, в которой тут же противоестественное любопытство победило вполне объяснимый страх, через плечо подруги уставилась внутрь.
В чреве ящика, повторяющим контуры тела, скорчилось существо, и в самом деле очень напоминающее супарта. То ли из-за того, что оно сжалось в комок, то ли ящик и в самом деле оказался ему велик, но тот, что уже обессиленно скулил в недрах коробки, выглядел очень… недоделанным. Для супарта это существо казалось слишком маленьким, хрупким, беззащитным. Что-то в нём было не так.
Существо дышало с трудом, громко, со всхлипами проталкивая воздух в грудную клетку. Его била мелкая дрожь, а тело жирно блестело: то ли антидеформирующая защитная смазка, то ли из повреждённого супарта выливалось биотопливо. Если последнее, то дело его совсем дрянь.
Часть жидкости уже застыла тёмной коркой, очень напоминающей свернувшуюся кровь, но поверх её блестели и свежие потёки: видимо, когда бракованный супарт бился о закрытую крышку, стараясь выбраться из ящика, он растревожил старые повреждения. Лицо за этими потёками почти не просматривалось, а волосы – мягкие и, кажется, светлые – слиплись в сальные пряди. Даже в таком печально повисшем состоянии его локоны казались слишком длинными для супарта. Обычно их привозили уже с закреплённой навсегда стрижкой ёжиком: чтобы потом меньше возиться с причёской.
Страх Тави ушёл, и теперь ей стало даже жалко несчастное существо. Уродца, выкинутого на произвол судьбы.
– Понятно, почему он никому не пригодился, – сказала она, – но зачем его выбросили? Использованных супартов не меняют, это правда, но если он оказался бракованным, то они просто обязаны взамен прислать нового… Вот у кого-то куча средств, да, Риа? Разбрасываться супартами… Тут некоторые на всю жизнь одного-единственного приобретают…
– Подожди, – сказала Риа. Она сунула уже мешающую вазу в кучу старого тряпья и теперь со странным растерянным выражением разглядывала уродца. Казалось, она собирается дотронуться до него, но никак не решается. Хотя уж кому-кому, а вот Риа в решительности отказать нельзя. Тави так вообще не видела никакого смысла прикасаться к находке. Всё равно без профессионального детектора они не смогут определить зону протечки. А тем более починить…
– Ша-а-а… Х-а-а…
Внезапно супарт дёрнулся, ворот его и без того разодранной рубашки поехал вниз, обнажая шею и выступающие ключицы.
– Смотри, – Тави показала на горло, где торчащим бугром выделялся крупный нарост. – Что это?
Она взвизгнула и отскочила.
– Риа, я никогда не видела, чтобы из супартов лезли запчасти. Он совсем… Совсем негодный, да?
– Тихо ты!
Риа наконец-то после долгих раздумий наклонилась к повреждённому супарту:
– Ничего из него не вываливается… Это просто… Просто. Это хрящ.
– Вот же, – сказала Тави. – Изначально бракованный супарт? Угораздило же меня…
Она подняла ищущий сочувствия взгляд на Ри. Но та, кажется, не собиралась её утешать. А совершенно напротив…
– Ти, это не супарт, – сказала Риа, и в голосе её прозвучало столько ужаса, сколько Тави не слышала за всё время их знакомства. То есть за всю жизнь. – Это человек.