Страница 11 из 30
11 декабря. Вторник. Еще горячее заседание в Государственном совете по делу о воинской повинности. Бóльшая часть заседания была посвящена вопросу о вольноопределяющихся. Вопрос этот более всех других взволновал страсти в так называемой аристократической клике. Мне говорили, что за несколько дней перед этим собирались у графа Шувалова некоторые из принадлежащих к этой партии министров и членов Государственного совета (граф Пален, Валуев, Тимашев и другие). В совещание это был также приглашен – Катков!.. Был также и Победоносцев. Что за странное соединение! И почему Катков является каким-то авторитетом в подобном деле?
Вчера в Комитете министров слышал я кое-что об этом совещании. Сегодня Валуев принял на себя роль посредника и примирителя. Благодаря ему удалось мне войти в некоторый компромисс с противниками проекта: они охотно поддались на уступки, и я, со своей стороны, не видел никакой важности в их условиях. Вообще, нахожу, что они поднимают бурю в стакане воды. Заручившись заранее соглашением с Валуевым и графом Шуваловым, я шел спокойно в заседание и не ожидал больших прений. И действительно, главные матадоры граф Толстой и граф Шувалов открыли заседание явно в примирительном настроении. Мы сошлись на первых же словах относительно допущения в число вольноопределяющихся и таких молодых людей, которые не дошли до 6-го класса гимназии (с отнесением их к 3-му разряду). Граф Толстой удовольствовался сделанной с нашей стороны уступкой в том, что из этой категории молодых людей будут допускаться в вольноопределяющиеся не все, а только выдержавшие некоторый экзамен, уровень которого будет постепенно повышаться, смотря по общему уровню образования в массе нашего юношества.
Казалось, чего бы лучше? Но вот выступает граф Строганов с обычной своей угловатой логикой; он безусловно не допускает в число вольноопределяющихся никого, не подходящего к 1-му и 2-му разрядам. Тут начинается баталия; выходит наш ученый оратор Победоносцев и произносит длиннейшую речь, в которой, к общему удивлению, возбуждает щекотливый вопрос о правах сословных. Можно ли было ожидать, что наша аристократия выставит такого адвоката? Победоносцев поднимает знамя дворянских привилегий! К какому же приходит он заключению? Что из молодых людей, отнесенных к вольноопределяющимся 3-го разряда, допускать в офицеры следует одних только дворян!.. Итак, вопрос решает уже не уровень образования, а дворянская порода…
К счастью, такое чудовищное предложение никем не было поддержано. Многие, без сомнения, тайно сочувствовали принципам, развитым в риторической речи Победоносцева; но все деятельные члены этой партии с бóльшим тактом, чем ее адвокат, поняли, что он зашел слишком далеко и на избранной им почве трудно вести борьбу.
Председатель наш вел прения так же искусно, как и в предыдущее заседание: он ловко возразил на общий тезис Победоносцева. Мне пришлось говорить много.
Результат получился вполне для нас успешный. Сам Победоносцев не настаивал на своем предложении – и поднятый вопрос о сословных правах устранен единогласно. Граф Шувалов выговорил еще одну уступку, совершенно незначительную, на которую уже имел заблаговременно мое согласие: что вольноопределяющийся 3-го разряда, в случае производства в офицеры, может воспользоваться в отставке сопряженными с этим званием правами личного дворянства не иначе, как только в случае выслуги в офицерском чине не менее трех лет. Условие это, не бесполезное и для военных интересов, устранило опасение слишком легкого перехода простолюдинов в привилегированные сословия; а в этом, собственно, и заключался повод ко всей поднявшейся буре.
Заседание закончилось довольно упорным прением еще по одному странному вопросу: может ли военное ведомство для производства вольноопределяющихся в офицеры подвергать их испытанию в тех общих предметах образования, в которых они уже были прежде аттестованы учебным заведением? Казалось, вопрос этот имел значение совершенно второстепенное и даже выходил за рамки такого важного дела, каково новое положение о воинской повинности. Однако ж и этот маловажный вопрос подал повод к горячим спорам. Более всех горячился уже не министр народного просвещения, а… граф Пален! Почему именно он принимает так к сердцу вопрос об экзаменах – для меня непонятно. Уж нет ли у него сынка, который боится переэкзаменовки?
Сегодня, к общему удивлению, мы с графом Толстым не только не перебранивались в заседании, но даже имели вне залы собрания миролюбивый a parte[10]. Мне нужно было передать ему полученное сегодня же приказание государя о совещании, назначенном в пятницу у его величества по вопросам, касающимся учебной части. Следовало пригласить к этому совещанию всех министров, в ведении которых состоят какие-либо учебные заведения. Мне сдается, однако же, что в этом совещании главной темой будет Медико-хирургическая академия и всё будет вертеться опять вокруг военного ведомства.
Забыл я упомянуть о вчерашнем разговоре с Александром Аггеевичем Абазой. Он сообщил мне, что в прошлую пятницу при его докладе государь заговорил с ним о раннем пререкании нашем по поводу отчетов государственного контролера. По словам Абазы, государь говорил в таком смысле, чтобы не осталось никаких неприятных впечатлений ни с той ни с другой стороны. И овцы целы, и волки сыты.
13 декабря. Четверг. Заседание Государственного совета по делу о воинской повинности продолжалось до семи часов. Много было споров, много новых мнений и предложений, зато удалось пройти по статьям всё положение до самого конца, так что на будущий понедельник остается только обсудить «приложения». В целом проекте никаких важных изменений не сделано; спорили более о словах и мелочах, чем о существе дела, и всё решено без разногласия. Такого успешного исхода трудно было ожидать. Нельзя не отдать справедливости искусству и уму нашего председателя. Зато ораторы этого заседания большей частью оказались очень слабыми. Надобно, однако ж, ожидать, что в будущий понедельник не обойдется без разногласий – при рассмотрении распределения учебных заведений по разрядам в отношении льгот по отбыванию воинской повинности. Граф Толстой, наверное, будет опять упорно отстаивать свою тему.
14 декабря. Пятница. Сегодня в 11 часов утра назначено было у государя совещание, в котором приняли участие все министры, имеющие в своем ведении какие-либо учебные заведения (народного просвещения, военный, морской [Краббе], финансов, внутренних дел, государственных имуществ и путей сообщения [граф Бобринский]. Также присутствовали наследник цесаревич, великий князь Константин Николаевич, принц Ольденбургский, граф Шувалов, Делянов, доктор Козлов и генерал-адъютант Исаков. Последние двое – как главные представители учебных заведений военного ведомства.
В начале заседания, по приказанию государя, Николай Илларионович Козлов прочел доклад, в котором было цифрами обозначено, как велик недостаток врачей не только собственно в военно-медицинском ведомстве, но и вообще в России, как недостаточны средства для пополнения ежегодно открывающихся вакансий, как ограничено число врачей, выпускаемых медицинскими факультетами пяти университетов; а затем был разобран состав последнего приема в Медико-хирургическую академию. Из приведенных цифр видно, что в числе 470 молодых людей, принятых в Академию в нынешнем году, было всего 95 с аттестатом зрелости классических гимназий; очевидно, что одним этим контингентом не было бы возможности пополнять академические курсы.
Несмотря на приведенные красноречивые цифры, дело было поведено так, что государь, по своему обыкновению, не дав времени вполне выяснить дело, под влиянием иезуитских инсинуаций графа Толстого, графа Шувалова и Валуева, произнес резким тоном окончательный приговор: не только подтверждено, чтобы впредь Медико-хирургическая академия в приеме руководствовалась одинаковыми правилами с университетами, но еще принято совершенно неожиданное решение – передать Медико-хирургическую академию в Министерство народного просвещения!.. Первое из этих решений было совершенно излишнее после высочайшей резолюции, объявленной уже в августе и принятой к исполнению; следовательно, какая была надобность собирать нас и совещаться. Второе же решение было принято экспромтом, без обсуждения, тогда как вопрос о передаче Медико-хирургической академии в Министерство народного просвещения поднимался уже и в прежнее время, обсуждался специально и подробно. Правда, что решению этому придана мягкая форма: мне в обязанность вменялось войти по этому предмету в соглашение с министром народного просвещения. Но соглашение это может касаться разве только подробностей исполнения; в существе же вопрос, по-видимому, решен.
10
Беседа наедине. – Прим. ред.