Страница 14 из 181
— Ты мне помочь хочешь или будешь
издеваться?
— Могу совместить.
(т/с «Форс-мажеры»)
– Я думал, вы уже не вернётесь. – Первое, что услышала, войдя в номер, был сварливый голос виконта.
– Завтра напишете письмо. Надеюсь, у вас есть кому, – сказала устало, пропустив мимо ушей недовольство бедолаги, и положила на стол выданную мне канцелярию. – Трактирщик отправит с первой же почтовой каретой.
– Боюсь, с этим будет проблема, пока я не начну видеть. Или же вам придется писать от моего имени, – выплеснули на меня язвительность вкупе со злостью.
– Я устала, ваша милость. Я не хочу больше ни о чем говорить, ни что-то решать и кого-то слушать. Всё завтра.
Расстелила плащ на том же месте, тихо вздохнула: «Пойти умыкнуть матрац, что ли, из пустого номера?».
– Что вы сейчас делаете? – спросил мужчина, прислушиваясь к шороху вещей.
– Стелю себе постель.
– На полу?
Ох, как удивился!
– Я не могу снять номер.
– У вас нет денег?
Господи, дай мне сил не сорваться на этого товарища!
– Я не могу этого сделать по другой причине, о которой вам знать необязательно! Однако не отрицаю: денег у меня нет, как и документов.
Обладатель титула замолчал, будто обдумывая что-то. Или успокоился, чего моя персона искренне желала. Я уже и положение нашла удобное, и глазки закрыла, и в дрёму блаженную погрузилась, когда потерпевший очень активно и неуклюже вдруг завошкался, отодвигаясь ближе к стеночке.
– Устраивайтесь рядом, кровать достаточно широкая. Если, конечно, это не оскорбит ваши чувства – спать рядом с незнакомцем. Уверяю вас, ввиду его недееспособности бояться за свою честь не стоит.
Каков, а? Но приятно-о! И не подумаю кочевряжиться.
– Меня зовут Анна, – тихо сказала, растягиваясь на мягкой подстилке рядом с теплым боком милорда. – И спасибо, – уплывая в сон, успела пробормотать благодарность.
Разбудил меня его милость своим бурчанием, что устал лежать в одной позе, придавленный к стене сестринским телом. Причем в основном задней выдающейся его частью.
Утро выдалось ясное, обещая теплый денек. Поднимающееся солнышко ласково заглядывало в оконное стекло. Сладко потянувшись, поспешила открыть раму, впуская свежий воздух и звуки проснувшейся природы. Галдел сад на тысячи звонких птичьих голосов. Тявкнула собака, зазвенела цепь со стороны конюшни. Неторопливо сошла с крыльца Ульма с деревянной кадкой в руках, наполненной ворохом белья, и свернула за угол здания. Проводила её взглядом и вздохнула: самой бы постираться не мешало… да и не только постираться. Тело уже требовало ванны или душа, но осуществить это в здешних условиях было невозможно.
– …А ещё вы храпите, и… от вас исходит очень тонкий приятный аромат. Ничего подобного я ещё не чувствовал. Неуловимый, какой-то далекий, призрачный.
Почему-то от его слов смутилась: свой любимый парфюм никогда не считала стойким, а тут, поди ж ты, что-то да осталось от запаха двухдневной давности!
Пока я умывалась, стараясь не сильно плюхать водой в бадье, чтобы лишний раз не провоцировать вредного пациента на желание посетить уборную, меня посвящали во все минусы совместно проведенной на одной кровати ночи. И коленями-то я его испинала, и локтями истыкала, и слюнями его плечо и подушку залила, и вот теперь ещё и храпела – спать не давала. А плевать! Зато сама отдохнула отлично!
– Как вы себя чувствуете? – спросила, нависая над мужчиной. Переплетала косу и разглядывала его лицо. Порез на виске выглядел нехорошо. Страшные синие опухшие веки, губы-вареники, разбитая бровь – все было на месте.
– Сносно.
– Вы свет видите?
– Нет.
– Плохо, – вздохнула я и помогла виконту принять полусидячее положение, подбив для удобства ему под спину подушки. – Если у вас кровоизлияние внутрь глаз, последствие так называемой контузии, то это очень опасно.
– Я могу ослепнуть?
– Будем надеяться, что бабушка поможет, – сказала тихо, а у самой сердце защемило от жалости. Офтальмологов в этом мире ещё не скоро народят, как и искусственный хрусталик, вероятно, не скоро изобретут. Все это время в знак поддержки мягко держала его за запястье.
– Напишете письмо от моего имени, я продиктую, – не спросил – распорядился милорд после долгого молчания, погруженный в раздумья о мрачных перспективах своего будущего.
Вдруг меня осенило.
– А на чем вы сюда добирались? Лошадь, карета?