Страница 12 из 30
Знакомство американцев и китайцев началось в XVIII веке и продолжалось в первой половине XIX века, несмотря на то что это не были, так сказать, нормальные полные межгосударственные дипломатические отношения.
Общались люди, прежде всего купцы, которые приплывали на своих судах из Америки, прежде всего с ее восточного побережья. Это были янки, то есть сторонники отмены рабства и противники колониального положения США. Сторонники борьбы против колониализма Великобритании.
Так получилось, что именно эти купцы-янки стали теми американцами в значительной степени в личном качестве, которые познакомились с китайцами, с китайскими чиновниками и китайскими купцами на низовом или местном уровне, а не на уровне правительства, императора, не на уровне столицы Китая.
Им довелось познакомиться со многими сторонами жизни китайцев. Именно они сформулировали свое представление о китайцах и донесли его до людей в США.
И здесь выявилась важная особенность того, с чем американцы, Америка столкнулись в Китае. Оказалось, что в Китае существуют и осуществляются деспотизм или деспотия и карательная система законов. Иными словами, весь «порядок вещей» в Китае был несовместим с «порядком вещей» в Америке. Столкнулись американская свобода и китайская деспотия. Это были две разные «власти».
Плюс к этому в Китае существовала карательная система законов. На практике это означало, очевидно, определенное проявление того, что именуется конфуцианством. Каждый чиновник вне зависимости от его ранга чувствовал себя на своем «месте» господином, который терроризировал тех, кто ему подчинялся или должен был подчиняться. Он был своего рода тем «старшим в семье», который командовал всем «семейством».
В результате подчиненные проявляли трусость, разложение (коррупцию), продажность и обман (хитрость). Власти Китая превращали людей Китая в лицемеров и мошенников. Представляется, что это «вечное явление», которое в какой-то степени присуще и современному Китаю.
Это правительство (эта власть, эти власти) было, конечно же, тем первым (по времени, по порядку) китайским институтом, с которым купцы (из США) вступали в контакт, поскольку таможенные чиновники (таможенные власти) поднимались на борт, как только был брошен якорь. …При этом чиновники из Поднебесной получали возможность купить нечто западное, например «часы с кукушкой», за часть их рыночной стоимости. И даже тогда инструкции, обязывавшие чиновников заплатить за часы, без вариантов игнорировались китайскими компрадорами (туземцами на службе у иностранных покупателей – порт.). Купец стоически принимал это вымогательство, с которым он непременно сталкивался и в других портах. Конечно же, он изумлялся длительности той процедуры, с помощью которой китайские чиновники скрывали подлинный характер торговой операции. Однако было вполне очевидно, что эти купцы, особенно в ранний период торговли, теряли уважение к правительству, которое превращало своих чиновников в тех, кого Эпплтон именовал «нищими», «попрошайками» (С. 25).
С самого начала знакомства американцев с китайцами американцы столкнулись с вымогательством со стороны китайских чиновников, служащих таможни. Они фактически становились компрадорами и оказывались должниками иностранцев. Так у американцев возникало понимание того, что китайские чиновники готовы за деньги выполнять то, что было нужно иностранцам.
Однако же контакты купцов с правительством (с властями) обычно выходили далеко за рамки взяточничества таможенных властей (С. 25). Власти обижали купцов.
Схватки западных купцов с китайским законом между 1785 и 1840 годами дали этим купцам возможность увидеть китайское правосудие в действии (С. 25). Кто-то (из купцов) предупреждал: «Они надуют вас, если смогут, поэтому ваше дело – углядеть, чтобы они этого не сделали» (С. 31). Купцы называли китайцев «странными людьми» (С. 31).
Американцы также убедились в том, что в торговле с китайцами они находились под двойной угрозой: с одной стороны, власти могли в любой момент обидеть иностранцев; с другой стороны, китайская сторона всегда стремилась к тому, чтобы обмануть иностранцев, надуть их при любых сделках.
Пороки, так, как они определены с точки зрения христианской морали, – это еще одна важная тема. Сообщения о пороках китайцев не зависели от прибытия протестантских миссионеров, поскольку купцы заметили наличие идолопоклонства, азартных игр и проституции на «лодках с цветами» и время от времени упоминали о полигамии и детоубийствах новорожденных. Однако купцы не останавливались на этих пороках и в меньшей степени ханжески (фарисейски) рассказывали о них, чем обычные миссионеры (С. 31).
При знакомстве американцев с китайцами столкнулись не только представления о торговле, о поведении в купеческой среде. Это была материальная сторона дела, взаимоотношений. Здесь играли роль материальные интересы и имевшиеся у обеих сторон представления о том, как поступать в отношении партнеров. Американцы считали, что тут должны соблюдаться некие законы, правила, нормы морали. Китайцы видели это как состязание сторон в обмане.
Как бы там ни было, а речь шла о материальной стороне жизни, о взаимоотношениях людей с обеих сторон. Важно то, что американцы и китайцы набирались опыта общения между собой, пусть даже в такой ограниченной и в то же время важной и вечной сфере, как торговля.
Одновременно знакомились между собой и те люди обеих сторон, для которых на первом плане были свои представления о морали, о нравственности, о пороках.
Отношение к порокам, с которыми американцы столкнулись в Китае, у купцов и миссионеров было различным. С точки зрения купцов, достаточно было увидеть, разглядеть эти пороки, принять во внимание необходимость учитывать их воздействие на торговые операции, отметить их наличие и продолжать заниматься своим главным «делом» – покупкой чая и продажей джина и тюленьих шкур. Христианская мораль была для американских купцов «вторым делом».
Иной вопрос – отношение миссионеров к соблюдению правил христианской морали. Для них это было главным интересом и целью в жизни. Они, как и купцы, по прибытии в Китай, во время пребывания в Китае столкнулись с целым рядом того, что с точки зрения христианской морали является пороками:
Идолопоклонство.
Азартные игры.
Проституция на «цветочных лодках».
Полигамия.
Убийство новорожденных.
Конечно, рассказам миссионеров об этих пороках было присуще и ханжество. Однако важнее всего здесь столкновение разных и несовместимых взглядов на эти пороки.
Прежде всего христианство отрицало идолопоклонство. У христиан и китайцев были разные представления о том, чему поклонялись и одни, и другие. Несовместимыми оказались Иисус Христос и «идолы», которым поклонялись китайцы.
В Китае нашлись люди, которые соглашались с тем, чтобы их обращали в христианскую веру. Были и те, кто хотел стать христианином. В то же время и китайские власти, и подавляющее большинство населения не желали, грубо говоря, «признавать иностранного бога».
Возникло противоречие на основе разных представлений о всеобщности творца и принадлежности того, о чем в данном случае говорится, той или иной нации. Столкнулись две нации. Китайцы имели свое представление. Американцы – свое. Совместить эти представления было невозможно. Вопрос остается открытым и в настоящее время.
По статистическим данным, появившимся в средствах массовой информации, в Китае в 2017 году было 38 миллионов протестантов и 6 миллионов католиков (по другим сведениям, 10 миллионов католиков и 50 миллионов протестантов); по не официальным данным, их общая численность доходит до 90 миллионов. При этом правящая партия, то есть КПК, вела переговоры с Ватиканом о согласовании правил совместного назначения католических епископов, однако религия в этом смысле оставалась, с точки зрения китайских властей, китаизированной и должна была вечно оставаться именно и только такой, то есть находиться в подчинении КПК – КНР. Стороны договорились, то есть Ватикан согласился с тем, что КПК будет обладать правом решающего голоса при назначении епископов в КНР.