Голос Жизни

«Это что?! Это что, зомби апокалипсис?!»

Еще только армии восставших мертвецов мне не хватало на хвосте! «Да что же, черт побери, творится?! Какого хрена?!» – бежать становилось все труднее: сердце ухало, в легкие будто стекла накидали, мышцы наливались свинцовой усталостью и тяжелели, становясь непослушными. Вскоре ноги стали подкашиваться.

Перескакивая с дороги на тротуар, споткнулась о низкую металлическую ограду, меня свалило с ног, и я ударилась головой о каменную кладку. Перед глазами вспыхнуло, мысли вышибло из головы, и я погрузилась в темноту, чтобы, возможно, уже никогда не проснуться.

Глава 1. Добро пожаловать в Сейвхарбор.

Сознание вернулась ко мне от тряски в кабине и оглушительного клекота вертолетных турбин. Распахнув веки, я глубоко вдохнула и попыталась вскочить, но тут же ощутила резкую боль в затылке и слабость в теле, не позволившие мне оторваться от носилок. Надо мной склонилось внимательное лицо врача, которое я видела на фоне металлического потолка грузового отсека вертолета: врач оценивающе оглядывал меня и заботливо взял за плечи.

– Лежи-лежи-лежи, – проговорил он скороговоркой. – Тебе нельзя вставать.

– Где…. Что случилось? Кто еще выжил? – вяло проговорила я, с трудом выдавливая из себя слова.

– Тебя нашли в руинах Ист-Сайда, – пояснил врач, водя фонариком у меня перед глазами и слепя меня его светом. – Ты была без сознания. И повезло, что на улице. Иначе бы мы полетели дальше.

– Что? Куда мы летим?

– В госпиталь Соулса, конечно, – ответил врач, чуть ли не возмущенно, будто его обвинили в бессовестном поступке. Лицо изобразило недоумение. – Что за вопросы, девочка? Не пойдешь же ты домой пешком в таком состоянии. Сколько тебе лет?

– Семнадцать, – неохотно ответила я, поморщившись от очередной вспышки боли в затылке, и повернув голову к окну. Щеки коснулась шершавая ткань подушки.

Я увидела за бортом Ист-Сайд, и…. Застыла в непонимании. После инцидента я все еще пребывала в шоке, но теперь все стало запутаннее: я видела руины зданий, видела разбитые дороги проспектов и улиц, но воздушное пространство было абсолютно чистым. Холодный весенний дождь стучал в стекло иллюминатора, падал на сухие ветки деревьев, растущих из дыр прямо на крышах зданий, и меня будто саму окатило ледяной водой. Я задрожала, на спине проступил холодный пот, мертвый город приковал к себе мой взгляд, страх словно распустил в животе липкие щупальца.

– Не понимаю, – сорвалось с моих губ едва слышно, на нервном выдохе. – Как же…. Город только что был разрушен…. Как…. Откуда деревья? Где дым?

Врач изумленно вскинул брови, а потом нахмурился, видимо поняв что-то свое, медицинское.

– Ну, город уже семнадцать лет как разрушен, вообще-то. Тебе, скорее всего, что-то приснилось, когда ты ударилась головой.

– Чего? – возмутилась я, повысив тон и тут же поплатившись за это вспышкой боли в голове. – М-м-м, – я болезненно поморщилась. – Но…. Как же….

Я зажмурилась, пытаясь уместить в голове килотонну тяжелых противоречий, возникших из-за слов врача. Приснилось? Сон длинной в десятки лет? Да что за чушь? Я с легкостью извлекала из памяти фрагменты, появившиеся в ней с наступления сознательного возраста. Я помнила все, что делала в Ист-Сайде, помнила Хизер, с которой мы буквально недавно ходили вместе в спортзал, а потом, сразу после тренировки, пошли пить вкусное бархатное пиво в забегаловку к Томасу.

Мы сидели за барной стойкой. Пахло соленой рыбой и пьянящим пивным ароматом. Он так на тебя смотрит, неужели ты не ответишь ему взаимностью? Нет, дорогуша, он не в моем вкусе, хотя и ничего, что-то в нем есть, но ничего: я так отвечала, когда наблюдала, как Томас протирал скрипевший пивной стакан чистой белой тряпкой, поигрывая бицепсами, каменными скалами бугрившимися под рукавами белой обтягивающей футболки. Хизер по-дружески стукнула меня кулаком в плечо, сказав с насмешкой, что так я никогда не найду себе парня. Она была низенькой черноволосой девушкой с роскошными длинными волосами, черными, как уголь, и красивым, аккуратным, но чуть вздернутым носиком. Мне всегда казалось, что на нее парни заглядывались чаще, чем на меня, хоть она и говорила, что мы пользовались равным количеством внимания. Еще она была большой умницей, очень хорошо училась, и преподаватели в школе восторженно вздыхали, когда Хизер входила в класс. В общем – образец для подражания и мечта каждого парня.

Тихая, скромная, умная, и красивая. В отличие от меня. Я была ее почти полной противоположностью. Во мне были только красота и ум, но никакой покорности и скромности. Мне просто было плевать на всех вокруг.

Да нет же. Не могло такое быть сном. Не настолько длительным. Я слишком, слишком хорошо всё помнила, просто отказываясь верить, что все увиденное – плод моего воображения. Я отчетливо помнила, всегда, что случилось во сне, а что в реальности.

– Как ты вообще забрела в Ист-Сайд? Что ты там забыла? – полюбопытствовал врач. – Любишь заброшенные места?

– Да какое…. – не унималась я, вцепившись во врача недоуменным взглядом, полным раздражения. Его вопрос взбесил меня глупостью. Он будто бы понимал элементарную вещь, которую я упорно ему объясняла, но при этом будто специально делал вид, что до него не дошло. Я привстала, схватила его за воротник халата и притянула к себе, заглянув прямо в лицо. – Что ты мелишь, дебил?! – я грубо перешла на ты, злоба обожгла напряженную психику и в груди защемило, сердце зачастило в груди. – Что ты мелишь? Я прожила в этом городе семнадцать лет! Какие заброшенные места?! – от крика заболели голосовые связки. Зрачки врача расширились от напряжения. Я была готова расцарапать ему лицо и выколоть ему глаза, смотрела на него убийственно, как на жертву. Он пытался неуклюже оттолкнуть меня от себя, уперся ладонями мне в грудь и беспомощно толкал, но страх высосал из его мышц все силы.

– Успокойтесь! Успокойтесь, пожалуйста, девушка!

– Сам успокойся! – крикнула я, захотев дать ему в морду и уже замахнулась кулаком, но на запястье тут же сцепилась мощная ладонь лысого бугая в военной форме, все время стоявшего вне поля моего зрения.

Бугай схватил меня за плечи, с силой надавил на них и прижал меня к носилкам. Еще два здоровяка в военной форме держали меня за руки и за ноги, а я кричала, билась в истерике, дергалась, сердце сжимало до боли, я пыталась выскользнуть, вывернуться, освободиться, сбежать, осыпая на головы захватчиков последние слова и страшные проклятия. Рассудок затмило гневом и ужасом. Мне казалось, что меня похитили, что меня обманывали, что мне хотели навредить. Черное облако. Чертово черное облако. Оно было тем, что нельзя было видеть, и я оказалась той, что не должна была выжить.

Они хотели заставить меня молчать через смерть. Я испуганно водила глазами по сторонам: на амбалах военная форма, а значит, они, скорее всего, были из правительства, чьи тайны нужно было сохранить даже ценой жалкой человеческой жизни, вроде моей. В висках застучала полная адреналина кровь, на глаза навернулись соленые слезы и ручьями потекли по бледнеющим от страха щекам. «Пожалуйста! Пожалуйста! Не убивайте меня! Я никому ничего не скажу! Пожалуйста!» – взмолилась я жалобно, и даже увидела появившуюся во взглядах военных бездну сочувствия. Они переглянулись. Им почему-то стало жалко меня, и врач покачал головой, поставив мне укол успокоительного, когда один из вояк закатил мне рукав.

Спустя ровно минуту мне вдруг стало все равно. Сердце успокоилось, дыхание стало мерным и ровным. Успокоительное остудило мой эмоциональны пыл, как огнетушитель. Мысли будто заморозило и медленно сдуло тихим ветром в безмятежный океан безразличия. За окном безличные серые облака, укрывали равнодушную мокрую землю, и все это казалось мне настолько ненужным и бесполезным, что даже смотреть туда перехотелось. Мне вообще все перехотелось. Плевать. Я решила, что они могли делать со мной, что им вздумается.