Щит справедливости

Ребекка медленно подняла на него глаза, смотрела немигающим взглядом и ждала, что ещё он скажет. Он отвел глаза.

– Эта информация может оказаться полезной, – беспечно обронил он. Но Ребекка не ощущала никакой беспечности и в помине. В мозгу её проносились вопросы о Катрин Роулингс. Усилием воли она заставила себя сосредоточиться на информации, которую собрал Джеф.

– Пожалуй, мне стоит поговорить с ней ещё разок.

– Я тоже так думаю, – сухо отозвался Джеф.

Катрин заканчивала утренний обход. Её пейджер завибрировал, она извинилась перед группой стажеров и студентов, обсуждавших новейшие лекарства от депрессии, сняла со стены телефонную трубку и набрала номер.

– Доктор Роулингс, – представилась она, когда на том конце ответили.

– Доктор, это Ребекка Фрай. Мы можем поговорить?

Катрин взглянула на часы. Через час она должна была инспектировать поликлинику.

– У меня сейчас как раз перерыв. Составите мне компанию в кафетерии?

– С удовольствием.

– Он находится на втором этаже.

– Я найду, – уверенно ответила Ребекка.

Катрин взяла фирменный салат и газированную воду и огляделась. Она увидела Ребекку Фрай сразу же: в сером пиджаке и черных брюках она выделялась на фоне белых халатов; казалось, она тут не к месту. Катрин прошла в дальний конец зала и села рядом с ней, за маленький столик у окна.

Ребекка смотрела, как доктор направляется к ней, и с удовольствием отметила про себя, что на Роулингс не белый халат, а стильный темно-синий костюм. И о том, что она врач, можно было догадаться только по пейджеру у неё на поясе. Ребекка пыталась не замечать её элегантную фигуру, аккуратный изгиб груди под мягкой тканью пиджака. Но это было чертовски сложно, потому что доктор выглядела сногсшибательно. В конце концов, Фрай отвела глаза, она смотрела в свою чашку, пока Катрин усаживалась напротив неё.

– Доктор Роулингс, у меня к вам еще несколько вопросов.

– Я поняла, сержант Фрай, – сухо отозвалась Катрин, вглядываясь в лицо собеседницы. Она была рада тому, что темные круги под глазами несколько уменьшились и что напряжение ослабло. А еще она просто была искренне рада видеть её.

– Правда ли, что вы специализируетесь на изнасилованиях и инцестах? – резко спросила Ребекка.

Катрин опешила. Не от того, с какой прямотой это было сказано – она ожидала этого от Фрай, а от того, как быстро она собрала информацию. Катрин знала, что этот факт рано или поздно всплывет, но не ожидала, что это произойдет так скоро.

– Ну не то чтобы специализируюсь, но это, бесспорно, сфера моих личных интересов.

– Доктор, не говорите двусмысленными фразами. Я не враг вам, – тихо сказала Ребекка.

Катрин отодвинула салат – аппетит у неё пропал – и встретилась глазами с пристальным взглядом Ребекки.

– Да, большинство моих пациентов когда-либо подвергались сексуальному насилию.

– Почему вы не сказали мне об этом вчера?

– Я не думала, что это имеет отношение к делу, – искренне удивилась Катрин.

– Вы не думали, что это имеет отношение к делу? – недоверчиво спросила Фрай. – У нас, наконец, есть свидетель – по крайней мере, мы на это надеемся – жестокого изнасилования, одного из серии изнасилований, к которой мы вообще не знаем, как подступиться. И у этого единственного свидетеля амнезия. Вы, оказывается, являетесь экспертом в подобных делах, и это не имеет отношения к делу? – Ребекка не повышала голоса, но чувствовалось, что она злится. Боже, избавь меня от работы с гражданскими!

– Детектив Фрай, – начала Катрин ровным голосом, – я не являюсь специалистом по преступлениям. Я являюсь специалистом – если вам угодно – по последствиям этих преступлений. Это огромная разница.

– А Джанет Райан, она тоже раньше подвергалась насилию?

– Не задавайте мне вопросов, ответить на которые я не могу, – тихо проговорила Катрин, глядя Ребекке в глаза. – Мы же не в игры играем.

– Но я же должна была попытаться, – вздохнула Ребекка.

Катрин наклонилась вперед, на лице её читалась решимость.

– Ребекка, я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь вам в расследовании, но я не могу, и я не буду раскрывать конфиденциальную информацию о пациентах. Попытайтесь, пожалуйста, меня понять.

– Я понимаю, – Катрин назвала её по имени, и сердце Ребекки застучало быстро-быстро. Но следователь всеми силами пыталась этого не замечать и повторяла про себя, как заклинание, что она находится в самом сердце больничного кафе и ведет серьезное расследование.

– Я ценю ваше желание защитить своих пациентов и уважаю вас за это. Но я хватаюсь за соломинку. У меня нет ни единой зацепки к тому, как отыскать этого парня, и это сводит меня с ума.

Это последнее замечание было в высшей степени нетипично для офицера полиции Фрай. Даже если у неё и возникали эмоции по поводу дел, которые она вела, она не показывала их никому, даже своему напарнику. И уж точно никогда прежде не проявляла эмоций во время интервью в присутствии лица, которому задавала вопросы.

Катрин следила за движениями лица Ребекки, и ей было искренне жаль, что следователь так расстроена и чувствует себя такой беспомощной.

– Я встречаюсь с Джанет сегодня в три часа, – поделилась она тихим сочувствующим голосом. – Она попросила, чтобы я вела её случай вместо Фила Уотерса. Может, она вспомнит что-нибудь ещё, и я смогу вам это сообщить.

В голосе психиатра отчетливо слышалось беспокойство, и желание помочь расследованию было совершенно очевидным. Ребекка посмотрела на неё с благодарностью. И на мгновение она вдруг забыла о том, что вокруг, совсем рядом с ними, люди, и шум голосов вдруг исчез, и она позволила себе раствориться в этих зеленых глазах, в спокойствии, которое они обещали. Это было похоже на ласку. Сердце Ребекки готово было выскочить из груди, причиняя боль. Длилось ли это секунды или минуты – она не знала. Щеки её горели. Она, наконец, отвела глаза, снова заставляя себя вспомнить, зачем она здесь, и когда она заговорила, то голос звучал ровно и бесстрастно – как и подобает офицеру полиции:

– Напишите, пожалуйста, для меня отчет.

Остро ощущая связь, возникшую между ними, и очередной побег Ребекки, Катрин резко отодвинула стул и произнесла формальным тоном:

– Разумеется. Позвоните мне в шесть вечера. Отчет будет готов.

– Отлично, – ответила Ребекка, хоть чувствовала себя отнюдь не отлично. То, как действовала на неё доктор Роулингс, становилось почти закономерным. Кожа Ребекки начинала гореть от одного воспоминания о взгляде Катрин. Повинуясь внезапному порыву, детектив вдруг предложила:

– Давайте я заеду за вами на машине? Мы сможем всё обсудить за ужином. И вам не придется готовить.

Катрин была приятно удивлена. Провести вечер в компании с этой загадочной женщиной… Ничего лучше она и сама не смогла бы придумать.

Глава шестая

Ребекка вернулась в участок около полудня. Круз пялился в монитор и что-то бормотал под нос, на столе справа от него лежал забытый недоеденный буррито. В бумажном пакете от фастфуда разлилась газировка, которая ежесекундно могла размочить бумагу и выплеснуться на стол, заваленный документами. Детектив заглянула напарнику через плечо и вздохнула: на экране был список номерных знаков машин и адресов водителей, судя по всему, непомерно длинный.

– Проверяешь, какие нарушения зафиксированы вчера вечером камерами магистрали Ривер Драйв? – спросила она.

– Ну да, – отозвался он, – фотографии с дальнего расстояния.

– Всё верно, это должно быть сделано, – отметила она, с сочувствием кивая головой. – Помнишь Сына Сэма? Мы будем выглядеть, как полные идиоты, если окажется, что наш маньяк поставил машину неподалеку, получил парковочный билет, а потом отправился избивать и насиловать, а мы так этого и не заметили.

– За то время, которое нас интересует – два часа до и два часа после преступления, в этом районе было выписано двадцать парковочных билетов, – констатировал он, откинулся на спинку своего крутящегося стула и с силой потер лицо.