Страница 27 из 343
Наконец, вырвавшись из мыслей, я медленно побрела в сторону мокрой аллеи. Было в этом что-то иное. Что-то… не правильное. Камски заплатил миллион долларов только ради двух дней безопасности. За эти деньги мужчина мог спокойно нанять целый оперативный отряд, уверена, даже ФБР переступили бы свои принципы невмешательства без видимой на то причины. Но основатель разваливающегося «Киберлайф» пришел на порог места, где его всячески старались уничтожить. Элайджа знал об этом. Его слова о попытках убийства со стороны подразделения надолго зафиксировались в памяти, ведь я не входила в отряд “первичников”, и потому такие подробности внутренних дел правительственного автономного отдела были для меня закрыты. Камски это не останавливало. Он добился сделки с Эмильдой. Пусть и выложил круглую сумму. В каком же отчаянии пребывал знаменитый богатей Мичигана, что запросил помощи у врага?
Аллея была оживленной. Люди и андроиды сновали, однако если первые чаще всего торопливо бежали по своим делам, то андроиды бесцельно бродили по окрестностям. На лицах многих нельзя было прочитать эмоции. Многие наверняка были вынуждены пребывать на улицах еще полумертвого города из-за отсутствия дома, ведь практически все «живые» находились на попечении государства как техника, а собственный дом технике не полагался. Найдя более или менее сухую лавочку, я задумчиво присела на край. Катана с деревянным звуком стукнулась о балку, но в голове не прозвучало раздраженного звука. В ней были только мысли об этом ужасном, притворном мире.
Прохожие проносились мимо, оставляя за спиной шлейфы автомобильных запахов, кофейных ароматов и парфюма. Люди и девианты так разнились… те, что входили в категорию с красной кровью, старались не смотреть на несущихся навстречу людей. Андроиды рассматривали все, что было им доступно. Люди бежали вперед, стремительно опускали глаза всякий раз, когда распознавали в другом машину. Андроиды открыто смотрели на мир, не боясь встретиться с кем-то взглядом. В холле административного штаба города я с испугом старалась найти хоть один признак человеческого разума в молоденьком регистраторе. Разговор с Перкинсом и Эмильдой словно бы очистил сознание от таких неважных вещей, как идентификация. С появившимся нейтральным отношением пришло и четкое понимание всех признаков, по которым так просто отличить искусственного «человека» от настоящего. Но это стало не важным, хоть и цепляло мозг на философские рассуждения.
Коннор оказался не в простой ситуации. Люди окружали его со всех сторон, вряд ли он продолжал близкий контакт с Маркусом и кем-то еще, по крайней мере, мною это было не замечено. Но в нынешнем положении страны люди поделились на три группы: те, кто ненавидел машины всем сердцем; те, кто воспринимал андроидов, как поистине равного себе, и ратовал за справедливость; те, кому было абсолютно наплевать. Коннора окружали сразу три представителя каждой группы, и не удивительно было, что в его механической голове сложилось так много сомнений из-за противоречивости человеческого, пока еще мало знакомого мира. Темноволосый детектив Гэвин Рид был заядлым ненавистником механического разума. Он раздражался от всего, что было связано с андроидами, недаром наше с Коннором поведение в баре его выбесило. Хэнк Андерсон представлял вторую группу, это можно было понять еще на том рыбозаводе, когда воздух прорезал сначала выстрел, а потом разъяренный медвежий крик лейтенанта. И я ‒ тот самый человек, которому было наплевать. Мне не важен цвет крови, не важен материал, из которого состоит стоящее напротив существо. Я с сожалением посочувствую каждому, и в то же время с удовольствием отрублю голову любому при надобности, даже не смотря на наличие или отсутствие диода. Отрублю, если кто-то позарится на святое. Не сложно было догадаться, кого и что я считала для себя святым.
На город начали опускаться сумерки. Часы на телефоне показывали без пятнадцати четыре, когда я наконец смогла заставить уставшие от каблуков ноги подчиниться и поднять тело со скамьи. Существ на улице заметно поубавилось с начавшимся закатом. Темные облака покрывали небо в последних каплях дождя, смешанного со снегом, и их идеальные очертания быстро окрашивались в яркие оранжевые цвета. Постепенно окрас сменился на розовый, именно так солнце прощалось с миром на ближайшие четырнадцать часов. Ощущая на взмокших ногах холод, я покинула пустующую аллею. Где-то на том конце в механической позе на лавочке «спал» чернокожий андроид.
Двухэтажный бордовый дом облачился в темное ночное пальто. На крыльце горел свет, как и в выходящем на кухню окне. С минуту после выхода из такси я нерешительно стояла на пороге обледенелой от резкого перепада температур лужайки, катана нервно постукивала саей по внешней стороне правого бедра. Красному брючному костюму предстояло отправиться в хим.чистку, черным каблукам ‒ в мусорку. Мне явно стоило пересмотреть высоту своих шпилек.
В доме стояла тишина. Я ощущала на себе взгляд, чувствовала всем нутром, что карие глаза, хмурясь, сверлят меня через отодвинутый край плотно задернутых штор. Это чувство было настолько сильным, что по телу пробежались мурашки, когда Коннор при моем появлении в коридоре медленно вышел из гостиной комнаты. В тусклом свете его было сложно разглядеть, однако кухонные лампы все же смогли как следует озарить машину. На несколько секунд я вдруг позабыла о припрятанной за спиной катане и промокших ступнях.
‒ Воу, ‒ язык старался подобрать менее эмоциональные слова, но на деле это было бесполезным. Я бесцеремонно осматривала андроида с ног до головы, при этом даже не краснея от восхищения. ‒ Выглядишь очень… достойно.
Достойно было не то слово. Изумительно! Потрясающе! Эпитеты выбрасывались взбудораженным мозгом одно за другим, но произносить вслух подобное было опасно. Испытывают ли девианты смущение я не знала, но то, что этот создание могло вызвать во мне приступы эмоциональной нестабильности сейчас чувствовалось, как в прошедшую ночь. Андроид облачился в темно-синий костюм из узких брюк с черным ремнем и облегающей рубашки. Пуговиц не было видно ‒ они спрятаны под черной полоской имитированной кожи, бегущей вдоль края. На низком воротнике блестели симметричные желтые булавки квадратной формы, на каждой из которых были выгравированы полосы со звездами. В плечах рубашка имела черные кожаные вставки. Я рассматривала каждую деталь полицейского костюма, нагло блуждала взглядом от черных полуботинок к нагрудному карману с серебряной нашивкой в виде жетона департамента полиции Детройта. Он был нереально красив. С каждым исследованным сантиметром ткани я ощущала внутри нетерпеливо разводящую в стороны огромные крылья птицу. Вот-вот она потребует вырваться наружу, вновь участится сердцебиение, снова кожа начнет покрываться мурашками. Темные уложенные пряди андроида будут всклокочены, зеленые и карие глаза окутает туман. Коннор смотрел на меня с неподдельной учтивостью, его совершенно не смущала реакция пробуждающегося человеческого тела. Напротив: Коннор деловито поправил золотые запонки на рукавах, окончательно снося удерживаемые мною двери внутреннего самообладания. Я отвернулась и терпеливо уставилась в зеркало. Отражение смотрело пылающими щеками и блестящими зелеными глазами.
‒ Не помню, чтобы Хэнк носил костюм, ‒ успокаивая писклявый голос внутри головы, сдержанно произнесла я.
‒ Лейтенант Андерсон считает это глупостью, ‒ я вновь посмотрела на андроида. Идеальное очерченные скулы в боковом свете кухни визуально придавали его облику странную угрозу, но этот вид мне нравился. Темная прядь колыхалась у виска в просьбе убрать ее, как и в прошлую ночь, за ухо. ‒ Я же считаю, что фирменный костюм способствует идентификации и благополучному восприятию специалиста в соответствии с его должностью.
‒ Как скажешь. Тебе идет.
Пройдя на кухню под наблюдательным взором андроида, я по пути стащила туфли и уселась за круглый стол. Плащ так и остался висеть на плечах, в его подоле пряталась держащая катану кисть.