Страница 17 из 23
Плечи юноши содрогаются. Он осторожно относит умершую к морю, кладет ее на волны и садится рядом с Китнисс. Когда челюсти планолета поднимают ее в небо, я понимаю, что мое тело сотрясает дрожь. Это так жутко! Цеп рядом со мной настораживается. Протягивает ладонь к моему лбу – черты его лица расплываются от слез. – Рита, у тебя жар! – паника Цепа накатывает на меня. – Как давно ты принимала лекарство? – Не сочиняй, – я пытаюсь встать, но ноги выдают, и я пошатываюсь. – Как давно ты принимала лекарство? – повторяет юноша, и в его голосе звенит металл. Как давно? Еще до Игр. – Все хорошо, правда, – возражаю я. Чтобы подтвердить свои слова, я даже не пытаюсь встать, лишь улыбаюсь. Но, похоже, с парнем этот способ не прокатит. – Я же просил тебя принимать лекарства, иначе это может вернуться! – воет юноша. Задирает голову к небу: – Рубака! Сидер! Нам бы тут лекарство не помешало! – Прекрати, – я кашляю и морщусь. Моя дурацкая болезнь просто загубила шикарный момент! Нет, я вовсе не думаю, что он хороший. Просто...романтичный, что ли.
Одно хорошо: с нами Мэгз. Горло дерет, а кожа чешется. Все-таки окончательно избавиться от последствий тумана не удалось. Может, во сне станет легче? Но мой организм отказывается меня слушаться, и я проваливаюсь в царство Морфея. Что я успеваю еще увидеть – как Китнисс обнимает Пита, и они оба засыпают.
Солнце касается моих щек, и я нехотя разлепляю глаза. – Цеп? – сдавленный хрип. Лучше вообще молчать. – Это тебе, – Китнисс опускает рядом со мной плетеную миску, наполненную раздробленными моллюсками. В другой миске – вода. – Вы хоть сами ели? – я бдительно смотрю на нее. Сойка не отводит взгляда. Встает: – Ешь давай. Вчера ты спасла нам жизни. Вы бы и без меня прекрасно справились. Вспоминаю Мэгз и поправляю себя: Ну, почти бы справились. Я налегаю на еду, но Китнисс поворачивается: – Кстати, это тебе, – на песок рядом со мной приземляется маленький тюбик.
- Что это? – не понимаю я. Словно напоминая о себе, зуд вновь атакует кожу. Я невольно вспоминаю ветрянку. Тогда чесалось все тело так, что я стонала и вертелась беспрерывно. Ничего не помогало. – Это от чесотки? – Китнисс кивает. – Где взяла? – Хеймитч достал, – по губам Сойки расползается улыбка. А вот о нас с Цепом так не заботятся. Зуд стихает сразу, едва я выдавливаю первую каплю. В Капитолии свое дело знают. Блаженно откидываюсь на песок, делаю глубокий вдох – и кашель сотрясает все тело. А я уже надеялась, что все прошло. – Где Цеп? – Они там, едят, – Сойка машет рукой в сторону полоски пляжа. – Слушай, извини, я опять забыла, – она смотрит виновато, и из кармана появляется кусок хлеба.
Выглядит он подозрительно. Зеленый, и пахнет солью и водорослями. Минутку, я что, проспала посылку Финнику? – Спасибо, – я киваю, а девушка продолжает: – Мы тут поняли, что с моллюсками вкуснее. Я слушаюсь ее и чуть не урчу от удовольствия. Кажется, что моллюски и этот хлеб созданы друг для друга. Китнисс смеется с выражения моего лица: – Лучше стало? – Конечно, – бодро произношу я.
Где-то грохочет пушка. Китнисс вздрагивает и вскидывает голову. Потом вскакивает на ноги. Я слежу за ее взглядом. На пляж выходят трое людей. Китнисс поспешно машет рукой, и Пит, Финник, Цеп и Мэгз укрываются в зарослях. Мы тоже прячемся, Сойка отодвигает лиану от своего лица. Кажется, я знаю, кого сейчас увижу.
====== Джоанна. Бити. Вайрес. И неизменное “тик-так”. ======
Я невольно отшатываюсь назад. Вид у этой троицы ужасный. За ними тянется густой след, а от формы остались одни лохмотья. Кто-то из троицы висит на соседе, а последний бродит кругами и то и дело садится на песок. Как страшно-то. Оглядываюсь на Китнисс. Девушка прижала ладонь ко рту, силясь узнать. – Джоанна! – радостно орет Финник, вылетая из-за кустов. Вся напряженность позы Китнисс пропадает, девушка облегченно расслабляет плечи, и ее рука опускается от плеча с колчаном. – Джоанна, значит, – эхом повторяет она. – Финник! – восклицает Джоанна и радостно обнимает друга.
Пит и Цеп тоже подходят к трибутке. Китнисс вздыхает и нехотя выбирается из укрытия. Я же радостно оказываюсь возле Джоанны. Эта женщина всегда меня привлекала. Я люблю Мейсон, что и говорить. Вблизи трибутка выглядит еще ужасней. Все ее лицо залито кровью, которая уже начала сворачиваться. Я не могу оторвать взгляд от этого зрелища. Бити лежит на песке, а Вайресс рядом с ним описывает петли, ее ноги заплетаются. – Посмотрите-ка, кто с ней! – изумляется Китнисс. – Долбанутый и Тронутая? – вторит ей Пит. Сразу три гневных взгляда: мой, Китнисс и Цепа – летят в него. Сам ты Долбанутый, это же Бити! Бити!
Джоанна тяжело дышит и тараторит, показывая на джунгли. Китнисс слушает ее, широко распахнув глаза, а я улавливаю лишь обрывки: – ...кровь. Густая, горячая. Глаза ничего не видят, рот не откроешь – тут же полный и наберется. Какой кошмар! – Тяжелее всего с ними, – Джоанна пренебрежительно кивает на изобретателей. – Ему нож в спину засадили, а эта вообще... Нож в спину? Бити?! Почему я этого не помню?
Взгляды всей компании невольно перемещаются на Вайресс. Она ходит по кругу, и за ботинками остается четкий след крови: – Тик-так. Тик-так, – слова вновь и вновь срываются с ее губ. – Тик-так, с нашей Тронутой что-то не так, – отзывается Джоанна и грубо толкает женщину на песок. – Лежи спокойно! Когда ж ты угомонишься? Бедная Вайресс, она так старается! Мне становится невыносимо жалко эту трибутку. – Отстань от нее! – вступается Китнисс. Джоанна резко разворачивается к ней, и ее огромные карие глаза вспыхивают ненавистью. В секунду женщина подскакивает к Сойке и ударяет ее по щеке. Я вздрагиваю, Пит глухо охает. – Отстать? А кто их протащил через кровавые джунгли ради тебя? – взвизгивает она.
Финник мгновеннно оказывается рядом с ней, перебрасывает тело через плечо и направляется к воде. Мейсон верещит, взвизгивает и молотит его по спине кулаками. По движениям ее губ я догадываюсь, что она осыпает Китнисс ругательствами. Одейр с трудом окунает голову женщины в воду, и спустя несколько секунд Джоанна затихает. – Ради меня? – переспрашивает Китнисс и поворачивается к напарнику. – Причем здесь я? – Не знаю. Но ты сама хотела быть с ними,- напоминает Пит. – Еще вначале. Сойка кидает на меня виноватый взгляд и поворачивается к изобретателям. Губы девушки искажаются в улыбке, но Бити только постанывает на земле, а Вайрес смотрит в пустоту. Тик-так, – трибутка не произносит громко эти слова, но ее губы шевелятся, и звуки оживают в моей голове.
- Пит, помоги, – отрывисто бросает Китнисс. Повинуясь ее молчаливым приказам, Пит подхватывает Бити на руки. Изобретатель стонет. Китнисс же протягивает руку и бережно поднимает с песка Вайресс. Я помогаю Сойке поддерживать трибутку, и мы вместе доводим ее до импровизированного лагеря. Китнисс осторожно садит ее на узкую кромку берега и возвращается к Бити. Глаза мужчины закрыты, он полностью залит кровью, и выглядит это довольно жутко. Пит вносит изобретателя в воду и крепко держит его, а Китнисс аккуратно отрывает кусочки одежды с его тела. Мокрые клочки с бурыми пятнами падают в воду. Я не успеваю опомниться, а Бити уже даже без нижнего белья. Глаза мгновенно закрываются. Ну не могу я спокойно смотреть на такое! Цеп косится на меня и усмехается. Ну да, знаю. Надо мной по этому поводу даже Лерка смеется!
В восемь рук мы вытаскиваем Бити из воды. Я очень стараюсь не касаться тела изобретателя, но словно назло, пальцы неизменно скользят по его мокрой коже. Мальчишки опускают Бити на циновку, Китнисс поворачивает его на живот. Вопль рвется к горлу. Я закусываю губу. Через всю спину изобретателя тянется длинный рубец, и из него сочится кровь. Китнисс ахает и садится на корточки возле него. Отводит взгляд в сторону: – Сейчас вернусь, – обещает девушка и уходит. Мы переглядываемся. Я невольно думаю, что при всем современном образовании, при уроках ОБЖ и медицины, в конце концов, я все равно не знаю, чем можно помочь изобретателю.
К счастью, Сойка возвращается довольно быстро. В руках девушка держит большую горсть пушистого моха и охапку лиан. Торопливо запихивает в рану мох, а потом обвязывает лианами. Мы перетаскиваем Пита в тень под густые деревья. Китнисс выпрямляется: – Это все, что в моих силах, – виновато произносит она. Сразу видно, что родственники медики.