Страница 2 из 140
Отец, на мое удивление, был дома.
— Привет тебе, Орофер, сын Эльмо*! — улыбаясь своей располагающей улыбкой, обратился к нему Белег.
— Мой друг, солнце сияет в час нашей встречи! — отец схватил гостя за руки и повел с крыльца к своему столу, радостно смеясь и рассказывая о последних новостях нашего края. Он был воспитан его отцом в традициях благородных эльдар, но был женат на сестре предводителя самых простых и лишенных всякого представления о правилах придворного этикета лесных эльдар, поэтому в нем причудливо сочетались изысканность манер жителей столицы и простота в обращении, свойственная провинциалам из нандор.
Задержавшись на три дня, посвященных отдыху, веселью и охоте, мы собрались в путь. Перед отъездом матушка позвала меня к себе. Придя в ее комнаты, я застал ее одну за вышиванием.
Увидев меня на пороге, она отложила работу и поднялась мне навстречу. Я подошел и поклонился. Она тут же обняла, обвивая руками шею, не позволяя выпрямиться, и заглянула своими ярко-зелеными глазами в мои:
— Тэран-Дуиль, мой весенний цветок, признаюсь, я не хочу отпускать тебя. Ты радуешь мое сердце своим обликом, речью и смехом. Разлука с тобой будет мне тяжела. Ты слишком дорог моему сердцу, мой прекрасный сын, — она опустила взор, — Но время пришло. Обычай требует, чтобы ты, вступив в возраст, покинул отчий дом.
Матушка достала из-за пояса маленький бархатный мешочек, вышитый ее рукой, и протянула его мне.
— Мама, спасибо, — я развязал тесемки и вытащил изящное маленькое колечко из серебра с овальным изумрудно-зеленым перламутром. В его тонких переливах можно было разглядеть очертания сказочного царства или города.
— Это ты отдашь той, к которой обратится твое сердце, — сказала матушка.
— Моя леди, — я снова поклонился, — благодарю за этот ценный дар. Я буду вспоминать тебя, всякий раз, рассматривая это кольцо. Мы скоро увидимся вновь, не печалься, до свидания.
После короткого прощания с отцом мы покинули его замок. Я увозил с собой серебряное помолвочное колечко — дар любимой матушки. Первые дни я вечерами доставал из-за пазухи крохотный мешочек из темно-синего бархата и вынимал кольцо, чтобы полюбоваться им и вспомнить о материнских ласках и заботе. Думал я и о тех юных десси*, что видел при дворе в Менегроте. Среди них были подруги и верные помощницы несравненной аранель Лютиэн и девы голодрим, «нисси»* из окружения прекрасной как майский полдень супруги лорда Келеборна. Я видел многих, но заметил лишь саму «Венценосную Деву».
====== Лис ======
Комментарий к Лис Osanwe (кв.) – передача мыслей на расстоянии, свойственная эльфам. В синдарине это “gosa
Fea (кв.) – душа, дух. Мн.ч. – fear
Roa (кв.) – телесная оболочка, тело, плоть. Мн. ч. – roar. В синдарине это “hroa”
Потом ученые принялись толковать о различных видах любви: любовь влюбленных отличается ведь от любви, которую чувствуют друг к другу родители и дети, или от любви растения к свету — например, солнечный луч целует тину, и из нее выходит росток. Г.Х. Андерсен «Дочь болотного царя»
Когда я переживаю заново в воспоминаниях подробности нашей с ним первой встречи, мне нравится думать, что я испытывала тогда, глядя на него, чувства и ощущения схожие с теми, что испытывала в свое время Мелиан, когда среди густых ветвей и толстых стволов лесов Нан-Эльмота впервые разглядела очертания стройной фигуры Эльвэ Синголло.
Подобно видению, неясной тени, его образ блуждал по чертогам моих сновидений с тех пор, как началась для меня пора юности, ускользая каждый раз, когда воображение пыталось поймать его и удержать, чтобы предать его облику черты более четкие и сохранить в памяти.
Но в тот миг, когда он впервые предстал передо мной наяву, я узнала его, вспомнила, наконец-то, лицо и очертания высокой и статной фигуры, что тревожили меня во сне и в мечтах уже многие годы. Тогда я не испытала удивления, потому что знала — рано или поздно я встречу его, хоть и не обладаю даром предвидения. То, что я почувствовала, можно назвать радостью от осознания прихода момента долгожданной встречи. Я обрела его, а вместе с ним и смысл жизни.
Грациозный и стремительный, полный внутренней силы в сочетании с неуловимой чувственностью, которая сквозила в его движениях, жестах, повороте головы, взгляде прекрасных глаз… Его направленный на меня взгляд в ту первую встречу, близ западных границ Дор-Карантира, я помню и сейчас. Выразительный блеск его чудесных глаз, оправленных в драгоценную оправу из густых и длинных черных ресниц и разлетающихся над ними темных соболиных бровей, околдовал меня.
Отец и его приближенные в сопровождении отряда охраны выдвинулись к границам отцовских владений, чтобы встретить и обеспечить безопасный путь через наши земли посланцам Владыки Дориата, направлявшимся в Химринг для переговоров со старшим из моих дядей. Движимая любопытством, я напросилась с ними. Отец хоть и хмурился, но все же согласился взять меня с собой, рассудив, что рядом с ним и отрядом из сорока стражей я буду в большей безопасности, чем одна, ожидая его возвращения вдали от него в окружении домашней прислуги.
Я и моя верная Тулинде, девушка-помощница, были единственными нисси в нашем отряде. Мы с ней старались держаться недалеко от возглавлявшего группу всадников гордого красавца Тьяро — командира разведки моего отца.
По мере того, как мы медленно продвигались вглубь чащи, дозорные на флангах, постоянно оглядываясь по сторонам, прислушивались ко всем шорохам утреннего леса.
Я предпочитала щебет птиц, шелест листьев и поскрипывание веток праздной болтовне сопровождавших нас всадников охраны, и потому ехала молча, изредка перекидываясь несколькими словами с Тулинде и время от времени бросая взгляд на ехавшего впереди нас отца.
Он был серьезен и казался даже спокойнее обычного. Острый взор его был внимательным, холодным, сосредоточенным. Мой дядя Майтимо привечал посланников Дориата, вел с ними диалог, старался найти точки соприкосновения в вопросах обеспечения безопасности земель Белерианда, отец же терпел эти сношения лишь из уважения к старшему брату и его статусу, относясь к бесконечным посольствам синдар и советам с ними лишь как к блажи главы Первого Дома. Сам полагая, что их феар*, отмеченные и искореженные Клятвой, не принадлежат более к миру живых, в котором единственное предназначение их — получить сильмарилы, ни к миру мертвых, в котором им не будет прощения за отступничество моего деда, Пламенного Духа, и безумие, совершенное в Альквалонде. А потому, все усилия старших дядей Майтимо и Макалаурэ по налаживанию отношений с Сокрытым Королевством и совместной защите от Черного Врага в глазах отца были пустой тратой времени и сил.
Внезапно мы все услышали впереди, совсем близко от нас, легкое шуршание листвы и такое же легкое посвистывание, похожее на пение какой-то неизвестной птички. А через несколько мгновений прямо перед нами из зарослей вышел пеший лучник с серебряными волосами. Он оглядел нас, засвистел опять, давая знак остальным, и, склонив голову, приложил руку к груди.
Кивая ему, Тьяро дал знак отряду остановиться. Из-за деревьев показалась группа всадников, всего около двадцати. Они тоже остановились и смотрели на нас, словно выжидая.
Выступив вперед, Тьяро первым поприветствовал посланников Дориата на синдарине и осведомился, кто был их лидером. Навстречу ему выехал среброволосый, как и все синдар, стройный муж, одетый в изумрудный, шитый серебром и украшенный самоцветами, камзол. Он назвался Белег Куталион. Отец обратился к нему с легкой усмешкой, притаившейся в уголках его губ:
— Привет тебе, Куталион!
Голос отца обладал какой-то странной гулкостью и вместе с тем мягкостью, даже и тогда, когда он вовсе не стремился сделать его ласковым.
— Я — Карнистир, Владыка этих земель. Надеюсь, ваш путь к нам не был омрачен никакой неприятностью? Обычаи гостеприимства требуют пригласить тебя и твоих спутников из Скрытого Королевства остаться на ночлег у нас, в гостеприимном Таргелионе! — С этими словами отец оглядел свой отряд, победоносно улыбаясь, показывая ровные белые зубы, — Твои спутники ни в чем не потерпят нужды. Днем вы отдохнете от долгой дороги, а вечером мы будем пировать в честь вашего визита к нам.