Страница 9 из 13
Гарри медлил, головка его члена легко нашла вход, но он не мог начать трахать её так, как хотел, без…
— Гермиона? — он должен был спросить разрешения, иначе тонкое равновесие между ними, как хрустальная ваза, разобьётся вдребезги. Его самообладание уже почти разбилось. Но девушка и не смела отказать и сама сжала его спину, притягивая к себе чуть ближе, так что головка проникла в неё на пару миллиметров. — Чёрт возьми! Не мучай меня! Да?
— Да! — прокричала она, и он резко всадил член до самого упора.
Гермиона вскрикнула и посмотрела на него, словно увидела впервые.
Гарри задыхался и дрожал. Фантазии никогда не могли превзойти реальность: настолько это было невероятно, и, судя по раскрытым в немом крике губам, девушка была с ним полностью согласна.
Он замер, пытаясь сдержать волну оргазма, уже подбирающуюся к нему. Потом медленно двинулся назад и тут же вернулся, впечатывая в стену податливое хрупкое тело. Гермиона застонала и вцепилась ему в шею ногтями, впиваясь в неё, царапая кожу, словно не желая его отпускать.
— Мерлин, о, боже! Тогда было не так, — пискнула она.
Гарри руками держал её за ягодицы, то и дело их сминая, и губами уткнулся в изгиб шеи, улыбаясь её словам. Он чувствовал бьющуюся жилку и влажные волоски, вдыхая умопомрачительный женский запах, смешанный с яблочным ароматом её шампуня — таким привычным.
— От тебя с ума можно сойти.
И он сходил, лихорадочно целуя её шею и ключицы.
Гермиона немного подвигалась, словно устраиваясь поудобнее перед будущей скачкой или привыкая к его размерам. Небольшим, надо сказать, но Гарри никогда это не заботило, и через мгновение он снова дёрнулся назад и сразу же с бешеной скоростью начал вколачивать член в узкое влажное совершенство. Глубже, быстрее, сильнее. Удовлетворяя жажду, которая жила в нём так долго. Резче, глубже, острее. Без страха поддаваясь похоти и с завидным размахом предаваясь любви с той, что ненавидела его. Так ли это?
Гарри сжимал челюсти от напряжения, наслаждаясь каждым мгновением, запоминая каждый импульс, приближающий его к финалу. Поясница горела огнём, но он знал, как сдержать оргазм и делал это. Сейчас была важна она!
Слова были не нужны. За них говорили их тела, сталкивающиеся всё быстрее с влажными шлепками. И даже одежда не была им помехой.
Она уткнулась губами ему во влажную шею, когда он нашёл губами её сосок и прикусил его. Грудь же всё чаще и чаще подпрыгивала в такт его движениям, и Гермиона всхлипывала, будучи не в силах даже стонать.
Горло пересохло, сердце неистово билось, руки и ноги онемели, но он продолжал резко толкаться внутрь, сдерживая свою разрядку.
Наконец она закричала, неистово дёргаясь всем телом, до крови царапая кожу на его шее. Его член сжало словно в тисках. Спустя несколько секунд Гарри расслабился и последовал за ней в бездну удовольствия, о которой так долго мечтал, без которой теперь не сможет жить.
— Гер-ми-о-на!
Он мощным потоком излился внутрь, и сразу же ноги подкосились, словно все жизненные силы оставили его бренное тело, а душа унеслась парить под ночным небом Аделаиды.
Спустя десять минут, когда Гарри наконец пришёл в себя, он услышал медленное цоканье каблуков и открыл глаза. Гермиона, пошатываясь, шла к выходу с балкона, сжимая свою палочку в кулаке, оставив палочку Гарри там, где она упала.
— Гермиона, — позвал он хриплым голосом.
Она остановилась и прижалась лбом к стеклянной двери, которая дрожала в такт музыке за ней.
Пышные волосы растрепались, один чулок был порван и по голой ноге стекали смешанные соки любви.
— Приведи себя в порядок, прежде чем выйти, — напомнил он, и она слабо затряслась от смеха.
Гермиона кивнула и в несколько взмахов палочкой привела в порядок обоих. Только её волосы так и остались распущенными, окутывая тонкие плечи.
— Давай поговорим?
Гарри с трудом поднялся и на дрожащих ногах встал за её спиной на расстоянии вытянутой руки. Он не мог сейчас её отпустить. Он никогда не мог. Гарри даже не был уверен, что в итоге позволил бы ей стать чужой женой.
— Я… — она покачала головой. — Я пока не готова разговаривать. Было замечательно и даже больше, но я думаю, что это всё только усложнит. Я не забыла.
Гарри видел, как её гложет желание забыться в его объятиях, и рыдать, и проклинать, но она не двигалась. Он тоже не решался.
— Ладно, но поговорить надо. Ты должна выслушать про крестраж и про то, как он владел моим сознанием на протяжении семнадцати лет. Ты и сама должна была это понять, ты ведь…
— То, что ты сделал в ту ночь, — она судорожно вздохнула и повернула к нему голову. — Ты не хотел этого? Это было желание Тома Реддла?
— Нет, — после небольшой паузы всё же признался Гарри и коснулся воздуха возле её сгорбленной обнажённой спины. — Моё, — она не двигалась и он продолжил: — Но если бы не крестраж, я бы смог удержать это желание. Я ни с кем не был с той ночи.
— Понятно, — кивнула Гермиона, — но ты мог сказать раньше, задолго до той катастрофы.
— Мог, наверное.
— Но не сказал.
— Я струсил, мне было стыдно.
— Значит, трахать других тебе было не стыдно?
— На них мне было наплевать, — не стал отрицать Гарри. — Я не хотел использовать тебя, — он всё-таки коснулся её спины ладонью, чувствуя влажную прохладную кожу.
— Но всё равно сделал это.
— Я… не сдержался. Ты целовалась с Роном, и я разозлился. Почему всё ему, а я должен жертвовать собой ради тупой волшебной Британии?
Она резко повернулась и наставила палец ему в грудь.
— Ты сам меня к нему подталкивал, — вскричала она. — Ты мог рассказать мне всё раньше! Мог признаться в своей любви ко мне и в своих желаниях! Мы бы нашли решение. Любое решение! Мы всегда поддерживали друг друга!
— Ага, будто бы ты трахалась со мной? — в свою очередь зарычал Гарри. — Ты, со своей раздражающей приверженностью к правилам?! Мисс-так-делать-нельзя!
— Прекрати выражаться! Да! Если надо! Ради тебя я эти правила и нарушала! Я была готова ради тебя на всё, а ты…
— А я предал тебя…
— Да!
Запал у Гермионы резко закончился, когда Гарри с лёгкой улыбкой на губах взял её палец в кулак и поцеловал тыльную сторону ладони. Она прикрыла глаза от удовольствия и тут же вырвала руку.
— Мне надо идти. Мы поговорим. Потом, ладно? Я устала.
— Понимаю, — Гарри готов был ждать сколько угодно, тем более надежда на примирение стала явно ощутима. Так же ощутима, как и покалывание в пальцах от прикосновения к коже Гермионы. — Слушай, а какое маггловское растение приходит тебе на ум для улучшения памяти?
Гермиона широко открыла глаза и рот, потом закрыла и задумалась. Загадки она любила всегда.
— М-м-м… Бакопа, пожалуй. Это растение используют в маггловских лекарствах от Альцгеймера. Это травянистое стелющееся и вьющееся растение, ветви которого могут вытягиваться до семидесяти сантиметров в длину. Листья небольшого размера попарно располагаются на ветвях. Окрашены в зеленовато-оливковый тон…
Гарри улыбнулся, наблюдая, как привычно Гермиона начала зачитывать энциклопедические знания, и она тоже поняла, что забылась.
Она резко замолчала, нахмурила брови, хотела что-то спросить, но передумала.
Через мгновение от неё остался лишь шлейф приятного аромата и надежды, которую она оставила. Надежды на прощение. Надежды на счастье.
Гарри смотрел ей вслед, думая, почему в лаборатории не додумались использовать маггловские, а не магические растения? Ведь им действительно не хватает только одного неизвестного в уравнении зелья памяти.
Он оттянул воротник, предвкушая успех, и тут же аппарировал на порог здания госпиталя имени Хью Лори, в котором находилась их лаборатория.
========== Глава 5. Неожиданные гости ==========
Гермиона проснулась от того, что солнце ярко било ей в глаза, и от настойчивого стука в дверь. Вчера она до позднего вечера корпела над очередным переводом, в перерывах размышляя, как поступить с Гарри. Несколько раз она сама порывалась к нему пойти, но останавливала себя. Она купила себе блокнот и записала там все аргументы за и против Гарри, вспоминая, как часто крестраж владел его разумом. И против были только те строчки, в которых Гарри либо проявлял заметную тупость, либо не был откровенен. Осознав многое из того, на что закрывала глаза раньше, она решила, что готова с ним поговорить. Но он на удивление не объявлялся. Воспоминания об умопомрачительном соитии сводили её с ума. Она столько раз просмотрела их в Омуте памяти, но собственная рука и близко не подводила её к разрядке, и потому она спрятала Омут поглубже в шкаф, решив, что и изнасилование она больше просматривать не будет.