Артефакторика

— Герочка, ласточка моя, ну что же ты опять натворила? — Риен, тоже взглянув на мое многострадальное плечо, тяжело вздохнул и сел на край стола напротив меня. — Час от часу не легче…

— Слушай, я стараюсь, как могу. Так получилось, — я опустила глаза. Мне отчего-то было ужасно стыдно за свою метку. И за сам факт ее приобретения, и за неполноценность.

— Нужно исправлять, — вздохнул Рур. — Объясни хоть, почему не можешь принять его?

— Откуда же мне знать? Не получается.

— Ладно, — ректор встал и подошел ближе. — Это никуда не годится. Выглядит, как обрубок от нормальной метки.

— Это точно. Кстати, там, в стае медведей, кое-кто остался без руки. Можно с этим что-то сделать?

— Я загляну к ним на досуге. Но сейчас гораздо важнее как-то поправить твою метку.

— Будем снимать, — предложила я.

— Это невозможно, — заверил меня Рур. — Метка у мужчины остается до конца жизни, а у женщины исчезает только через месяц после смерти ее мужа. Но взять и снять ее, завершенную, уже невозможно.

— Возможно. Подумайте, ведь бурые просто брали и уходили через год. Они снимали метку. Точно снимали, я это знаю.

— Да, это верно, но никто не знает, как они это делали. Просто в один день женщина вдруг забирала дочь и уходила уже без метки, так что муж никогда не смог бы ее найти, — пожал плечами полуэльф. — Никто и никогда не бывал в стае самих бурых. Как никто и не знал точно о месте их обитания.

— Значит, это возможно. Будем снимать. А пока объясните мне, как сделать метку нормальной, чтобы Ворх не откинулся раньше времени.

— Принять.

— Ну, отлично, это слово я уже выучила, — вздохнула я. — А теперь давайте подробнее.

— Просто принять, в этом нет ничего сложного.

— Так, стоп, — я застегнула комбез. — Дашка, ты человек, ты тоже с этими забабонами не знакома. Рассказывай, что нужно делать с меткой, чтобы она ожила, — я подсела к ведьмочке.

Но она только смущенно пожала плечами:

— Принять… Действительно, Гер, это так. Я ничего не делала. Просто приняла Трэса таким, какой он есть.

— Так как это делается? Ворху то плевать, он помирать собрался, а мне с этим как потом жить? Что мне делать? Нужно постучать в бубен, попрыгать на одной ноге через костер, плюнуть в источник силы? Как это сделать?

— Побойся гнева праматери! — возмутился Рур. — Ничего делать не нужно, это само происходит.

— Ты просто либо принимаешь, либо нет, — вздохнула Айна. — Судя по всему, он причинил тебе слишком много боли, раз ты настолько отгородилась от него.

— Ну да, многовато, — согласилась я. — Но я уже многое простила. И мне было бы проще, если бы он хоть в чем-то раскаивался!

— Так, зовите Рема, будем его раскаивать, — воодушевился Риен.

— Я не знаю, куда он ушел, — пожала плечами я.

— Ничего, сейчас сам придет, — полуэльф улыбнулся во все тридцать два и дернул молнию моего комбинезона вниз.

Я тут же отскочила от него и застегнула молнию под самое горло, в котором даже ругательство застряло от возмущения и испуга. И почти в ту же секунду дверь распахнулась, обдав меня злостью и беспокойством от стоявшего за ней вервольфа.

— Так себе способ, — я попыталась затянуть собачку замка еще выше, хоть было и некуда. — Не нужно так делать!

— Зато сработало, — обрадовался Риен. — Ну, начинай раскаиваться.

— В чем? — поинтересовался Ворх раздраженно. — В том, что помогал ей? Или в том, что берег ее нервы, не вываливая сразу тонну информации? Или, может, в том, что старался защитить даже от нее самой? А, наверное, в том, что бросил все и вообще за это взялся. Вот уж точно раскаиваюсь.

Я отвернулась, стараясь сдержать злость:

— Я тебя и не просила об этом.

— Конечно, не просила, ты просто умирала. Вот только у тебя не было предсмертной записки с просьбой не реанимировать!

— Теперь татуировку такую сделаю, «не спасать»! Прямо поверх метки, чтоб уж точно заметил!

— Не волнуйтесь, они всегда такие, — махнул на нас Трэс. — Пойдемте отсюда, пусть ругаются на здоровье. Им так привычнее разговаривать.

— Оставайтесь, мы найдем, где поругаться, — Ворх схватил меня за руку и потащил в свою комнату.

— Вот, сразу бы так! — успел крикнуть вслед полуэльф. — Через плечо и в логово!

Раздражение было у нас общим.

— Хоть что-то мы можем делать вместе, — я выдернула руку, стоило двери за нами закрыться, — злиться на ректора. Ах да, еще друг на друга.

— Вот видишь, сколько у нас общего, — вервольф прислонился к двери и скрестил руки на груди. — Что за собрание ты там устроила?

— Решали, что с меткой делать, — я села на подоконник, чтобы на всякий случай быть подальше от него.

— А тебе не кажется, что это не их дело?

— Они твоя семья, вообще-то. И хотят помочь.

— Я в их жизни не лезу.

— А им этого очень не хватает, — я развела руками. — Так что будем делать?

Ворх промолчал, но так многозначительно, что ответ буквально читался в глазах.

— Даже не думай, я не дам тебе умереть так просто. Ты это не заслужил, если уж на то пошло, — я тоже скрестила руки на груди.

— Допустим, не так и просто.

— Тем более. Помоги мне помочь тебе. Потом будем разбираться, насколько отвратительно ты себя вел.

Он снова промолчал.

— Господи, ну почему с тобой так сложно?!

— Да какая тебе разница вообще? А, чувство вины, конечно. Можешь об этом не беспокоиться, я принял решение сам, в здравом уме, как у вас говорят.

— Вот и я приняла решение. Я не отступлюсь.

Ворх отлип от двери, подошел ко мне и оперся об оконную раму прямо надо мной. Мне сразу стало неуютно, захотелось отодвинуться, но я заставила себя не тронуться с места, только взгляд сам невольно опустился в пол.

— Не могу я так, — я все же подняла глаза. — И не хочу, наверное. Я, конечно, никогда тебя не прощу, но как-то уже привыкла к тебе, что ли. Кто же будет отравлять мне жизнь, если тебя не станет?

— Это весомый аргумент, — усмехнулся он.

— Ну так помоги мне. Я не знаю, что делать.

Ворх так и остался стоять рядом, я чувствовала его сомнение и неуверенность.

— И вообще, похоже, что Вередан все еще нуждается в тебе, — попыталась я зайти с другой стороны. — Он еще кормится от тебя.

— Месяца ему должно хватить, чтобы вырасти.

Я скрипнула зубами, злость снова дернула меня за язык:

— Да прекрати ты уже! Мне плевать, что ты себе в голову вбил, но подумай о матери! Она этого не заслужила! Или иди и скажи ей в глаза, что лучше умереть, чем оказаться связанным этой проклятой меткой с безмозглым ребенком! Есть еще причины, кроме личной неприязни ко мне? Зачем вообще все эти сложности? Я ведь предлагала забрать Вередан и уходить, ты же мог обмануть Эфир, опыт есть!

— И оставить тебя там?

— Да! Ты сателлит для Вередана, а что будет со мной, тебя не касается!

— Я еще и твой куратор, если ты не забыла.

— Была бы рада забыть! Просто скажи, как исправить чертову метку, и разойдемся по своим делам!

— Это невозможно.

— Почему?

— Ты никогда не сможешь принять эту связь. Не трать зря время и силы.

— А понятнее можно? Хоть нагляднее, что ли? — возмутилась я.

Ворх просто чуть подался вперед, едва коснувшись моего колена бедром, но я отдернула его, как ошпаренная, испугавшись. Мысль о том, что мы теперь улавливаем эмоции друг друга, вызывала у меня панику. Одно неосторожное движение, всего на сантиметр ближе, и он может почувствовать мою нездоровую тягу к нему. Я бы предпочла сквозь земли всех миров провалиться. И тут же, всего на какую-то долю секунды, но все же я почувствовала отвращение и разочарование, тут же скрывшиеся за уже привычным раздражением.

— Да, я поняла, это было достаточно наглядно, — я проглотила ставший в горле ком и отвернулась.

— Так что прекрати свои бесполезные попытки.

— Ладно, нужно с Риеном прояснить некоторые вопросы. Вередан, темный эльф, полиморф, флакон этот…

Эйлариен выслушал наши соображения и нахмурился: