Страница 10 из 77
— Быстрее! Резче! — приподнимает голову, распахивает глаза, встречается с торжествующим и беспощадным взглядом, понимает, что Готье нарочно придумал для него пытку, откидывается затылком назад на подушку, громко стонет, сдерживая ругательства на всех языках.
— Ори, сукин сын, не томи уже, — поощряет де Мезьер, которого заводит эта невысказанная злость, прорывая плотину своим приказом и получая требуемое, начинает толкаться, наказывая за содеянное.
— Твою мать, козел похотливый, ты еще тот извращенец! Покорность тебе нужна? Да ни хрена подобного! Как я мог забыть нашу первую встречу? — Джованни быстро улетал разумом за грань бытия, цепляясь за простыни под весом уже навалившегося советника, жестко фиксирующего его руками за плечи.
Короткий конец и сладостное послевкусие, крепкие объятия мокрых от пота тел, долгий поцелуй от Готье, растерзавший губы. Убийственная брошенная мимоходом фраза:
— Честно выполняешь договор, молодец!
— Ненавижу! — злобное шипение позади, с кровати. «Сколько было вложено огня!» — Готье улыбнулся, отпирая засов:
— Я же не прошу меня полюбить!
Он развернулся, встречаясь взглядом с Джованни, выгнувшим спину и приподнявшимся на вытянутых руках. Длинные пряди его волос теперь свободно и в беспорядке свисали, укутывая тело золотыми волнами — будто лев готовился к прыжку.
— Горячая вода для купания уже подготовлена. Но я первый. Жду тебя к завтраку внизу. Не сильно усердствуй с опозданием. Будем серьезно говорить о твоей просьбе, решать, что делать дальше.
Этой ночью опять выпал снег, заваливший мягким нетающим ковром внутренний двор, образованный стенами двух близко стоящих друг к другу строений, обращенных входами друг к другу. Кухня и купальня располагались в другом доме, а столовая, с двумя большими окнами, выходящими на реку — под спальней де Мезьера. В нее шёл дополнительный крытый проход через двор, образованный стеной, закрывающей пространство между домами, и надстроенной длинной и закрытой галереей, связывающей оба здания на уровне второго этажа.
Готье де Мезьер уже ждал, не начиная трапезы, и внимательно осмотрел вошедшего Джованни с ног до головы, отметив, что благодаря стараниям Жоффруа, одет он безупречно, и именно так должен одеваться человек, который хочет быть спутником советника короля при выходе в свет.
Готье жестом пригласил присесть к столу:
— Давно хотел тебя спросить, — де Мезьер, аккуратно орудуя маленькой ложкой, вынимал чуть сваренное яйцо из скорлупы: — Ты обучен владению мечом?
Джованни поднял на него кроткий взгляд. Он наконец окончательно успокоился, приняв горячую ванну и обработав ноющий зад лечебной мазью. И еще долго мыл и расчесывал свои волосы, раздумывая над тем, как же советник короля намеревается выполнять свою часть договора, ведь он всего лишь один раз прочитал письмо Гийома, а времени на розыск в архивах у него не было. Или королевские дела подождали?
— Да, мы с Михаэлисом постоянно тренировались. И еще ножом…
— Это хорошо! Значит, будем вместе с тобой возвращать мне былую силу. А то я слишком засиделся. Ровности дыхания не хватает, да и стал неповоротлив. Ты давай, кушай, на голодный желудок разговора не получится. Налить вина?
Ученик палача подставил кубок, а свободной рукой взялся за свежую булку.
— Ешь мясо, пост закончился, — продолжил де Мезьер, побуждая своего гостя быть смелее в выражении желаний. — Филиппа прекрасно фарширует его оливками, а потом запекает в печи, обваляв в муке… Так когда, ты говоришь, Михаэлис из Кордобы пропал?
И спросил как-то не к месту, прямо в тот момент, когда Джованни запихнул себе большой кусок мяса в рот и начал пережевывать.
— Еще виноград не начали собирать, — с трудом ответил ученик палача, пытаясь быстро справиться с едой.
— А к Гийому ты поехал на Брюсов день… Значит, сколько седмиц ты самостоятельно занимался поисками?
— Ровно тринадцать! Вот, и решил я к вам обратиться. Вы же меня похитили пять лет назад, сделали так, чтобы никто не узнал. Значит, помните и главное — знаете, как можно это сделать! — Джованни раскраснелся от волнения и пригубил вина, чтобы увлажнить пересохшее горло. — Что бы вы сделали, если бы не меня нужно было похитить, а Михаэлиса? Он же воин, оказал бы сопротивление.
— Постой… — де Мезьер сделал останавливающий жест рукой. — А как тогда узнали, что тебя похитил я?
— Арнальда, дочь цирюльника. Она всегда тайно выходила и вздыхала мне в спину. Уж больно я ей нравлюсь. Вот и приметила.
— Значит, в случае с Михаэлисом такой Арнальды не было? Или кто-то молчит?
Джованни сокрушенно покачал головой, опять положил в рот кусок мяса, в волнении кроша булку над своей тарелкой.
— Не хочу тебя разочаровывать или обманывать, но исчезновение Михаэлиса из Кордобы выглядит как несчастный случай… по крайней мере, это следует из письма Гийома, если бы… — Готье сделал многозначительную паузу, заметив отчаяние в глазах своего собеседника, — если бы не свидетельства, что его видели после исчезновения. Эти обстоятельства наводят на некоторые мысли…
— Это меня хотят этим задеть! — почти выкрикнул Джованни, его руки сжались в кулаки и ударили по столу. — Меня! Изводят, сволочи… Вот я и гадаю, кто хотел бы нам отомстить!
— С чего ты так решил? — удивленно прервал его де Мезьер. Протянул свою руку вперед и прижал нервно сжимающуюся ладонь ученика палача к столу, заставив немного остудить свой пыл. — Ты настолько слил свою жизнь с Михаэлисом, что перестаёшь отделять себя и видеть очевидное. Скажи мне, сколько людей знают, что вы с ним живёте вместе… как муж и жена? Не много, скорее всего, меньше, чем пальцев на одной руке. Для всех ты — его друг, ученик, подчинённый, и только!
Джованни кивнул, остужая пыл, усилием воли приводя мысли в порядок и соглашаясь с доводами де Мезьера.
— Исчезновение палача для города, — спокойно продолжил тот, — не столь значимо: всегда можно найти замену и не нужно устраивать долгих поисков. Но вот потеря хорошего лекаря — это уже представляется слишком важным. Поэтому и появляются такие слухи, что Михаэлис из Кордобы не пропал, а жив и здоров, только уехал в другой город. А значит, поиски можно прекратить. Как поступили бы городские власти в этом случае? Скажи мне!
— Успокоились бы сразу, — поддержал его Джованни и понял, что начал уже кое-что соображать, поскольку разум его, замутнённый горем, был ему до этого не лучшим помощником. — Лекарь — вольный человек, может уехать и вернуться, никто его не удерживает.
— А знакомые или друзья?
— Я не…
— Да не ты! — укоризненно посмотрел на него де Мезьер, гадая, доходит хоть малая доля его доводов до разума Джованни. — Представь, что нет тебя. Только окружающие люди, с которыми твой палач ежедневно общается.
Джованни задумался:
— Наверно, ходили бы к тюрьме или в городской совет, справлялись, не появился ли? Но никто, как я — его бы не искал! — он с надеждой посмотрел на советника короля. Мысли путались, казалось, что вот она — суть, но она была так призрачна, ускользала так быстро, что никак нельзя было ее поймать.
— Вот! — торжествующе воскликнул Готье де Мезьер. — Значит, достаточно пары слухов, что Михаэлиса видели, например, в Тулузе, чтобы все успокоились.
— Но их было больше! — возразил Джованни.
— Охотно верю, потому что никто же не предполагал, что у палача из Агда есть такой настырный ученик! — советник короля перевёл дыхание. — А теперь ты очень хорошо напряжёшься и вспомнишь о каждом таком слухе, кто поведал, где видели Михаэлиса, в какое время… подробно, — Готье сделал жест, как будто берёт двумя руками за бока невидимый ларец и ставит справа от себя. — Затем, в какое время и куда ты ездил, — второй такой ларец был поставлен слева. — Возьми перо и чернила, запиши на двух листах. Когда ты с этим справишься, мы сравним. Это как игра в шахматы. Знаешь такую? Ничего страшного, я научу. Ты делаешь ход, и твой противник делает свой ход, потом снова ты…