Страница 6 из 57
— Я не хочу, чтобы ты уезжал! — Альваро нахмурился, сосредоточившись на своих тайных мыслях.
— Разве ты вправе мне запретить? И вообще, Альваро, ты и Эдвин были рождены для того, чтобы править, вас с детства этому учили. А кто я? Безродный мальчишка, подобранный когда-то по дороге лишь потому, что привлёк внимание Эдвина игрой на свирели. Я остаюсь вашим слугой, ошибочно решившим когда-то, что равен вам. Вы оба вспоминаете обо мне, когда я становлюсь нужным для каких-то ваших дел, которые вы сами решить не можете.
Альваро отстранился и опустил взгляд, удрученно вздохнув, а Ингвар продолжил:
— Если бы я не стоял между вами, то вы давно бы пошли друг на друга войной или ты бы соблазнил Эдвина, этому искусству тебя учить не нужно, и вы жили бы замечательно по законам юга. И…
— Ты обижен на то, что никто из нас не считает тебя близким другом? — хмуро перебил его младший муж.
— Я вспоминаю былые времена, — к горлу Ингвара подкатил горький комок. — Теперь всё иначе. Я уеду в Арнауту…
— Сбежишь! — убеждённо, с легкой долей презрения, заявил Альваро и вскинул голову, впившись в него внимательным взглядом.
— Ты прав! — согласился Ингвар. — Меня здесь ничто не держит.
— А как же твоя семья?
— У меня больше нет семьи, Альваро. Хотя я считал, что есть и очень гордился, — Ингвар посмотрел наверх, на темные перекрытия потолка, и почувствовал головокружение, заставившее его пошатнуться и ухватиться за стену. — Теперь понимаю — наивный дурак! Вчера ты считал себя побежденным, а оказалось, что потерпел поражение — я.
— Ингвар, Ингвар… — Альваро обнял своего старшего мужа за шею. — Не говори так! У тебя есть я! Твой младший муж.
— Бред какой-то! — пробормотал Ингвар и убрал его руки со своей шеи, намереваясь уйти. Он сделал шаг вперед, но Альваро встал у него на пути. — Дай мне пройти! И хватит меня соблазнять: я тебя не хочу. Наверно, я уже вообще никого и ничего не хочу, — он начинал злиться. — Встретимся в купальне!
Старший муж отправился бродить по коридорам дворца. Но стоило ему войти в соседний зал, как за своей спиной он явственно различил дыхание этаров, а впереди ему под ноги кинулся управляющий дворцом, спешно докладывая, что свита короля накормлена, а сам он препровождён в купальню.
— Пригласите моего младшего мужа на встречу с королем Эдвином, — рассеяно проговорил Ингвар, пропуская многое из сказанного мимо ушей.
— А вы, когда присоединитесь, милорд? — продолжил удерживать его расспросами управляющий.
— Меня не будет! — гневно ответил старший муж, обходя его со стороны.
— Вы не можете! — раздался позади голос одного из этаров.
— Что? — Ингвар резко развернулся и нахмурил брови, но грозный облик старшего мужа не оказал на этаров никакого воздействия:
— На любых переговорах такого уровня должны присутствовать оба мужа: старший и младший, иначе они будут считаться ничтожными.
— Таа-ак! Проклятие! — выдохнул Ингвар. — А отлить мне можно сходить или теперь только под присмотром младшего мужа?
— Отправление естественной нужды не является государственным делом, а относится к личным…
— И на этом спасибо! — выкрикнул свою боль Ингвар. Он стоял, будто оглушенный свалившимся на его голову тяжким грузом, не зная, что предпринять, лишь бы всё изменилось и прошедший день оказался дурным сном. Но мир вокруг не исчезал, наоборот — становился более чуждым. Старший муж еще постоял пару мгновений в раздумьях, потом принял решение:
— Соберите мои вещи, после переговоров с королём, я уеду в военный лагерь. Один. И… дайте мне воды, я хочу пить.
Он поднялся в свою комнату. Ингвар постарался устроить ее в том облике, к которому привык, проживая на севере, в том, что видел во дворцах правителей — красно-зеленом с золотом. Закрытые тканями стены, ковры на полу, расшитый и тяжелый балдахин над широкой кроватью со множеством подушек разного размера — украсить собственную спальню, как и переделать под себя дворец, было для Ингвара делом, согревающим и ласкающим сердце. Он выстраивал собственную жизнь с любовью и надеждой, что сможет воплотить в жизнь то, что видели его глаза и к чему прикоснулся за годы странствий. Любимая женщина и не одна, растущие на глазах дети, теплый и желанный дом — к этому Ингвар стремился в мечтах. И казалось, что теперь у него всё это есть, поэтому разочарование, что он испытал оказалось настолько болезненным.
Яркие солнечные лучи проникали сквозь деревянные решетки на ставнях, образуя узоры на полу. Хотелось распахнуть окна и упиться ароматами сада, отрешившись от мыслей. Пальцы Ингвара скользнули по плотной и шероховатой ткани кафтана, расстегивая толстые петли спереди, а потом застыли в нерешительности — он не мог понять, как себя вести во время переговоров двух королей, которых он вознамерился раздеть. И мысль, что Альваро может в очередной раз заартачиться, заставила засунуть свои обиды подальше, сменить нижнюю рубашку на более простую и отправиться в купальню.
Купальня в южном дворце практически ничем не отличалась от таковой во дворце Энсина: квадратный бассейн со ступеньками, окруженный колоннадой, теплая комната со скамьями по сторонам, через которые проходил горячий пар. С одной стороны колоннады — комната была более просторной и каменные скамьи стояли одна напротив другой, образуя между собой пространство, которое можно было заполнить низким столом, украшенным фруктами, сладостями и щербетом.
В купальне Ингвар застал только одного Альваро, сидящего на скамье, причем ещё одетого в тунику, но успевшего снять с себя все драгоценности и выплести из волос бусины и камни.
— Где Эдвин? — деловито спросил старший муж, снимая через голову рубаху.
— В горячей комнате, — глаза младшего мужа старательно изучали его тело, обласкав заросший черными кучерявыми волосами торс, крепкий живот, чуть расслабленный из-за сладкого образа жизни, штаны, скользнувшие вниз по бедрам и открывающие взору, дорожку жестких волос от пупка до члена.
— Раздевайся и пойдём к нему.
Альваро шевельнулся, вставая и неспешно расстегивая фибулы на плечах, позволившие тунике свободно упасть к ногам. Его тело, сильное и широкое в плечах и груди, поражало воображение узостью в талии и бедрах, переходивших в длинные жилистые ноги с красивыми ступнями, гладкие и практически лишенные волос. Даже старые шрамы померкли, скрывшись за матовым цветом загоревшей кожи. Ингвар невольно засмотрелся, хотя в внутренне убеждал себя в отсутствии желания натянуть младшего мужа на свой крепкий член. Тело помнило насколько это приятно и само откликалось, не желая повиноваться волевым усилиям.
— Проклятие! — вырвалось у Ингвара, невольно положившего руку на свой возбуждающийся член. — Ты продолжаешь оставаться моей любимой женщиной.
— По-другому и быть не может, — с озорной улыбкой отозвался Альваро, делая шаг вперед, приблизившись к старшему мужу на расстояние вытянутой руки, поймав взгляд. — Я дам тебе всё, что пожелаешь, только не убегай далеко, иначе мне придётся последовать за тобой, — он коснулся пальцами груди Ингвара. — Пойдём! Наш король ждёт.
Эдвин, действительно, ждал, расслабленно развалившись на покрытой мозаикой скамье, и повернул голову, услышав шум открываемой двери. Оба правителя Байонны уселись рядом, напротив короля. В начале молчание затянулось — Эдвин и Альваро долго рассматривали друг друга в упор, не двигаясь и порой затаивая дыхание.
— Так, если вы и дальше продолжите полыхать огнём, — Ингвар, внимательно следивший за выражением лиц, первым нарушил установившуюся тишину, — то я позову банщика. Будет хоть какая-то польза! Эдвин, выскажи моему младшему мужу всё, в чём ты считаешь его неправым!
Король начал свою речь с того, что считает Байонну частью собственного королевства, поскольку завоевал ее силой оружия и захватил в плен обоих правителей — Рикана де Альму и Альваро де Энсина, и то, что младший муж не был казнен — исключительно добрая воля короля, поставившая наместником и старшим мужем — своё доверенное лицо. Более того: и Ингвар и Альваро принесли вассальные клятвы верности королю.