Страница 48 из 57
— Встань! — Ингвар забрал у Яснила свиток. — Бегом в комнату!
Яснил оказался проворным малым, остановился только рядом с кроватью, испуганно озираясь по сторонам. Потом нашел глазами того, кого искал, сделал несколько шагов навстречу, упал на колени и приник лбом к полу. Ингвар передал свиток Альваро, перед которым распростёрся бывший наложник.
— Этар Арио, впиши сюда имя моего младшего мужа.
Комментарий к Глава 31. Исполненное обещание
Делаю перерыв до следующих выходных. Очень буду рад увидеть “Жду продолжения”, и стараюсь рассказывать эту историю для тех, кто ждёт, кому небезразлична судьба героев.
========== Глава 32. Танцующий с духами ==========
Взгляд Альваро метался от Яснила, неподвижно лежащего на полу, к стоящему рядом Ингвару, потом к бумагам, что сам держал в руках и обратно. Младший муж замер в нерешительности. Затем протянул купчую на Яснила этарам:
— Сделайте то, что сказал герцог! — Альваро сделал шаг вперёд и обнял Ингвара. — Ты чудесный, мой муж, — начал шептать он, — я даже не знаю, как тебя благодарить. Ты вернул мне покой.
— Отблагодаришь в постели, — сыто промурчал Ингвар ему в ухо, слегка заваливая младшего мужа назад, но крепко прижимая к себе, обхватив ладонями за обе ягодицы. — Теперь мы готовы начать переговоры с Бейсилом?
— Да, — сладко выдохнул ему в шею Альваро, — все препятствия устранены.
— Отпустишь меня погулять в город… дня на два?
— Если с Бейсилом пройдёт всё удачно, то и на все три, — с улыбкой ответил младший муж. — Я помню, зачем мы сюда приехали. Буду вести себя как мышь и не выходить из покоев.
— Ой, не зарекайся! Как мышь! Прибрёл себе такого горячего любовника, что только член себе до основания не сотри и сакральное своё место не порви, — Ингвар потёр пальцами анус младшего мужа, чувствуя, как он рефлекторно сжался, а потом расслабился от ласки. — Это — главная ценность Байонны! А с Бейсилом мы как-нибудь разберёмся…
Альваро покраснел, его дыхание сбилось. Он был готов отдаться прямо сейчас, на этом месте, не оглядываясь на присутствие этаров в комнате. Лишь бы каким-нибудь способом выразить те чувства, которые его переполняли. Ингвар — сама доброта, понимание, забота… Нежный, любящий, прощающий… Сколькими ещё лестными словами можно наградить старшего мужа, который потакает любым желаниям и не препятствует ни в чём?
Младший муж еще больше смутился от своих желаний. Он ни о чём таком не помышлял с памятной ночи, когда в их постели появился третий — Яснил… Альваро вздрогнул, опомнился и резко повернул голову в ту сторону, где новоприобретённый слуга продолжал неподвижно лежать на полу.
— Что с ним? — приглушенно воскликнул граф де Энсина, освобождаясь от объятий.
— Тише, тише! — удержал его Ингвар. — Разве ты не видишь? Он спит!
— Вот так? На полу? — изумился Альваро, только сейчас заметив, как равномерно поднимаются и опускаются плечи Яснила, как расслабленно лежит рука, обнимавшая мешок с вещами, которые принёс собой раб и сейчас замечательно пользовал в качестве подушки.
— Совсем заездили парня! — не без сарказма в голосе заметил Ингвар и, последовав за Альваро, склонился над Яснилом. Младший муж посмотрел на него с укоризной:
— Лучше помоги перенести его на диван!
Одним тёмным богам было известно, в каких беспокойных странствиях сейчас пребывал Яснил, но он даже не проснулся, когда сильные руки Ингвара уложили его на подушки, а любящие пальцы Альваро развязали ремни на сандалиях, огладили ступни ног, а потом завернули в тёплое одеяло, ограждая от прохлады наступающей ночи.
***
— Пора заканчивать! Солнце уже скоро зайдёт, — вяло проронил Никкей, командующий наёмниками, обращаясь к толстому и выбритому налысо советнику своего нанимателя, посланному вместе с ними, чтобы удостоверить точное исполнение приказа нового короля Правого берега Мальфы по арнаутским картам или Мгандо-у-Лу на языке местных. Никкей проследил взглядом за своими людьми, вышедшими из леса, куда они увели последних, обреченных на смерть. Те на ходу стирали кровь со своих мечей широкими листьями болотной травы и присели к кострам, чтобы отведать мяса зажаренных молочных поросят. — Ты решил, что делать с этими? — наёмник кивнул в сторону двух мальчишек, лежащих связанными у порога бывшего дома вождя.
Своё дело каратели сделали — забрали всё ценное, отнесли в лодки, на которых приплыли, изнасиловали женщин детородного возраста, убили стариков и мальчиков, включая младенцев. Мужчин, способных их защитить, не было — они все полегли на поле битвы или были казнены победителями. Кто же знал, что поверженный правитель скроет одного из своих сыновей в этой глуши?
— Кровь Амальфи и Танцующий с духами должны умереть, — наконец вынес свой приговор советник нового повелителя, рисуя на чёрной коже своего лба спиралевидный узор и невольно с опаской оглядываясь по сторонам. Вера в то, что окружающий мир населен невидимыми хозяевами стихий была единой в этих землях. И кровь божеств, воплощенная в людях, считалась священной, ее пролитие означало открытый вызов, брошенный богам. А боги могут быть так капризны и мстительны…
— Постойте! — советник прикрикнул на воинов, которые верно прочитав жест своего командира уже уверенно направились дорезать последних жертв. — Нам нельзя так их убивать! — он повернулся к своему собеседнику, объясняя суть словами, которые будут понятны любому наёмнику из Арнауты или земель, что лежат вокруг неё. — Один из мальчиков — сын короля, его кровь священна. Второй — жрец, который говорит с богами. Чтобы не прогневать богов, выпустить кровь из сосуда может только жрец, совершив особый обряд.
— Хорошо, — нехотя откликнулся Никкей, — делай, но побыстрее. Эй, тащите к нам мальчишек!
Когда на рассвете чужеземные воины окружили деревню, то первыми их обнаружили собаки. И сразу за это поплатились. Их всех убили стрелами или закололи мечами. В поднявшейся суматохе наследник Амальфии и Танцующий с духами попытались бежать, но были пойманы в сети, заранее расставленные по округе. Их не убили днём как остальных, но развлеклись также, как и с остальными.
Архон первым встал на ноги, показывая, что сломить его не удалось, и он готов принять свою смерть, как подобает мужчине — без стонов и мольбы о пощаде. Он не отрывал взгляда от Танцующего с духами, мысленно прося его стать проводником души, готовой покинуть тело. С того сняли путы, давая свободу в движениях, но он с трудом держался на ногах, хотя силы духа и ему было не занимать.
Принц и его жрец, близкие друзья почти с рождения, стояли друг напротив друга, ожидая, кто из них сделает первый шаг — начнёт обряд. Один, силой голоса должен был открыть ворота для души и отдать, второй же — невидимой силой, сплетающей энергии вокруг, войти в них и стать проводником.
— Танцующий, значит! — криво усмехнулся Никкей и встал со своего места. Взяв в руку, скрытую толстой рукавицей, пустой котелок, зачерпнул им угли из костра и высыпал под ноги проводнику душ. Потом ещё, и ещё… — Это тебе задаст ускорение! Давайте, поторапливайтесь!
Архон разлепил кровоточащие губы и запел. Звуки древнего языка сложного заклинания вырвались из его горла, заполняя вибрациями пространство, обращая на себя внимание повелителей стихий, привлекая их к тому, что сейчас божественная кровь будет исторгнута из тела, как из грубо разбитого сосуда, и впитается в землю, чтобы отдать свою силу окружающему миру. Из которого ушла, и в который вернётся вновь.
Но в свою песнь Архон вплетал и слова проклятия, призывая богов к мести за все неупокоенные души, тех, кто еще утром возрадовался наступившему дню, и тех, кто погиб, защищая свою землю силой оружия.
А Яснил танцевал и танцевал… Пока песня внезапно не оборвалась, и он не потерял сознание. Когда Танцующий с духами в следующий раз открыл глаза, то обнаружил себя в полутьме ямы-пещеры, кричащим от боли в ногах. Сверху падали капли сильного дождя, скапливаясь на дне в огромную лужу. Холодная вода и привела его в сознание. Яснила не убили, посчитав, что и так обрекают на мучительную смерть. Но вместе с его почти бездыханным телом свалили трупы остальных — стариков, детей, животных. Рядом, на расстоянии вытянутой руки, лежало застекленевшее тело Архона. Грудь юного наследника Мгандо-у-Лу пронзал деревянный кол, а в темных застывших глазах так и осталась тень проклятия, что он произнёс, вложив в лица своих мучителей.