Страница 38 из 57
— Ладно, не бойся! Все знают, что если с гостем из Байонны что-то случится, то я тут сам всех отымею, а потом ещё и Бейсил.
— Я его сегодня видел! — прошептал Альваро прямо в ухо. — И даже его член! Представляю, как он им тут всех…
— Ты чего? — с Ингвара слетела былая сонливость. Он привстал на локте — Где?
Младший муж смущенно улыбнулся и даже залился краской, а потом посерьёзнел и в свою очередь спросил:
— Зачем Бейсил держит мужской гарем, он же по женщинам?
Ингвар хмыкнул. Подробности интимной жизни правителя Арнауты они ещё в таких подробностях не обсуждали:
— И по тем и по этим. Но Бейсил считает, что у него должно быть всё лучшее из лучших, поэтому покупает и продаёт наложников как племенной скот.
— И так же относится! — гневно промолвил Альваро и начал рассказывать. — Я сегодня изучал дворец и забрался под крышу одной из башен… ну, я просто толкнул дверь, и она открылась. Стражи поблизости не было, а с башни открывается примечательный вид на внутренние дворы дворца. И в узкое окно, под самой крышей была видна часть одного сада… Я бы и не посмотрел в ту сторону, если бы… Было далеко, чтобы всё рассмотреть… В общем, я увидел двух обнаженных юношей, сидящих на коленях. Их руки были связаны сзади, на спине, а лица уткнуты в землю.
— Две голые задницы — примечательное зрелище! Возбудился? — Ингвар приобнял младшего мужа за шею.
— Ещё как! — Альваро положил ему голову на грудь, зарылся пальцами в густую шерсть. — Красивые тела… даже с такого расстояния видно… Один белокожий и с длинными светлыми волосами, а второй — с кожей как темное корабельное дерево, темноволосый, со множеством косичек, тоже длинных. Но более подробно я не смог рассмотреть. Потом я увидел Бейсила. Он несколько раз обошел юношей кругом, рассматривая и что-то обсуждал с человеком в яркой желтой тунике и сером плаще.
— С Гарретом, управляющим гаремом, — вслух догадался Ингвар.
— А ты откуда знаешь? — удивился младший муж и приподнял голову.
— Мы сегодня с этим… который Альваро, гуляли с Бейсилом по саду, услышали ссору между наложниками. А такого здесь так просто без внимания не оставляют, особенно, если еще и побеспокоил правителя. Так их наказали?
— Да, — Альваро ткнулся лбом в шею старшего мужа, на глазах застыли слёзы. — Бейсил сидел в специально принесённом кресле, пил горячий травяной напиток, а я… не мог отвести взгляд. Вспомнил Рикана. Их здесь не уродуют, слишком ценный товар, но боли причиняют достаточно. Сначала вынули из анусов… ну, есть такие отполированные тупые колья из мягкого дерева, чтобы расширять… Ты должен был их видеть в шкафу у Рикана. А потом, целясь туда же били розгами. Знаешь, я долго плакал там в башне, будто сам всё переживал…
Ингвар притянул к себе Альваро, гладил и целовал, пока тот не успокоился и вновь не начал говорить:
— Я опять прильнул к окну и увидел, как Бейсил держал за волосы светлокожего и трахал в рот, пока окончательно член не затвердел. Наложник даже не сопротивлялся, покорно принимал, будто и не дышал вовсе. Потом Бейсил поднял с колен темнокожего, также за волосы. Оттащил к стене, опёр щекой, видно сказал расставить ноги пошире и тоже долго трахал. Когда закончил и выпустил, юноша там же и упал на землю, не в силах встать и пошевелиться. Мне так было плохо, Ингвар, будто меня самого поимели у этой стены. До вечера просидел в дворцовой библиотеке, бесцельно рассматривал книги… Я понимаю, что двое этих юношей — рабы, но не принимаю жестокость и насилие.
— И ничего не ел? — с беспокойством откликнулся Инвар.
— Кусок в горло не лезет! — признался младший муж и чуть не нарвался на кормление силой под неусыпным взором старшего мужа. «Рабы устроили ссору, за это их наказали, а уж каким способом — это личный выбор их хозяина. Мог бы ещё пострашнее придумать, даром что ли правитель Арнауты!» — подумал Ингвар, но вслух говорить не стал. Альваро по сути еще цветок дворцовый, о рабах только слышал.
Утром правители Байонны отбыли осматривать столицу. Когда-то море отхлынуло от горы, оставив на суше большую ровную площадку, на которой и уместился четко распланированный город — с длинными улицами, ведущими прямо к берегу и пересекающими их под прямым углом боковыми улицами. Дома тут строили невысокими, на два-три этажа, с квадратными внутренними дворами. Островерхие башни венчали углы каждого дома, сливавшиеся с соседними. На первых этажах не жили, а устраивали лавки и склады, выходящие окнами и дверьми наружу, а вот жилое пространство было надежно заперто въездными воротами.
Столица представляла собой сплошной свободный рынок, и каких только любопытных и занимательных вещиц тут не было! Однако торговцы определённым товаром, например, украшениями, оружием, тканями, благовониями, предпочитали держать лавки на одной улице, чтобы зорко следить за ценами конкурентов. Рынки же для продажи скота, рабов, мяса, рыбы, располагались отдельно — за пределами центральной части — там, где строительство домов уже производилось стихийно, замыкаясь в небольшие площади.
Байоннцы вышли из дворца пешими — с лошадьми было тяжело лавировать между толп людей и лишь для лже-Альваро были приготовлены носилки, которые несли солдаты, чтобы хоть как-то подчеркнуть официальный статус выехавшего поглазеть на диковины посольства.
Белые одежды этаров привлекали взгляд арнаутцев: они выглядывали из окон, свешивались с балконов, прикидывая, какой товар может привлечь внимание необычных гостей. К путникам часто подбегали нищие и калеки, протягивая перед собой руки в надежде на жалостливую подачку, но натыкаясь на строгий взгляд Ингвара, возвышавшегося впереди носилок, предпочитали незаметно исчезать, возвращаясь на свои привычные места работы.
Младшего мужа заинтересовали только золотые бирюльки — браслеты, кольца, которые он, как ребёнок, намеревался на себя нацепить, когда выйдет из роли этара Арио, но торговаться с опытными арнаутскими торговцами совершенно не умел. Ингвару пришлось и эту обязанность взять на себя, и после длительных прогулок по лавкам, неспешных разговоров с продавцами за чашкой темно-бордового травяного напитка, вздохов, яростных перепалок за каждую мелкую монету, не только Альваро уезжал удовлетворённый сделанными покупками, но все арнаутские купцы с удовольствием провожали Ингвара и зазывали прийти еще раз.
Ингвар же чувствовал, что он охрип и мечтал лишь о посещении знакомой таверны в порту, где подавали жареные щупальца осьминога, вымоченные в медовом соусе с пряными травами и наливали густое тёмное пиво собственного изготовления, выдержанное в холодных подвалах Арлеуты.
Знакомство с местной кухней плавно перетекло далеко за середину дня, и нужно было возвращаться во дворец, чтобы подготовиться к вечернему приёму у Бейсила. На обратной дороге Ингвар предупредил всех этаров, которые будут с правителями Байонны на празднике, чтобы те не сильно усердствовали с вином, поскольку наливать будут всем, а пригубить кубки по требованию Бейсила придётся. А еще — держали себя в узде, поскольку вида обнаженных женских прелестей им избежать не удастся. Особое пожелание касалось и лже-Альваро, чтобы тот не выходил из роли и не разглядывал собственные ногти, когда к правителям Байонны будут обращаться за ответами на вопросы или подсаживаться рядом, вовлекая в общий разговор.
На закате дня правителей Байонны провели в большой зал. Плетёные диваны для именитых гостей были расставлены полукругом и утопали в мягких расшитых золотом подушках. Перед каждым диваном на низких столах красовались сладости, выложенные на блюдах и по цвету составляющие диковинные узоры в виде цветов и листьев. Многочисленные светильники в стенах и на полу давали достаточно света.
Место, приготовленное для Бейсила Арнаутского, стояло лицом к гостям, чтобы от взора правителя ничто не могло укрыться. Гости занимали свои диваны по внутреннему распорядку, установленному управляющим дворцом, их подводили специально, но многие оставались стоять позади шумно переговаривающейся толпой. Женщин было немного, и все они, по словам Ингвара, были не женами, а красивыми наложницами, которыми было принято хвастаться перед всем двором.