Страница 33 из 57
— А вы с отцом Альваро и вправду могли заниматься сексом лишь после того, как оба нюхнули из этого волшебного флакона? — Ингвар как-то заловил Аринальдо в узком проходе, не давая пройти: уж очень любопытно было узнать, как складывались отношения с Коатлем в былые времена. Да и на будущее — какой участи ожидать для сыновей? Альваро молчал на этот счет, роняя неловкие и бессмысленные фразы про честь семьи, сильно смущаясь, краснея, закусывая губы и умоляя не интересоваться прошлым.
— Вам настолько интересна семья де Энсина или это праздное любопытство? — Аринальдо скрестил руки на груди, устремляя на Ингвара гордый взгляд голубых глаз в которых отразилось всё высокомерие великого рода.
— Ага, — уверенно кивнул Ингвар, — мне уже успели составить перечень всех трёхста пятидесяти одного потомка, в которых течет хоть капля крови де Энсина.
— Вы зря приложили столько усилий, герцог, — довольно сухо отозвался любезный дядюшка, не выходя из роли небожителя. — Кроме меня и Альваро чистой крови не осталось, а божественность не передаётся через женщин. Идёмте со мной, — Аринальдо махнул рукой, увлекая за собой Ингвара, и привёл старшего мужа в библиотеку. Он достал из шкафа большой свиток из соединенных друг с другом листов и развернул его на столе, расправил, зажав края переплётами книг, и принялся водить пальцем. — Вот отец Альваро и я, наш дед, прадед…
Ингвар с вниманием склонился над рукописным перевёрнутым вверх ногами родовым древом. Оно было на редкость уродливым. Ради получения власти над страной мальчики в роде де Энсина будто были отмечены проклятием: выживали только двое и лишь один имел возможность продолжить правящую династию. Эта старшая линия устремлялась вверх, а боковые ветви отсыхали, не образуя новых побегов.
— Альваро отдали де Альме только ради того, чтобы устранить от власти и это спасло ему жизнь. У его братьев рождались девочки, а Альваро вступал в тот возраст, когда он мог бы иметь детей. Любая женщина, искусно влезшая в его постель, при рождении сына могла бы стать продолжательницей рода де Энсина. А если бы у его брата родился мальчик, то войны было бы не избежать. Младший муж и его потомство как бы исключаются из рода.
Ингвар ткнул в жирные кресты, стоящие у имён младших мужей. От них также не шло ни единой ветви и только несколько поколений назад встречались их дети, но опять же — с крестами.
— Их убивают при выборе новой пары?
— Если младший муж переживал старшего, у которого были потомки, то — да.
— И вас, Аринальдо, тоже ждала подобная участь? — услышав вопрос дядя Альваро резко отпрянул от стола, будто родовое древо де Энсина превратилось в ядовитую змею. Затем бросил неодобрительный взгляд на Ингвара:
— Только не подумайте, что мы все сошли с ума! Только так род де Энсина просуществовал так долго и не допускал ни смен династий, ни чужаков, с которыми пришлось бы делить власть. Старший брат брал мужем младшего, хотя имел право назвать мужем любого!
— Вы не ответили на вопрос!
— Да, — шумно выдохнул Аринальдо. — Но убивают не жрецы или этары. Это внутрисемейное дело. Поэтому, как только пришла весть о скоропостижной смерти моего брата, я сбежал.
— Но один из ваших племянников мог объявить вас своим младшим мужем?
— Это верно! Поэтому я ждал. Знал, что они ненавидели друг друга с детства, поэтому могли и не договориться. Любой из них, оставшись единственным правителем, по традициям рода де Энсина, не стал бы искать младшего мужа на стороне. А Альваро уже был чужим мужем. Правда, ради высшей цели можно было аннулировать брак.
— Но один был убит случайной стрелой на охоте, а второй в тот же день — подавился, выпив на радостях вина… И остались двое младших, бездетных, исключенных из рода…
— И никчемный Рикан де Альма! Присаживайтесь, герцог, — Аринальдо жестом указал на кресло, стоящее рядом со столом. Сам же принёс табурет и устроился так, чтобы его и Ингвара разделяло пространство стола. Пока дядя Альваро проделывал все эти телодвижения, старший муж мрачно рассматривал конец семейного древа, силясь понять, за что до сих пор цепляются эти мужчины рода де Энсина.
— Вина не предложу, боюсь, что к концу моего рассказа о Рикане, вы захотите меня убить. Но раз уж вы приехали в Энсину, а Альваро всё продолжает вас оберегать, то я считаю — скрывать истинное положение дел нет никакого смысла.
— Нам, — Аринальдо многозначительно сделал паузу, — младшим мужьям, с детства внушали, что мы обязаны отдать свою жизнь ради благополучия Байонны. Мы всегда третьи сыновья. Второй мальчик заменяет первого, если с тем что-то случится: умрёт, например, в младенчестве. А третьего считают особенным.
— И как же так случилось, что Альваро отдали Рикану де Альма, а не оставили при себе? — не скрывая удивления спросил Ингвар.
— Король Лаокоонии настоял — очень уж ему хотелось иметь в заложниках одного из детей правителя Байонны. Поэтому герцог решил оставить старших сыновей при себе, да и Альваро клялся, что влюблён в де Альму. Но тем самым Альваро исключался из наследования титула. Король же Лаокоонии Эрвин, как оказалось, имел иные планы: как и нынешний король Эдвин, он замыслил смену независимой от него династии де Энсина. Сговорился с графами, и после смерти всех возможных наследников, герцогом Байонны был объявлен Рикан.
— А вы? — Ингвар бросил на Аринальдо настороженный взгляд исподлобья.
— Я тогда скрывался в рыбацкой лачуге не так далеко от Ариналя. Помыслить не мог, что старшим мужем выберут Рикана. В Байонне, как вы знаете, Ингвар, есть немало сильных родов, что готовы также послужить Коатлю, как и род де Энсина. Даже южный дворец, который вы сейчас себе отстроили, когда-то принадлежал роду Бетула — под корень вырезанному, когда возвысились де Энсина. Когда я появился в столице, то Альваро принял меня, он нуждался в моей помощи: Рикан начал пить, и дела шли из рук вон плохо. Мы же с племянником не имели противоречий. Хотя некоторые шаги можно счесть ошибкой, — Аринальдо устало растёр ладонями свои гладко выбритые щеки и устремил свой взгляд на рисунок древа. — Мне было жаль, что всё закончилось. Вся власть нашего рода. А ведь и я или Альваро еще могли бы иметь детей…
— И Рикан тоже! — вставил Ингвар, но Аринальдо, подняв голову странно на него посмотрел:
— Чтобы дети этого подонка правили моей страной? — задал он вопрос, казалось, самому себе и принялся нервно сворачивать в свиток родовое древо. — Даже честный и всепрощающий Альваро согласился тогда со мной. Мы были тогда здесь, в библиотеке… Вот только младший муж сидел, скрючившись от боли, вон в том углу, — Аринальдо указал пальцем на простенок между двумя шкафами, — и плакал от горя. Рикан впервые серьёзно избил его, а Альваро не знал, чем ответить. И я был не во власти, чтобы ему помочь. Я знаю, что вы меня осуждаете, Ингвар: мол «не смог защитить». А вы представьте, если бы не было меня? Если бы Альваро остался в одиночестве? Что сталось бы с Байонной?
— Ну, это вопрос от хитрого ума! — возразил Ингвар и откинулся на спинку кресла, внимательно разглядывая беспокойство рук Аринальдо, откровенно открывающего перед ним странные тайны. Дядюшка иногда нервно оглаживал свою шею, будто проверял, на месте ли еще его голова. Хотя Ингвару и приятно было узнать, что дядюшка питал нежные чувства к Альваро и по мере сил пытался ему помочь, не забывая и о собственной заднице, но хотелось бы прояснить для себя некоторые сложные моменты, о которых тот явно не спешил говорить. — Предполагаю, Альваро убил бы Рикана, и в том не сомневаюсь. Но мы остановились на детях…
— Ах да! — Аринальдо будто очнулся от своих тайных мыслей. — Чудовищах, отцом которых мог стать де Альма. Видите ли, у нас есть некоторые растения, как-то, что заставляет терять голову и страстно желать. Но есть и такое, что делает человека бесплодным. И если принимать его сок по капле довольно длительное время, то оно выжигает тело изнутри без возможности исцеления. Альваро согласился со мной, поскольку разум Рикана ухудшался изо дня в день, и что стало бы с ним, если бы одна из женщин, которые входили в его спальню или которых он встречал на стороне — понесла?