Страница 12 из 57
Пока слуги занимались облачением старшего мужа там же в саду, подошел Эдвин, уже полностью готовый к отправлению в путь. Его куртку и доспех нес позади слуга, который еле поспевал за стремительной походкой короля. Ингвар встал, приветствуя своего сюзерена по этикету, но Эдвин нахмурился:
— Полно тебе обижаться! Не порть мне сегодняшний день!
— Мой король, ты доволен нашим гостеприимством? — Ингвар продолжил проявлять напускную учтивость.
— Страстный у тебя муж, смотри! — Эдвин задрал камизу на спине и повернулся к Ингвару, гордо показывая полученные отметины. Тот заставил себя вглядеться, удивляясь увиденному, ведь Альваро никогда такое с ним не проделывал. Камиза опять опустилась вниз, скрывая следы, и тут Ингвар понял, что не так: царапины шли не от позвоночника к бокам, а наоборот! Будто… а Эдвин, не удосужившись рассмотреть пристальнее…
— У тебя точно задница не болит? — мрачно и внутренне усмехаясь спросил Ингвар. Эдвин бросил на него испепеляющий взгляд:
— Ревнуешь?
— Ну, да! — повеселел как-то герцог Байонны. Он не мог сложить в уме то, что видел с тем, что знал, и сделать выводы, но понимал, что дело нечисто. А, может, Эдвин вообще врёт? И не так всё было. Ингвар представил в красках своего младшего мужа, покрывающего короля, точно жеребец кобылицу, и ему стало смешно, что он не смог себя сдержать.
Король принял его веселье за шалость нервов и удалился, деловито бросив: «Я тебя жду!», занял свои мысли предстоящей охотой.
— Я пойду, справлюсь о здоровье сакрального места моего младшего. Он же не просто так от охоты отказался. Ты же его совсем за ночь заездил! — еле уняв смех, Ингвар проговорил приятности в спину Эдвина и быстрым шагом направился в свои покои.
Он не сомневался, что именно там обнаружит младшего мужа. Альваро сидел в широком кресле, в длинном струящемся обилием ткани бордовом халате с длинными рукавами, но распахнутом на груди, пах свежестью жасминового мыла и любовно оглаживал выдранный из Эдвина лист с подписанным договором. Позади графа стояла служанка и расчесывала уже подсушенные волосы своего господина. Неожиданное появление старшего мужа вызвало заминку в тесном общении Альваро со своими этарами на коэйне. Договор мгновенно исчез в рукаве одного из них, а рот графа де Энсина исказила вселенская мука.
Местный коэйне старший муж всё-таки удосужился выучить за время пребывания в Байонне. Чужие языки на слух, в отличие от чтения и письма, давались ему легко. Поэтому часть разговора он всё же уловил: речь шла об Аринале, куда намеревался отправиться младший муж, как только король Лаокоонии отбудет обратно в свои земли.
Ингвар, не повышая голоса, попросил всех выйти и оставить его с мужем наедине. Он присел на кровать, прямо напротив Альваро, но тот обиженно отвернул от него лицо.
— Я прочитал твоё послание… на спине короля, — поспешил объясниться старший муж.
— Рад, что тебе стало интересно! — с нескрываемой издевкой в голосе ответил Альваро.
— Признайся, тебе Эдвин понравился? Такой горячий, страстный… стонал под тобой…
Альваро резко повернул к нему голову:
— С какого времени моего старшего мужа начали интересовать подробности моей сексуальной жизни? — окатил горячим презрением младший муж. — С того момента как он отдал армию своей страны другому королю или еще раньше? Когда принял решение возглавить посольство в Арнауту, прихватив и меня с собой? Я-то добился всего, что захотел, а с чем остался ты? Что приобрёл, кроме утреннего похмелья?
Неласковый приём младшего мужа уничтожал последние остатки надежды и самомнения. Ингвару вдруг припомнился Рикан де Альма и рассказы о перемене его настроения. Наверно, история вновь повторилась: и Альваро также однажды, скривив красивые губы, пылающие ненавистью, высказал своему первому мужу в лицо, не таясь и не играя, всё, что на самом деле о нём думает — напыщенное ничтожество, неспособное насладиться и удержать то, что имеет. Поэтому и топит себя в крепком вине, чтобы не чувствовать себя полным дерьмом.
Ингвар камнем, пущенным из пращи, вылетел из спальни и устремился в сторону конюшен, сожалея лишь о том, что не уехал ещё вчера, когда первое разочарование коснулось его сердца.
Полевой рожок возвестил о начале охоты и большой отряд, включая свитских Эдвина и конюхов герцога Байонны, выехал за ворота, устремившись в сторону предгорий, заросших редким лесом. Но постепенно пейзаж менялся: холмы становились выше и теснее, растительность гуще, рядом с дорогой уже появился горный ручей, вынесший с гор большие валуны во время сильных паводков. Движение отряда возглавлял опытный лесничий точно знавший путь к логовищам зверей. Особой цели для охоты не было: пострелять мелких птиц, может быть, если повезёт, поднять оленя или затравить собаками лису. Волки и медведи были редкостью, а вот горные бараны, легко взбирающиеся по скалам, водились слишком далеко, чтобы напасть на их след за один день и не спугнуть топотом множества копыт.
К середине дня охотники достигли узкого ущелья, где под прикрытием отвесных скал в густой прохладе можно было укрыться от знойного солнца. Они спешились и вели коней по отшлифованным до гладкого блеска камням почти сухого ручья, образовавшего дно ущелья. Не зная дороги можно было легко затеряться в этом лабиринте рассеченных меловых скал, образованном в незапамятные времена бурными потоками. Их волнистые линии и сегодня можно было узреть в стенах гор. Кое-где торчали белые остатки кораллов, рассыпающихся в песок при грубом прикосновении или поблёскивали тёмные камни — остатки древних раковин, превратившихся в мелкие серые кристаллы, обрамляющие розоватую полость, если их расколоть.
Всё было спокойно, пока на головы охотников не обрушился свод каменной арки, разделившей их отряд почти пополам. Ингвар, Эдвин с телохранителями, распорядитель охоты, лесник и ещё шестеро людей из слуг дворца и трое свитских короля остались с одной стороны каменного завала, а остальные участники охоты, человек двадцать — с другой. Густая пыль застыла в воздухе, забиваясь в нос и рот, покрывая серым слоем одежду, будто обсыпая сверху мукой.
Продравший глаза Ингвар вдруг обнаружил, что рядом с Эдвином нет его телохранителей, а сам король, надрывно кашляя, пытается подняться с колен, прикрываясь щитом, в котором торчат две короткие стрелы. Герцог Байонны тоже почувствовал удар в спину, но уже находился в прыжке, привычно прикрывая собой друга, как в старые времена. Он затащил Эдвина под скалу и выставил впереди себя меч, заранее защищаясь от возможного удара. Стрела впилась ему в руку, не причинив особого вреда, поскольку ее защищал плотный кожаный напульсник. Рядом ржали, метались и хрипели лошади, принявшие на себя основной удар. Стреляли откуда-то сверху, наугад, без разбора посылая ядовитые жала в облако пыли. Ингвар еле успел поджать под себя ноги, чтобы не быть задавленным телом коня, как раз того, на котором ехал Эдвин. Это дало спасшимся защиту от нападавших. Пришедший в себя Эдвин, рванул на себя арбалет, притороченный к седлу, и теперь тоже сидел вооруженный, напряженно ожидая, когда пыль осядет.
— Как в старые времена, брат! — на сером лице короля блеснула знакомая торжествующая улыбка. И у Ингвара запело сердце, рука, сжимающая оружие, стала твёрже гранита:
— Давай хорошенько надерём им задницы! — словно привычным девизом откликнулся герцог. Король хищно улыбнулся и ещё крепче прижал к плечу арбалет.
Но обещание не удалось исполнить: нападавшие исчезли также внезапно, как и появились, удовлетворившись тем, что в котловине ущелья всё затихло и не подавало признаков жизни. Из-под мёртвого тела лошади, почти прижавшего к скале, Ингвара с Эдвином освободила вторая часть отряда, оставшаяся по другую сторону завала и не пострадавшая. А в головной части выживших больше не было, также были убиты все животные. Еще три человека погибли под самим завалом, двое пострадали от ударов камнепада и не могли самостоятельно передвигаться.
— У тебя стрела в спине! Не чувствуешь? — воскликнул Эдвин, как только друзья встали на ноги.