Страница 19 из 26
Примечателен этот вид, как уже упоминалось в предыдущей главе, тем, что его скелет несет на себе явные признаки прямохождения. Наглядно об этом свидетельствует строение стопы. Она у ореопитека ориентирована пальцами наискось в стороны, а не вперед, как у остальных приматов. Пяточный бугор ориентирован вертикально – как у человека, а не наискось, как у обезьян. Плюсневые кости у ореопитека имеют укороченные пропорции, а стопа – относительно небольшие размеры. Такие соотношения среди приматов есть у прямоходящего человека и у гориллы с ее огромной массой, но ореопитек был небольших размеров (средний вес примерно что-то около 40 кг). Своеобразнее всего у Ореопитека ориентация большого пальца стопы: он развернут от остальных пальцев примерно градусов на 100. То есть, стопа ореопитека представляла собой своеобразный треножник, одной опорой которого была пятка, второй – II–V-й пальцы, а третьей – далеко отставленный большой палец.
Позже появились новые доказательства прямохождения Ореопитека. Ученые исследовали особенности трабекулярной структуры тазовой кости. В зависимости от нагрузок мелкие перегородочки внутри костей (стенки ячеек губчатой ткани) выстраиваются во вполне определенной последовательности и с неслучайной плотностью. Эти трабекулы располагаются вдоль преобладающих нагрузок и плотнее в тех местах, где нагрузка больше. В тазовой кости Оореопитека трабекулярная структура оказалась более похожей на человеческую, чем на структуру, имеющуюся у обезьян, ведущих древесный образ жизни.
Затем были опубликованы данные о хватательных способностях кисти Ореопитека. Было высказано мнение о том, что ореопитек был не только способен, но и приспособлен к «точечному захвату». Точечный захват – это захват, осуществляемый кончиками пальцев, когда каждый палец может прикоснуться к любому другому, и все они могут быть сведены в одну точку. Пальцы прижимают предмет к другим пальцам. Этим точечный захват отличается от силового, при котором предмет «сгребается» всей кистью, при этом большой палец участвует вместе с остальными, прижимая предмет к ладони. Позже, правда, эти выводы были оспорены, и среди ученых разгорелась ожесточенная дискуссия о способности ореопитека к точечному захвату. Спорным вопрос остается и до сегодняшнего дня.
Был еще один момент, который исследователи отмечали у Ореопитеков. Хотя половой диморфизм по размерам клыков у ореопитеков был выражен вполне отчетливо, все же по сравнению с мартышками, дриопитеками, шимпанзе и прочими обезьянами сопоставимого размера самцы ореопитеков имели не такие крупные клыки. Это говорит о пониженной внутривидовой и особенно межсамцовой агрессии, примерно на уровне бонобо – самых миролюбивых и дружелюбных среди современных понгид.
Из сказанного выше можно сделать следующий вывод.
Вероятнее всего, бипедия не являлась «однозначным» эволюционным решением. Было несколько ее вариантов. Ореопитек оказался одним из них (тупиковой ветвью, не получившей дальнейшего развития), приспособленным исключительно для передвижения по болотистой почве (чтобы не проваливаться и не вязнуть в ней). По-видимому, это была первая попытка эволюции вывести гоминид на сушу, хоть и болотистую (ок. 7 млн. лет назад).
В это время «речная обезьяна» продолжала существовать в привычной среде. Тем не менее, с обмелением водоемов в ее морфологии происходили важные изменения, но об этих изменениях мы поговорим в следующей главе.
Глава 3
Выход гоминид на сушу, адаптация к жизни в саванне. Падальщик или охотник?
1
Итак, климат постепенно м енялся. Гоминиды из «озерных обезьян» превращались в «обезьян прибрежных». Возрастающая нагрузка на нижние конечности и позвоночник (из-за уменьшения Архимедовой силы выталкивания) заставляла видоизменяться скелетно-мышечную систему. Проводящая большую часть времени по пояс в воде обезьяна, по существу, уже была прямоходящей. Несмот ря на некоторые неудобства изменившейся среды, эти изменения имели и положительные стороны. Во-первых, болотистая почва берегов хорошо защищала от хищников, поскольку они вязли в ней и не могли добраться до гоминид. Вертикальное положение туловища, кроме того, позволяло следить за приближением опасности поверх болотной растительности. Во-вторых, водная среда по-прежнему предоставляла достаточное количество пищи. С изменением среды состав рациона неизбежно должен был меняться, но изменение это не было кардинальным и, самое главное, быстрым. Водоемы постепенно мелели, количество видов, предпочитающих проточную воду, уменьшалось. Это и ракообразные, и моллюски. Вместе с тем появлялись новые источники пищи. Например, количество птиц с увеличением изрезанной береговой линии и пригодных для гнездовищ отмелей должно было возрасти (тем более что образующийся биоценоз предоставлял им достаточное количество пищи). Травоядные, по-прежнему приходящие на водопой и преодолевающие водную преграду для того, чтобы перебраться на свежее пастбище, чаще вязли в увеличивших свою территорию трясинах. В соответствии с этим, диета гоминид должна была смещаться в сторону увеличения в ее составе мясной пищи. В основном это были остатки животных, утонувших или увязших в заболоченных прибрежных отмелях. Разу меется, в состав ее рациона, по всей вероятности, входили птичьи яйца и еще не научившиеся летать птенцы, которых можно было относительно легко поймать и которых было множество в прибрежных районах, покрытых камышами, кустарником и другой растительностью.
Как мы уже сказали, мясная пища, которую предки человека употребляли в пищу, по всей видимости, представляла собой падаль. Здесь самое время остановиться на данном термине подробней.
Принято считать, что наш далекий предок был в первую очередь охотником. Если относительно австралопитековых и хабилиса у исследователей еще есть некоторые сомнения, то эректус изображается в качестве того, кто пошел гораздо дальше своих предшественников и освоил производство орудий, позволивших ему заняться активной охотой. Например, когда археологи и антропологи находят в четвертичных залеганиях кости и обработанные камни, оставшиеся от ископаемых предков Homo sapiens, а также крупные кости животных, они обычно делают вывод о том, что наш далекий предок охотился на этих животных. Хотя это свидетельствует не об охоте, а лишь о том, что гоминиды поедали мясо этих животных.
Данную проблему очень подробно рассматривал в своей книге Б. Поршнев. В частности, он писал, что, как показывают исследования, ничто серьезно не говорит в пользу охоты. Однако отбросить эту гипотезу мешают предубеждения: «трупоядение» – слишком «унизительное» определение для наших, пусть и далеких, но все же предков. Термин этот не имеет смысла, если вспомнить, что есть можно не живое животное, а только его труп. Когда мы говорим «падаль», то это не обязательно что-то плохое, не свежее и полуразложившееся. «Падальщик» – это всего лишь тот, кто употребляет в пищу не им убитую добычу. Поэтому наряду с давними остатками животных, убитых хищниками или умерших своей смертью, это еще и свежая добыча, по той или иной причине не доеденная хищниками, или украденная у них другими животными. Кража добычи вообще очень распространенное явление среди животных. У некоторых видов украденное составляет серьезную часть их рациона. Кроме того, есть немало пернатых и наземных плотоядных видов, которые специализируются на отыскании и поедании падали или практикующих это наряду с другими путями питания. Причем у многих плотоядных организм защищен от вредных химических агентов, от трупного яда противоядиями, что, кстати сказать, вполне могло быть и у гоминид. Безвредное переваривание продуктов разложения мяса – одна из адаптаций, довольно широко распространенная в природе. Вероятнее всего, наши далекие предки без всяких запретов и табу прекрасно знали, что следует есть, а что нет. Кроме того, свежая падаль вообще не несла для них никакой угрозы.