Страница 18 из 26
В предлагаемой модели большую часть времени гоминид проводил в воде в выпрямленном положении, попутно развивая навыки локомоции на двух ногах. Период обитания в данной нише был довольно значительным для того, чтобы соответствующая перестройка скелетно-мышечной системы успела произойти. Добыча древнего гоминида в основном была небольших размеров и состояла из разного рода моллюсков и ракообразных, которые поедались здесь же, стоя. Водная флора предоставляла множество вариантов растительной пищи – от питательных корней водных растений до разнообразных водорослей, богатых йодом и другими микроэлементами. Не исключено, что время от времени гоминидам удавалось полакомиться и рыбой. На берегу древние существа вполне могли поживиться фруктами, растущими на деревьях, сочной молодой зеленью. Однако на берегу гоминиды проводили, судя по всему, не слишком много времени. Кроме того, они вряд ли далеко отходили от воды. Это объяснялось тем, что вода во многом служила еще и убежищем от хищников. Известно, что кошачьи не очень любят погружаться в воду, да и другие хищники, если и умеют плавать, то нападать в воде вряд ли способны. Таким образом, вода была еще и преградой, не позволявшей хищникам приблизиться к гоминидам на опасное расстояние. Если дать волю фантазии, то данную линию вполне можно продолжить, предположив, что наши далекие предки даже могли сооружать нечто вроде жилищ на воде, подобно тому, как это делают бобры или другие водные животные. Предположение вполне логичное, если учесть, что в воде также существуют хищники, и от них следует как-то укрываться. Кроме того, у наших далеких предков должны были быть места, где они могли безбоязненно выращивать потомство и отдыхать от трудов праведных, в конце концов, спать. В данном контексте нечто вроде хатки из ветвей – не самое абсурдное предположение. Общеизвестно, что многие обезьяны сооружают в ветвях деревьев подобие гнезда. Оно служит им для ночлега, а также более или менее постоянным жилищем для самок, обремененных потомством. Гориллы и шимпанзе сооружают «гнездо» для ночлега на земле из веток каждый день.
Кроме того, есть еще один момент, говорящий в пользу данной гипотезы. Сооружение подобных «гнезд» требовало дополнительных усилий в направлении орудийной деятельности, что во многом подготавливало гоминид к дальнейшим свершениям в этом направлении. Напоминаю – эволюция всегда выбирает самый простой и самый «дешевый» с биологической точки зрения путь развития. Поэтому – для того, чтобы дальнейшая деятельность гоминид начала развиваться именно в сторону совершенствования орудий труда, они уже должны были обладать неким инструментарием, позволявшим это сделать. Что ж, водный образ жизни создавал нашему предку в этом смысле неплохой задел:
1. Навыки в умении использовать простейшие каменные орудия для разбивания раковин моллюсков и панцирей ракообразных,
2. Навыки в возведении примитивных жилищ, а также использовании дерева для сооружения простейших «плавсредств».
Есть еще один момент, на который следует обратить внимание. Например, Б. Поршнев в своей книге уделяет ей особое внимание. Дело в том, что река образует естественные изгибы и, соответственно, места отмелей и наносов. Во многих таких местах были обнаружены скопления костей разных животных (так называемые «линзы»). Природа формирования подобных отложений объясняется тем, что река сносила течением сюда трупы животных, погибших естественным образом, либо убитых водными хищниками. Известно, что травоядные часто переплывают водные преграды, чтобы перейти на новое, еще не истощенное пастбище. При этом старые, слабые или больные животные обычно тонут. Кроме того, довольно часто, как показывают данные раскопок, животные вязнут и тонут в прибрежной болотистой почве (например, придя на водопой, или спасаясь от хищника). Прилив (вследствие дождя, например) перемещает тушу в основное русло реки, которая в результате сносит ее на ту же самую отмель. Сильные ливни, потоками устремляющиеся к реке, также способствуют тому, что останки животных смываются в реку с прибрежных территорий.
Думается, наши далекие предки, находя такие «кладбища», не брезговали и мясной пищей, тем более что моллюски и ракообразные – в принципе, тоже пища «мясная». На костях могли сохраняться остатки плоти, но что самое главное, в самих костях сохранялся костный мозг – весьма питательная и энергетически ценная субстанция. Разгрызание костей – не такое простое дело, как может показаться на первый взгляд, и в природе существует не так много хищников, способных это делать. Здесь нашему далекому предку вполне мог помочь навык в раскалывании камнем твердых панцирей ракообразных и раковин моллюсков.
Данная возможность очень важна, поскольку позволила гоминидам на определенном этапе перейти к употреблению мяса в больших объемах. Но об этом позже.
Итак, образ жизни древних гоминид нам становится более или менее ясен.
Однако, как мы уже говорили, плиоцен – это время засухи, длившейся многие тысячи лет. Постепенно на обширных африканских просторах воды становилось все меньше. Дожди из-за образования новых горных цепей все реже приносили живительную влагу. Реки и озера начали медленно мелеть. Обмеление это происходило на протяжении сотен тысяч лет, поэтому было не очень заметно с первого взгляда. Гоминиды, привязанные к исконным местам своего обитания, продолжали вести привычный образ жизни. Понижение уровня рек и озер не было критичным для их выживания, поэтому особой причины для миграции не возникало. Но тем не менее с постепенным обмелением водоемов происходила одна важная вещь. Гоминиды все в большей степени, если так можно выразиться, «вылезали из воды». Если раньше вода на каком-то месте им доходила до шеи, то теперь там же едва достигала груди, чуть позже опустилась на уровень живота… Почему это так важно? Дело в том, что с понижением уровня воды ослабевала Архимедова сила выталкивания, и нагрузка на нижние конечности и позвоночный столб постепенно усиливалась. Эта постепенность обеспечивала временной зазор, необходимый для анатомической перестройки организма. Если бы обмеление происходило не постепенно, а сразу, катастрофическим образом, то «двуногая обезьяна» вряд ли бы смогла приспособиться к новым условиям. Скорее всего, ее постигла бы та же участь, что и большую часть других гоминид – она бы попросту вымерла. В лучшем случае – перешла бы на «четырехногий», более выгодный способ передвижения, чтобы уменьшить нагрузки на мышцы и скелет, а заодно выиграть в скорости.
Этот способ возникновения бипедии настолько очевиден, что я не могу понять, почему он раньше никому не приходил в голову.
С обмелением водоемов появлялось множество заболоченных мест. Прибрежная трава и водоросли разрастались, покрывая большие территории пересохших рек и озер. Для гоминид возникла новая необходимость – передвигаться, как и раньше, на двух ногах, по возможности не проваливаясь в илистое дно и заросли тины. Претерпевает изменения стопа. Теперь ее задача – максимально удерживать ее обладателя на поверхности илистого дна, а для этого нужна возможно большая площадь опоры. Данная стадия адаптации уже впрямую подкрепляется конкретными находками. Речь идет об ореопитеке.
Как уже говорилось ранее, впервые остатки ореопитека были найдены еще в 1872 году в угольных копях Тосканы, но споры о том, кто же все-таки он был такой и какое место занимает на генеалогическом древе гоминид, не утихают до сих пор. Одни авторы подчеркивали примитивные черты «итальянской обезьяны», другие – продвинутые, третьи – специфические. Параллельно со спорами ученые раскапывали все новые кости ореопитека, в результате к началу XXI века данный вид был неплохо изучен.
Считается, что жил Ореопитек 7–9 млн. лет назад, однако новейшие исследования фауны расширили этот интервал до 6–9,5 млн. лет, а датирование калий-аргоновым способом сузило до 7,5–7,6 млн.
Известный ныне ареал обитания ореопитека – это кусочек западного побережья Италии (севернее Рима, но южнее Флоренции), Сардиния, Восточная Африка. В позднем миоцене эти области (Сардиния и кусочек Италии) являлись островом в Тирренском море. Остров покрывали болотистые леса (которые затем стали углем, в котором теперь и находят останки ореопитеков; часто из-за этого Ореопитека еще называют «болотной обезьяной»), кроме того, на острове не было крупных хищников.