Банджо

Гэс шагнул к Хундертмарксу, который переминался с ноги на ногу; его отлично начищенные ботинки покрылись пылью.

- Давайте, Дарби, что вы молчите? Аукцион это или нет? Может быть, кто-то предложит больше?

Дарби боялся посмотреть в сторону банкира. Обвел взглядом собравшихся людей. Они стояли, распрямившись, а в их глазах засветилась уверенность в себе.

Потрясенный старик-фермер и его жена все еще никак не могли поверить в то, что заезжий гангстер может прийти им на помощь, да еще скажет такие страшные слова. Разве не сказал он, что можно добавить себе силы оружием? И рядом с кучей одеял и постельного белья появилось старое ружье, с которым он когда-то ходил на охоту, и коробка - пускай и неполная - патронов. Почему он сам не подумал об этом раньше? Разве можно допустить, чтобы с нами поступали как с загнанными лошадьми? Разве мы уже никому не нужные мулы?

Дарби обеспокоенно взглянул в сторону Гэса и громко сказал:

- Я не допущу здесь никакого насилия. Никаких угроз! Все нужно делать по закону, а кто его будет нарушать, быстренько отправится за решетку. Я открывал торги на покупку земли, но может быть, кто-то хочет купить все эти вещи отдельно от фермы? Это все можно оценить не меньше, чем в пятьдесят долларов.

- Я делал заявку на все вместе - землю, ферму, вещи, - сказал Гэс. Триста тридцать три доллара за землю с фермой и доллар за эти вещи. Ну, кто дает больше?

- Шериф, ты бы увез отсюда этого банкира. А то мало что может произойти, если он откроет свою пасть, - сказал молодой человек из толпы.

Еще минуту назад он был никто, песчинка в бескрайних прериях. А теперь стал человеком, полным решимости отстоять право фермера на землю. Он вдруг с полной ясностью осознал, что их просто грабят. И кто? Человек, которого они уважали, которым они восхищались и которому пытались подражать.

- Послушайте, шериф, дело, в конце концов, не в деньгах. - Голос Хундертмаркса звучал несколько сдавленно. - Речь идет об исполнении закона. А этот человек подстрекает к восстанию. Это какие-то большевистские штучки, полная анархия!

- Ладно, вали отсюда, кровопийца, - сказал высокий молодой человек. А когда ты приедешь ко мне на ферму, чтобы согнать меня с моей земли, ты лучше пригони с собой целую армию, потому что я на защиту соберу всех своих друзей!

- Ребята, не надо горячиться! - стал увещевать Дарби. - Закон есть закон.

- Законы создаются людьми и для людей! - выкрикнул Гэс. - Может быть, даже ваш добрый сосед Хундертмаркс найдет возможность отсрочить ваши платежи по займам!

- Все, хватит, шериф! Я больше этого не потерплю! - взвизгнул Хундертмаркс. - Я требую, чтобы был оформлен ордер на арест этого Гилпина по обвинению в подстрекательстве к мятежу!

- Ну что ж, сделайте это, Хундертмаркс, и у меня появится цель в жизни, - сказал Гэс, глядя банкиру прямо в лицо; глазки толстяка беспокойно бегали. - И заодно я узнаю, много ли крови в такой насосавшейся туше.

При этих словах лицо Хундертмаркса, казалось, стало расползаться словно по швам.

- Все вы или будете платить свои долги, или съедете отсюда! выкрикнул Хундертмаркс.

И тогда, будто по чьему-то сигналу, толпа оборванных фермеров стала надвигаться на шерифа и банкира. Долготерпению пришел конец.

Шериф и банкир стали отступать к своим автомобилям. Через мгновение завелись моторы, словно высказывая возмущение вместо владельцев автомашин, и автомобили укатили в город.

Старуха-фермерша потянула Гэса за рукав:

- Молодой человек, не могу поверить в то, что произошло. А я всегда учила своих ребят, что так поступать нехорошо.

Мальчики с близлежащих ферм, одетые в чистые, но поношенные старые комбинезоны, доставшиеся им от старших братьев, почувствовав, что гроза миновала, стали весело носиться друг за дружкой по двору.

- Вот для кого это важно! - Гэс показывал на детей рукой. - Им нужно объяснить, что иногда закон правилен и хорош, а иногда неправилен и плох, а вот человеческие отношения между людьми всегда хороши.

- Ну, мы вам очень, очень благодарны, - сказал старик-фермер.

- Как вы посмотрите на то, чтобы выпить чего-нибудь и пожелать всем здоровья и всяческих благ? - спросил Гэс.

Под одобрительный гул Гэс вытащил из машины литровую бутылку старого доброго виски и вручил ее Джорджу Копке, высокому худому человеку, который так неожиданно обрел смелость и высказал то, о чем думали все.

Джорж поднес бутылку к губам и выкрикнул:

- За свободу!

Отхлебнув из бутылки, он передал ее дальше.

- А теперь, ребята, - сказал он, сделав глубокий вдох после глотка виски, - надо следить за газетами. Когда сообщат, что идет распродажа, мы снова соберемся вместе и не допустим, чтобы хоть кого-нибудь пустили с молотка.

- Но так или иначе, нам нужны деньги, чтобы расплатиться с долгами, сказал один фермер небольшого роста. - У меня и пятидесяти центов не осталось!

- А что там с федеральной помощью фермерам? Мы уже должны были ее давно получить!

- Скорее всего, эту помощь прибрал к рукам Хундертмаркс и никому ничего не сообщил, - сказал Гэс. - Я обещаю сделать все, что смогу, чтобы вы, наконец, начали получать эту федеральную помощь. Я не успокоюсь, пока вы не встанете на ноги.

- Разрази меня гром, если ты не классный парень, - заявил Копке. Тебя надо в шерифы выбрать!

- Ну, если бы я был шерифом, можете быть уверены - ваши фермы не шли бы с молотка, - ответил Гэс. - Но боюсь, у меня биография такая, что никак не позволяет мне носить звезду.

- Ну, так или иначе, я бы голосовал за тебя, - сказал старик-фермер.

- Ладно, пора ехать. Джек, заводи мотор. Кто-нибудь едет с нами? спросил Гэс.

- Нет, наверное, нет, - сказал Пикок. - Мы пока здесь останемся. Нам всем нужно кое о чем потолковать.

Джек завел мотор, и как только Гэс сел в машину, они отъехали. Машина направилась к дороге, которая вела к холмам Гошен.

- Мистер Гилпин... - неуверенно сказал Джек.

- Пожалуйста, зови меня Гэсом, и если ты собираешься сказать что-то похвальное обо мне, то не надо.

- Понятно, сэр.

Хундертмаркс нанес ответный удар на следующий же день. Городская газета "Сентинел" объявила о том, что за неуплату долгов должно пойти с молотка несколько ферм со всем имуществом.