Страх (комедия)

Гудки. Булгаков растерянно смотрит на Белозёрскую, потом достаёт платок, вытирает лоб и садится на пол. Белозёрская бежит к столу, наливает две рюмки водки, несёт Булгакову, выпивают вместе. Звонит телефон. Булгаков шарахается от звонка. Булгаков знаками, как будто его могут услышать просит Любовь Евгеньевну поднять трубку.

Белозёрская. Алло? Алло? Слушаю! Михаила Афанасьевича? А кто спрашивает? (прикрывает рукой трубку). Это Федя.

Булгаков (почти уже спрятался под столом). Какой Федя?

Белозёрская. Ну, Федя Михальский! Из МХАТа.

Булгаков. Ах, Федя!

Булгаков вдруг становится во весь рост, подходит к телефону.

Булгаков (ядовито). Федя! Ну, что же, Федя! Здравствуйте, Федя! Что вы говорите? Должен?! А может быть, это вы мне должны? (показывает Белозёрской, мол, налей, она понимает, наливает, даёт Булгакову рюмку). Так вот, Федя, ни сегодня! Ни завтра! Ни в пятницу ноги моей не будет в вашем театре! (выпивает) В понедельник приду! И чтобы договор был готов!

Бросает трубку. Белозёрская аплодирует, Булгаков кланяется.

Картина 5. 

Квартира Булгаковых спустя две недели. Белозёрская причёсывается перед зеркалом, надевает шляпку. Из комнаты выбирается Булгаков, он небрит, взъерошен, он в той же пижаме.

Булгаков. Люба! Ты куда?

Белозёрская. По делам.

Булгаков. Опять к этому своему? Маньчжурскому?

Белозёрская. Мака! Да ты никак ревнуешь?

Булгаков. Мне-то что? Подумаешь, муж!

Белозёрская. Вот, правильно! (красит губы).

Булгаков. Не уходи. Пожалуйста. Я что-то… я не хочу оставаться один…

Белозёрская. Ну, а я не хочу сидеть здесь.

Булгаков. Я не могу… оставаться один!

Белозёрская. Опять фантазии!

Булгаков. Нет, это не фантазии. Я серьёзно. Не уходи.

Белозёрская. Но меня ждут. К тому же тебе бы тоже надо идти. Ты обещал им прийти два понедельника назад.

Булгаков. Не обязательно. Я у них и так как бы… служу… вон, мне даже зарплату прислали.

Белозёрская. За зарплату надо работать, Мака.

Булгаков. А я работаю! Я пишу пьесу. Точнее, переписываю… И они об этом знают!

Белозёрская. Не запретят снова?

Булгаков. После того, как позвонил… ОН?

Белозёрская пожимает плечами.

Булгаков. Но ты права, во МХАТ сходить надо. Ты не составишь компанию?

Белозёрская. С удовольствием. Ты когда собираешься?

Булгаков. Сейчас.

Белозёрская. Извини, но нет. У меня другие планы. Придётся тебе идти одному.

Булгаков. Я не могу.

Белозёрская. Почему?

Булгаков. Страшно.

Белозёрская. Не выдумывай, Мака. Я пошла. А ты решай, идти в театр или сидеть дома. В конце концов, ты же пишешь пьесу!

Белозёрская направляется к двери. Булгаков кидается ей наперерез.

Булгаков. Останься! Я прошу тебя!

Белозёрская. Отойди!

Булгаков (бросается на колени). Я умоляю! Я не могу тут! Я наложу на себя руки!

Белозёрская. Это шантаж!

Булгаков. Я серьёзно! Я не могу. Я боюсь, что в дверь постучат…

Белозёрская. Постучат – откроешь!

Булгаков (хватает её за руки). Нет! А если это те, кому нельзя открывать никогда?

Белозёрская. Так не открывай! Никого нет дома!

Булгаков. Они знают, что я здесь! Их не обманешь!

Белозёрская. Это что? Нечистая сила?

Булгаков. Да! Черти! Демоны! Мефистофель!

Белозёрская. Повесь распятие над дверью, он не проскочит!

Булгаков. Тогда меня арестуют за распятие…

Белозёрская (пытается вырваться). Мака, это не смешно!

Булгаков. Они влезут в окно, пройдут сквозь стены, протекут по проводам!

Белозёрская. Отпусти меня!

Белозёрская освобождается от рук Булгакова, быстро идёт к двери. Булгаков в отчаянии, на полу. Белозёрская открывает дверь, чтобы выйти.

Булгаков (кричит ей вслед). Тогда позови ЕЁ!

Белозёрская останавливается, потом закрывает дверь, медленно поворачивается, смотрит на жалкого мужа, подходит, вглядывается.

Белозёрская. Морфий. Ты снова стал себе впрыскивать, да? Я давно подозревала. Ты не выдержал.

Булгаков. Да нет же, нет! Ну, где бы я взял? Это другое.

Белозёрская. Просить жену привести любовницу!

Булгаков. Но ты же не можешь побыть со мной. Моё состояние очень серьёзно, повторяю. Это приступ нейрастении, я понимаю… Но от того, что я понимаю, мне не легче. Я не могу быть один.

Белозёрская. Радикальный способ меня удержать.

Булгаков. Нет, знаешь, сначала я тоже думал, что это я такой хитрый. А теперь мне ясно, что именно этого я и хочу. Чтобы со мной была она.

Белозёрская отталкивает его голову.

Белозёрская. Ты негодяй.

Булгаков. Ты приведёшь её?

Пауза. Белозёрская думает.

Белозёрская. По телефону?..

Булгаков. Нельзя.

Белозёрская с пониманием кивает.

Белозёрская. Пока я буду ходить, тебе придётся побыть в одиночестве.

Булгаков. Это ничего. Это можно.

Белозёрская встаёт, идёт к двери. В дверях ещё раз оборачивается:

Белозёрская. Негодяй.

Белозёрская выходит. Булгаков поднимается. Отряхивает колени, подходит к зеркалу, перед которым прихорашивалась Любовь Евгеньевна. Увидев себя, морщится, приглаживает волосы, застёгивает на пижамной куртке пуговицу. Оборачивается на свой портрет, висящий на стене. На нём он молодой и уверенный в себе, портрет написан в недолгую пору театрального успеха Булгакова. Сейчас он совсем не похож на портрет: взъерошенный, напуганный, затравленный. Морщится, глядя на него, ещё больше, чем от собственного отражения в зеркале.

Булгаков (зовёт). Груня!

Появляется кроткая и тихая домработница Груня. Так он всё-таки не один? Булгаков достаёт из кармана портмоне, даёт Груне деньги.

Булгаков. Сходи в магазин, купи закуски какой-нибудь и бутылку «Шампанского».

Груня. Какой закуски, Халнасич? И куда идтить?

Булгаков. Ну, в «Диету» сходи, я не знаю. Икры купи, мандаринов.

Груня. Мандарины в мае – это только в «Торгсине» если. Да меня туда не пустят без валюты-то. Есть у вас валюта, Халнасич?

Булгаков вдруг кидает на Груню злобный взгляд.

Булгаков. Нет у меня валюты! Что за вопросы? Тебя что тут вопросы задавать держат? Иди! Стой! Не уходи пока. Пойдёшь, когда придёт кто-нибудь.

Груня. Любовь Евгеньевна?

Булгаков. Кто придёт, тот придёт. Иди.

Груня кивает, выходит. Раздаётся стук в дверь. Булгаков вздрагивает. Он отходит задом к спальне, глядя на дверь. Стук повторяется. Булгаков совсем уже собирается скрыться в комнате, как вдруг выходит Груня в платочке, повязанном на голову.

Груня. Так я пойду, Халнасич?

Булгаков. Стой! Я же сказал, пойдёшь, когда придёт кто-нибудь…

Стук в дверь делается настойчивее.

Груня. Так вот же!

Булгаков. Не открывай!

Но Груня уже открыла. Булгаков вскрикивает и зажмуривается. Но на пороге оказывается всего лишь маленькая и хилая фигура Мандельштама в сером балахоне.

Мандельштам (прикладывает палец к губам). Тсс!

Булгаков открывает глаза.

Мандельштам. Почему вы кричите? Здравствуйте…

Булгаков. Осип Эмильевич! Господи, как я рад…

Мандельштам. Боитесь? Правильно. Я присяду? Ноги не держат… Еле хожу…