Страница 93 из 103
До слез хотелось отодрать ее и почесаться. Закусив губу, я стерпела, но самообладание вытекало из меня, как вода из разбитой чаши. Мари-Бэлль кружила в центре зала, пританцовывая и размахивая кружевным подолом платья. Радовалась чужой боли, как дети дождю знойным летним днем. Воспользовавшись общим оцепенением, Алекс поплыл к Стюарту, и сила текла за ним черным туманом. Застыл перед ним, овеянный аурой своей мощи. Оказалось, что он значительно ниже ростом, но это не помешало ему глядеть на Стюарта свысока.
-Ты следил за мной, я знаю, — прошипел он ему в лицо. Снова от его голоса у меня кожа натянулась.
Стюарт глянул на Алекса сверху вниз с пренебрежением, всмотрелся в лицо и чуть нахмурился.
-Что ты несешь? — процедил вампир, и от него изошел нарастающий порыв силы.
Алекс стиснул зубы, заскрипел ими, и черный туман расстелился по полу вокруг мужчин. Тени выныривали из него, как утопающие из бурлящей пучины, и снова исчезали. Его сила заключалась в них, в способности их призывать и объединять. Потрясающе! А у меня за пазухой умение вышибать двери, да еще и пушку отобрали.
-Антонио приставил ко мне одного из своих вампиров, — низкий зловещий голос Алекса прополз у меня по позвоночнику.
-Ну, а я тут при чем? — хлестнул жаром голос Стюарта.
-Ты давал ему обед верности! — прорычал Алекс, глядя на него в упор.
Я вздрогнула, едва-едва зазвенели кандалы. Но один из гулей заметил — отвалился от раны на плече Элизабет и двумя плавными движениями перекрыл между нами расстояние. Я старалась не смотреть вниз, не встречаться с ним глазами, прислушиваясь к колотящемуся в ушах сердцу, силясь дышать медленно и ровно. Гуль принюхался, тихо заскулил… и придвинулся ближе. Прижался щекой к моему бедру, сев на колени. Я подавила сдавленный вскрик и тут же на себя разозлилась. Если уж так вышло, то я не буду подыхать, хныча. Участь полукровки, как оказалось, не хуже смерти. Я зря переживала.
Твою же мать! Истерический смешок застрял в горле, гнев поднялся из глубин тела и пролился до кончиков пальцев. Он всегда придавал мне сил — сделав один глубокий вдох, я посмотрела вниз и встретила взгляд гуля с пустым, спокойным, нейтральным видом. Неизвестно, сколько я так смогу выдержать, но очень постараюсь.
Хватаясь за ноги когтистыми руками, раздирая ткань джинсов, гуль приподнялся и уткнулся окровавленной мордой в мягкую плоть моего живота. Сердце заколотилось пойманной бабочкой, и я проглотила его. Если не подпущу тварь к смертельным зонам, то ничего страшного не произойдет. Но он уже тыкался клыками мне в живот, пытаясь зарыться в кожу, а я не могла ему помешать. Лишь сосредоточенно следила за движениями лап. Гули любят мягкое сочное мясо, внутренности — то, что не нужно грызть. Кости Элизабет пришлись им по вкусу, но что не сожрешь с голодухи? Гуль втянул мой запах — жадно, смакуя, с наслаждением. Я ощутила его глубокий прерывистый вдох и тяжело сглотнула. Помогая себе когтями, он задрал майку у меня на талии, ртом прижался к пупку, мурлыча почти как кот, и потерся, измазав ткань кровью. Я крепче цеплялась за цепи, но влажные ладони соскальзывали. Гуль почуял мое напряжение и поднял голову, провел когтями по линии пояса джинсов и вспорол кожу. Боль была резкая и обжигающая, я вздрогнула всем телом, и самообладание разлетелось к чертям. Гуль нетерпеливо уткнулся в рану мордой, я почувствовала его клыки и влажный язык. Меня окатило диким ужасом, паника забилась в груди, но я боялась пошевелиться, боялась глубоко дышать. Гуль отодвинулся, разинув пасть, обнажая острые клыки, и крепче вцепился в меня, готовясь к удару. Ахнув, я против воли стала извиваться и пытаться его скинуть. Но ничего не вышло. Похоже, настал тот момент, когда можно вопить во всю глотку и звать на помощь.
Мир замедлился. Я видела движение гуля, приближения его тела. И отвернула голову, ожидая вспышки боли. Стюарт бросился ко мне, грубо оттолкнув Алекса плечом. Схватил гуля за шею и рывком вздернул на ноги, заставив отпустить меня. Тварь завизжала, полосуя когтями воздух в опасной близости с моим лицом. Стюарт свернул ему шею, и визг прекратился. Бросил обмякшее тело на пол под довольный, почти счастливый смех Мари-Бэлль. Я поперхнулась адреналином, голова кружилась так, что перед глазами плыло.
-Хочешь сказать, что ты не имеешь отношения к слежке? — Алекс шагнул к Стюарту, не обращая внимания на скрюченное тело гуля на полу. Его не тронуло то, что произошло миг назад.
Вампир поглядел на него через плечо, вытирая ладони об джинсы.
-Я понятия, мать твою, не имею, о чем ты говоришь, — в ровном голосе Стюарта прозвучала такая ярость, что от нее плавился воздух. Развернувшись лицом к Алексу и всему залу, он толкнул его, но не руками, а силой. Меня обдало странным ветром, отбрасывая волосы назад. Под потолком завихрились тонкие тени и полетели к нам, стелясь по земле. Но Стюарт шевельнул рукой — запылали свечи, все ярче и ярче, наполняя помещение слепящим светом, который поглотил тени. Алекс охнул и, рыча, мелькнул к Джеймсу — я не видела его движения. Обошел детектива, разглядывая прищуренными глазами.
-Как тебе удалось вычислить Лесли?
-Он сам себе выдал, подбросив улику на стол моей напарнице, — процедил Эдисон, даже не глядя на него.
Алекс отвернулся, потирая задумчиво подбородок.
-Я точно знаю, что кто-то из вас за мной ходил по пятам. Признавайтесь, пока я не вышел из себя!
Он прошел мимо Адама, хмыкнул и скользнул к Тайлеру. И качнул головой, хрипло смеясь.
-Нет, ты бы так не поступил со мной, верно же? — и небрежно похлопал его ладонью по щеке.
Тайлер дернулся, с заметным усилием сглотнув. Алекс усмехнулся, плавно обходя его вокруг, и смотрел при этом на меня поверх плеча парня. Вид у него был крайне довольный и надменный. Я перестала моргать, глядя на них. К чему Алекс клонил?
Мари-Бэлль захлопала в ладоши и отвлекла меня. Элизабет истекала кровью и больше не кричала. Вдохи и выдохи срывались с ее губ со всхлипами. Платье висело влажными багровыми лохмотьями. На растерзанных руках были видны сухожилия, блестела влажная кость. Она не могла умереть, а кандалы не позволяли залечить раны. Они сдерживали силу, ее черную суть, что заставляла оживать ее с заходом солнце. То, что делало ее вампиром. Хуже пытки не придумаешь.
-Ты усвоила урок? — спросила Мари-Бэлль, подзывая к себе гулей. Они неохотно отпускали растерзанную жертву и, поскуливая, сползались к хозяйке.
Элизабет тряхнула кудряшками, приподнимая обессиленно голову. И кивнула. Ее тело вздрагивало в судорогах, из ран уже почти не сочилась кровь — ее не осталось. Кожа вампирши высохла и истончилась, как старая бумага. Глаза, полные непролитых слез, поблекли и напоминали переполненные стаканы, где только поверхностное натяжение не давало воде пролиться.
-Освободите, — Мари-Бэлль небрежно махнула рукой конвоирам.
Один из них расстегнул кандалы и тут же отступил назад, будто боялся, что она на него набросится. Элизабет привалилась к стене и стекла вниз, издав протяжный стон. Ее хрупкое тощее тело выглядело еще более иссушенным, грудь тяжело вздымалась. Кисти рук подрагивали на полу от слабости. Жалкое зрелище. У меня почему-то горечь появилась во рту, больно было на нее смотреть. Услышав шаги, я подняла голову. Алекс вышел вперед, на ходу отбирая пистолет у одного из своих солдат. И навел его на Элизабет.
-Увы, но Антонио не одобрит наших методов. И ты не должна ему проболтаться. Ничего личного, — сочувственно скривив губы, сухо произнес он и выстрелил ей в голову.
Звук разнесся по залу и стих, но еще какое-то время легкий дребезжащий звон сотрясал своды. Меня обдало брызгами крови, ошметками тканей и осколками костей. Тело вампирши завалилось набок, тлея. Я давилась воздухом, часто и быстро дыша. Стюарт смотрел на меня, и в глазах его горела боль, смешанная с печалью. Вдруг горло сдавило от нахлынувших чувств. Покосившись на Тайлера, он помрачнел, моргнул и вновь взглянул на меня. Нахмурился, и по его лицу промелькнуло выражение, которое я не сумела понять. Недоумение? Непонимание? Он знал что-то, чего не знала я? Ему было плевать на смерть Элизабет. Куда больше Стюарта беспокоила моя участь и то, из-за чего я здесь оказалась. Все мы. Мне вдруг стало неловко от того, что он все понял. Я ничего ему не должна, но не хотелось видеть призраки чувств на его лице. Он либо не пытался скрыть, либо не мог сдержать их.