Индексация

Получив одобрение старика, проведя и несколько раз перепроверив расчёты, Максим подал заявку по погашению лота с коэффициентом 0,7. Иначе риск упустить заказчика был велик.

Коэффициент 0,7 – это 70 процентов от цены выставленного лота, вполне позволял, по расчётам Максима, пусть не жировать, но сработать с небольшой прибылью. Граница бесприбыльности или безубыточности была в районе коэффициента 0,6.

С коэффициентом 0,5 выходили на ЭТП фирмы-однодневки, которые не платили налоги и не давали никаких гарантий, но в последнее время таких участников стали массово отсеивать из системы.

В феврале пришло подтверждение о победе в торгах. И завертелось…

Договор, представленный Лиговским заводом «ПромГазбезопасность» («ПГБ»), больше походил на вынесение приговора суда.

Условия были кабальными и начинались с того, что подрядчик для проведения с ним расчётов должен открыть счёт в банке, указанным заказчиком и изначально обслуживающим его. Дополнительные расходы подрядчика по открытию и обслуживанию счёта в банке, «ПГБ» не интересовали.

Оплата за принятые и подписанные работы, осуществлялась только через 2 месяца. «Неплохое кредитование за счёт подрядчика», – подумал Максим.

Твёрдую цену договора подряда, ушлые заводские юристы (или корпоративные, что вернее), превратили в «жидкую», обойдя трактовки Гражданского кодекса и внеся в текст условие об опционе в 10%.

Читая договор подряда, у Макса стало возникать ощущение, что его фирма, как подрядчик, уже априори виновата в том, что заключила договор и кроме выполненной работы ещё останется должной заказчику.

Почти 70% текста было посвящено обязанностям подрядчика – ЗАО «Промышленная изоляция» и нескончаемому списку штрафных санкций за нарушение того или иного пункта договора.

Маразм договорных условий доходил до того, что цена работ по договору могла быть меньше уплаченных штрафов, которые могли вынести подрядчику за нарушения внутри объектного режима заказчика.

При составлении локально-ресурсной сметы, исходя из сроков выполнения этапов по договору и условиям, описанных в нём, Максим был крайне неприятно удивлён суммой дополнительных трат, предстоящих его фирме.

Во-первых, сроки выполнения первого этапа договора, начинались с даты его подписания. Заказчика не интересовало проведение подготовительных работ подрядчика: закуп и доставка необходимых стройматериалов, обустройство мест пребывания сотрудников (бытовок) на территории завода, поиск и найм арендованного жилья для командированных сотрудников, отсутствие готовых пропусков, униформы, газоанализаторов, биотуалетов…

Во-вторых, проведя техническую экспертизу на месте объекта, Макс понял, что сроки по сдаче этапов работ нереальны по сути. И об этом было изначально известно инженерной службе «ПГБ». А это значит пени, пени, пени.

В-третьих, в первый же день работ на территории завода, на работников ЗАО «Промышленная изоляция» было составлено внутренних административных протоколов на сумму более 300 тысяч рублей: кто-то на 5 км/час превысил скорость на погрузчике, кто-то залез на двухметровую высоту без каски, кто-то закурил в неположенном месте и т.д. А сумма штрафов-то начиналась от 50 тыс. руб., это не КоАП точно!

Пожарная служба, служба безопасности, служба энергетика, транспортная служба, многочисленные начальники участков «ПГБ», как вороньё кружило над работниками ЗАО «Промышленная изоляция» – только и ожидая какого-нибудь прокола с их стороны, чтобы выписать штраф, ведь от этого зависела их премия.

Макс явно ощущал запах порохового дыма. У него под ногами просто горела земля. Он практически безвылазно находился на объекте.

Увещевать своих работников, или стращать их рублём за допущенные незначительные нарушения, по его совести, было несправедливо. Единственное, что он мог сделать – это объяснить работникам, что так делать нельзя, притом на доступном им нелитературном наречии.

Глядя на толстенную инструкцию по соблюдению внутризаводского режима, Максим думал:

«Точно, Лев Толстой в свои года не писал такого. Это если рабочие только будут её изучать, а не работать, то как раз к окончанию срока первого этапа и успеют».

Раздражение к заказчику росло в душе Максима с каждым новым «сюрпризом».

Бытовки, которые имелись у фирмы не подходили под заводские требования: наличие современной проводки, противопожарной безопасности, огнеупорной защиты. Корпусы должны были быть изготовлены из жаропрочного материала. В то же время обязательным условием для технического состояния бытовок, являлось наличие кондиционера, ладно хоть без ионизации воздуха.

Модернизация вагончиков могла вылиться предприятию в кругленькую сумму, поэтому было принято решение обходиться без них. А это значило, что рабочие должны переодеваться в рабочую форму на проходной завода, а также у них не будет возможности элементарно в течение дня попить чай или просто присесть отдохнуть.

Как-то раз, приехав на завод и пройдя через проходную, Максима чуть не сбил с ног, держась за живот монтажник 3-й бригады – Исаев Евгений. Тот сломя голову выбегал с территории завода – заводские туалеты были для подрядчика закрыты!

Требование о наличии не менее 2-х собственных биотуалетов также не указывалось в дефектной ведомости при размещении лота Лиговского «ПГБ» на электронных торгах.

Этот эпизод окончательно вывел Максима из себя и он решил встретиться для разговора с директором завода – заказчика.

Максим Сергеевич Пахомов согласовал встречу через секретаря и явился на встречу с директором в 15-00, в понедельник 07 августа 2017 года.

Иван Яковлевич Старовойтов был старше Максима лет на пятнадцать. Выглядел он старше своих лет, поскольку был полностью седым. Возможно, он бы выглядел моложе, но накануне, в воскресенье, было 30-летие единственной дочери.

С утра он отменил планёрку, перенеся её на утро среды, а сам завалился на кожаный диван в комнате отдыха, примыкавшей к его кабинету. Рядом с собой он поставил бутылку Нарзана и трубу для связи с секретарём.

– Наденька, что у меня на сегодня? – Иван Яковлевич всегда так ласково, по-отечески, называл свою секретаршу.

Наденька перечислила перечень запланированных на сегодня дел, упомянув о встрече с директором подрядчика – Пахомовым Максимом Сергеевичем.

– Ты, пожалуйста, принеси мне контракт с ЗАО «Промышленная изоляция», а по остальному сегодня отправляй к Чеховскому Даниилу Аркадьевичу, – Старовойтов хотел отлежаться в тишине и полистать документы. – Да, и принеси мне ещё бутылочку Нарзана.

Иван Яковлевич был в курсе всех отношений с подрядчиками, поскольку всё проходило через него и даже его зам – Чеховской Д.А., если и принимал какие-то производственные решения, то обязательно согласовывал с ним. С данным же контрагентом у завода были объективно непростые взаимоотношения. Пухлый контракт с многочисленными изменениями и дополнениями, заявками, отчётами, согласованиями, графиками, претензиями и обращениями, больше напоминал книгу жалоб и предложений, притом жалобы были со стороны подрядчика, а предложения, вернее предписания, со стороны заказчика.

Ровно в 15-00 секретарша сообщила по внутренней связи о приходе Пахомова М.С.

Максим и волновался перед встречей, и нет. В нём бурлило негодование, хотя он и понимал, что сейчас нельзя давать волю эмоциям. Также он знал, что от этого разговора будет зависеть многое: будет ли продолжен пресс, или же всё-таки здравый смысл возьмёт верх.

Войдя в кабинет к директору, он, как ни странно не увидел никого. Лишь через минуту, из примыкающей к кабинету комнаты, появился его хозяин.

В руках у него был скоросшиватель с наклейкой, содержащей одно название – «Промышленная изоляция».

«То, что он изучал дело – уже неплохой знак», – подумал Максим, – «А то, что не созвал для беседы своих замов и помощников говорит о его профессионализме и подготовленности».