Индексация

Старовойтов тяжело плюхнулся в своё кресло, небрежно махнув рукой в сторону любых стульев, стоящих за Т-образным столом.

Максим вспомнил, что где-то на психологических тренингах говорилось о том, что для доверительного общения нужно как можно больше сократить дистанцию, поэтому он присел на ближайший стул перед директорским креслом.

Иван Яковлевич первым начал разговор:

– Здравствуйте. Ну кто я, вы знаете, кто вы я тоже, поэтому, слушаю вас.

Поздоровавшись, Максим начал с официальной информации.

Он рассказал о своей фирме, кратко о её истории, скромно протянул на стол Старовойтову рекламный буклет с прикреплённой к нему своей визиткой.

– Всё это я знаю, – как бы с раздражением, буркнул Старовойтов. – Обычно это делают, когда знакомятся и только предполагают сотрудничество, у нас же с вами уже не один месяц объекты ремонтируются.

Тем не менее, буклет с визиткой были кратковременно взяты в руку и удостоены мимолётным взглядом.

Максим вспомнил давно забытое ощущение страха и неуверенности, когда отвечаешь на экзамене преподавателю в институте, на неподготовленный вопрос. Волна робости набегала прибоем и поглощала в своих водах, выстроенную цепочкой, линию рациональных доводов. Весь подготовленный сценарий проведения беседы шёл насмарку. От этого обстоятельства у Максима, и без того натянутые нервы дали сбой:

– Я пришёл к вам, как к руководителю и серьёзному человеку, – Максим говорил напряжённо. – Делать вид, что всё хорошо ни у вас, ни у меня, увы, не получится.

И тут Максима прорвало.

Начиная, с вводящего в заблуждение своей неполнотой данных лота на электронных торгах, нереальностью исполнения сроков по этапам работ и заканчивая невыносимыми условиями для производства работ, Максим сыпал фактами, как из рога изобилия.

При этом он, обычно спокойный, нервно жестикулировал. Скорее всего только это, привлекло внимание Ивана Яковлевича во всём монологе Максима и он, прервав его на полуслове выпалил:

– А вы что хотели? Взялся за куш – не говори, что не дюж! И не надо здесь крыльями размахивать! – Старовойтов мог ответить на вспыльчивость. – Вас кто-то гнал за этим контрактом или вы не грамотные и не умеете читать, что подписываете?

– Если бы мы не подписали, то нас, как «отказников» внесли бы в чёрные списки всех электронных торговых площадок, как неблагонадёжных. И вы это должны знать, – Максим, умерив пыл, пытался теперь говорить вразумительно.

– Не знаю в каких списках вы бы значились, но по факту контракт есть контракт, а вы должны его исполнять. – Старовойтов вернул разговор в начало.

Далее их разговор напоминал игру – «Продолжи предложение». Максим начинал что-то говорить, Старовойтов завершал, притом не сильно напрягаясь в эристике – искусстве ведения дискуссии:

– Можно ли согласовать новые сроки по этапам выполнения работ?

– Сроки по этапам оговорены договором.

– Можно ли сократить размеры штрафов?

– Размеры штрафов определены внутренними распоряжениями по заводу и не подлежат изменению.

– Отдельным пунктом в договоре сказано, о возмещении вами, наших командировочных расходов?

– Цена договора является фиксированной, а ваши ресурсные сметы составлены на полную сумму договора. Ваше право было включать или не включать туда затраты по возмещению командировочных расходов ваших сотрудников.

– Почему нормы по списанию материалов вы не принимаете по СНИПам?

– У нас разработаны свои нормы, которыми вы должны руководствоваться.

– Вы начисляете пени за просрочку сдачи этапа, но ведь пени по ГК РФ должны начисляться за просрочку платежа, ведь не мы вам платим?

– Хорошо термин «пени» мы заменим на «штрафы».

– Можно ли организовать элементарно бытовое помещение для работников в каком-нибудь закутке одного из ваших цехов?

– Согласно договора, подрядчик обязуется своими силами и за свой счёт…

– Можно ли хотя бы дать возможность пользоваться туалетами на территории завода? Даже в концлагерях фашисты так не делали?

– Смотрите предыдущий ответ…

Максим чувствовал, что он играет в пинг-понг с бесчувственной стеной: равнодушной и жёсткой. Он понял, что пробить её невозможно и встреча директоров ни к чему не привела.

Смысла сидеть в кабинете директора Лиговского «ПГБ» и приводить какие-то аргументы, он больше не видел.

Резко поднявшись, Максим Сергеевич Пахомов, глядя прямо в глаза господину Старовойтову, сказал:

– Мой отец часто говорил мне одну фразу: «Сын, как бы не сложилась судьба, как бы она тебя ни била и ни склоняла, всегда оставайся человеком! Человечности нельзя научиться, она передаётся с генами от родителей, как и агрессия. Будь человечным и справедливым и передай это своим детям!» – развернувшись, Максим пошёл к двери.

За ручку двери, ему не дал ухватиться возглас Старовойтова:

– Стойте!

Что-то изменилось в интонации директора. Потом была продолжительная пауза.

– Что вы можете знать о человечности? О справедливости? – Иван Яковлевич неспешно поднялся со своего кресла и подошёл к окну, уставившись в него невидимым взором. – Об этом легко рассуждать людям, которые не пережили настоящих потрясений в жизни.

Максим, стоя у двери, повернулся к директору завода лицом и внимательно слушал.

– Я лишился человечности, да и чувств тоже, два года назад, когда судьба, как вы говорите, склонила меня в три погибели. – Старовойтов замолчал, как бы мысленно перенесясь в то время.

На его скулах заходили желваки, и он с усилием выдохнул через нос.

Максим молчал, боясь чем-то отвлечь человека, собирающемся с мыслями.

– Вы теряли близких людей когда-либо, притом неожиданно и бесповоротно? – По тону вопроса, Максим понял, что Старовойтов искал какой-то поддержки и солидарности.

– К сожалению, да.

И Максим рассказал о гибели родителей в авиакатастрофе два года назад.

Иван Яковлевич внимательно выслушал, всё ещё стоя у окна, а когда Максим закончил, то подошёл к телефону и нажав вызов секретаря, сказал:

– Наденька, организуйте нам, пожалуйста, лимончик, шоколад. Ну вы поняли. Спасибо.

Затем он снова подошёл к окну и бросил Максиму:

– Да что вы стоите? Присядьте.

После того, как секретарша удалилась, принеся с собой на подносе нарезанный лимон, плитку шоколада и суджук, Старовойтов достал из шкафа литровую бутылку виски Chivas Regal:

– Давайте помянем родителей, Максим Сергеевич. Они и оттуда наблюдают за нами и помогают здесь, в этой жизни.

С этим Макс не мог не согласиться. Он мысленно и благодарил их, и извинялся перед ними за то, что пришлось рассказать о них постороннему, в общем-то, человеку.

После этого, Иван Яковлевич, достал из своего письменного стола листок и передал его Максиму:

– А это, собственно, та самая справедливость, о которой вы говорили.

Максим ожидал увидеть всё что угодно: какой-то циркуляр, приказ или даже дополнительное соглашение, но не стихи.

Однажды осенью, гуляя в парке,

Средь златолистных тополей,

Увидел две прижавшихся фигуры

Друг к другу, пожилых людей.

Ведомый беспокойной мыслью,

Я подбежав спросил: «Чем Вам помочь?»

В ответ услышал: «Всё отлично!

Встречаем внуков и единственную дочь.»

Тут старики наперебой защебетали,

Какая славная у них семья,

Как внуки учатся, что им зад

а

ли,