Судьба человека

– Приехали, уходим! – закричал брат, открыл дверь, и выскочил наружу.

Я как не пытался открыть дверь, но так и не смог этого сделать. Машину перекосило, и дверь наглухо заклинило. Все мои усилия выбить плечом дверь, не принесли результата. Что я тогда чувствовал? Страх? Увы, тогда его не было. Леденящая сердце и душу пустота, обволакивала паутиной неизвестности. Казалось, что всё это кем-то смонтированный фильм. Или глупый, тупой, розыгрыш. Погоня, стрельба, происходит не здесь и не сейчас. И вот-вот, кто-то крикнет, сьёмка окончена, грянут аплодисменты, за прекрасно сыгранный эпизод нового боевика. Только никто не аплодировал, и реальность ужасающе давила в грудь, подкатывая с горечью к горлу, заставляя вздрагивать. Стряхивая наваждение, понимал, что придется отвечать по закону, и наше короткое «путешествие» закончится – тюрьмой.

Оглядываясь назад, увидел, что «шестёрка» стоит в метрах десяти от нас, и к «Мазде» несутся несколько работников ГАИ.

– Вылезай! – закричал один из них и приставил к моей голове пистолет.

Я поднял руки и не шевелился. Понимая, что любое неосторожное движение может закончиться выстрелом в висок. С трясущимися руками, красным от волнения лицом, сержант, тянул на себя дверь. На вид ему было лет тридцать пять. Сейчас, наверное, дослужился до генерала, и вышел на заслуженную пенсию.

– Дверь открой, выйду, – ответил я, наивно пожимая плечами.

К тому времени подбежал второй гаишник, и они вдвоём, прикладывая усилия, кряхтя, и ругаясь, с трудом выломали дверь «Мазды». Затем дружно взяли меня за воротник куртки, вытянули из машины, и бросили в снег, на дорогу. Падая лицом на асфальт, я успел закрыть глаза и сгруппироваться. И тут же посыпались удары ногами со всех сторон. Били без разбора по почкам, спине, ногам и лицу. Едва прикрываясь, умываясь кровью, катался, в снегу, теряя сознание. Лицо представляло собой кровавую маску, с поломанным носом и выбитыми зубами. До сих пор у меня шрамы от тех злополучных дней.

– Где второй? – закричал сержант.

Брат успел убежать в село и там спрятаться.

– Куда он сбежал? – закричал плотный гаишник, и для того, чтобы я лучше услышал вопрос, снова ударил носком ботинка в лицо. Я захрипел и перевернулся. К тому времени, мне уже связали сзади руки ремнём, и я не мог пошевелиться.

– Не знаю, – ответил я едва слышно. – Не знаю, кто это такой, он подсел в мою машину.

– Где оружие?

Перед этим меня обыскали, но ничего не нашли.

– У меня нет оружия. Я сидел за рулём и не мог стрелять.

Мне хотелось выиграть время, чтобы брат смог уйти как можно дальше от этого места. Гаишники не выдержали, подняли меня за ремень, отнесли к обочине, раскачали и бросили в сугроб, под забор. Больно ударившись при падении, всё же, ощутил некое облегчение, и, опуская лицо в пушистый и мягкий снег, почувствовал, как синяки и ссадины обожгло льдом.

– Надо вызывать помощь, – услышал я краем уха, знакомый голос сержанта. – Второй где-то здесь прячется. Нужен «Беркут». У беглеца оружие, и просто так он не сдастся. Вчера вечером возле Кривого Рога был расстрелян пост ГАИ, скорее всего это их рук дело.

Я так и продолжал лежать в снегу, порядком замерзая, превращаясь в ледяную статую. Сумерки спускались, мороз крепчал, подходили местные жители, с любопытством таращась на разбитую машину. Где-то через минут сорок примчался автобус, заслуживший в народе прозвище – «Шараповец», по фамилии одного из главных героев фильма «Место встречи изменить нельзя». Из автобуса вывалили дружной гурьбой человек пятнадцать в бронежилетах, в полном боевом снаряжении. Буквально через пять минут мощные лучи прожекторов осветили небольшой двор. Там, по мнению гаишников, должен был прятаться второй бандит.

– Район оцеплен, выходи с поднятыми руками, – прозвучал громкий голос из динамиков. – Оружие бросить перед собой на землю, в противном случае будет стрельба на поражение.

К месту сбора «Беркута» стягивались местные жители, женщины, дети. Всем интересно узнать, что здесь случилось и кого пытаются поймать. Бойцы «Беркута» теснили людей на соседнюю улицу, не давая подойти ближе. На некоторое время обо мне забыли. В толпе было заметно напряжение, потому, что никто не знал, чем всё закончится. «Беркут» не хотел подставлять головы под пули, и, сделав не большое заграждение, из щитов, перед открытыми воротами, прятался за ними.

– Через пять минут мы начнём штурм, время пошло, – донеслось из динамика.

Я почему-то был уверен, что брат успел убежать, и здесь пытаются поймать – призрак. Время мучительно тянулось, но из дома, и сарая никто не выходил. В моей голове крутились миллионы вопросов, но на один из них я знал ответ точно. Если брату удалось скрыться, мне одному будет гораздо проще и легче выйти из этой ситуации. Искоса поглядывая через щель в заборе, за происходящим, надеялся на лучший исход. Однако всё сложилось не так как хотелось. Скрипнула дверь в сарае, и я успел заметить, как, что-то тёмное полетело в снег. Это был пистолет. И тут же из сарая вышел брат с поднятыми руками.

– На колени, руки за голову, – прозвучал приказ.

Юра медленно опустился на колени и сложил руки на затылке. К нему тут же подскочили двое бойцов и повалили в снег. Я услышал, как защёлкнулись наручники у него на запястьях. Ко мне подошли несколько человек в гражданке, с блокнотами в руках. Спрашивая кто я, откуда, они быстро записывали, не проявляли ко мне никакой враждебности.

– Забирайте и этого, в автобус, – приказным тоном отдал приказ один из гражданских.

Это был начальник следственного управления Днепропетровской области.

«Беркутовцы» поставили меня на ноги и пинками проводили в автобус. Там уже в проходе, между сиденьями лежал брат, и на спине у него сидела огромная овчарка.

– Что тут произошло? – спросил один из бойцов, подталкивая меня как можно ближе к брату.

Отвечать не хотелось, и я просто пожал плечами. Опустившись на пол, прошептал: почему ты не сбежал? У тебя была уйма времени.

– Не успел, хотел пересидеть в сарае, ночью уйти, – шепнул брат.

В автобус тем временем перенесли всё оборудование, и солдаты заняли места. За окном уже зияла морозная, глубокая ночь, и автобус медленно разворачиваясь, направлялся в сторону Днепра. «Беркутовцы», довольные тем, что всё прошло без единого выстрела, смеялись и балагурили. Подпрыгивая на кочках, я постоянно бился головой об железные поручни сидений.

– Вы откуда парни? – спросил светловолосый парень и толкнул ногой брата.

– Из другого города, – ответил я, отходя от мороза и согреваясь.

– Гастролёры, значит?

В его голосе звучала насмешка и презрение. Мне не хотелось ни с кем разговаривать, тем более, что-то пояснять.

– Ну-ну, молчите дальше. Сейчас из вас всю дурь выбьют. Ох, не завидую я вам парни.

В эти минуты мне вспомнились слова из книги Пауло Коэльо: «Не грустите! Жизнь любит нагнетать мрак для того, чтобы потом ярче блеснуть своей светлой стороной».

* * *

Привезли нас в райотдел уже поздно ночью и разместили в разных камерах. Несмотря на глубокую ночь, в милиции было полно сотрудников и всем хотелось посмотреть на двух человек, которые всполошили, чуть ли не всю область. К нашим камерам подходили любопытные сотрудники и глазели. Пытаясь через стенку заговорить с братом, я едва не нарвался на неприятности. Чуть позже меня вывели в туалет и разрешили в умывальнике умыться. Выходя из камеры и не ожидая никакого подвоха, шёл по узкому коридору, низко опустив голову.

Удар сбоку застал врасплох. Сгибаясь, хотел повернуться, но мне не дали этого сделать. Откуда не возьмись, посыпались удары, в спину, голову, ноги. Падая на пол, не успел, прикрыться. Били со знанием дела, не жалея сил, твёрдо зная, что не получат сдачи.

Так продолжали мутузить минут пять, семь. Милиция, таким образом, развлекалась, не боясь ответственности за содеянное. Кто хоть раз попадал в такие ситуации поймёт. Все гражданские права человека остались перед дверями райотдела, лежать на грязных ступеньках. То, что происходит внутри здания, то и останется внутри, без адвоката и свидетелей. Заползая на коленях в умывальник, едва встал на ноги. Открывая кран с водой, чтобы умыться, глазами, не упускал из вида сержанта, который с издевкой на сытой и довольной роже таращился, и не прочь был снова заняться избиением.