Судьба человека

Через час меня вызвал следователь, невысокий коренастый парень, с короткой стрижкой, русским лицом, и коварными глазами. Играя в благородство, разыгрывал из себя благодетеля, желающего помочь. Тогда ещё я не знал всех ухищрений и уловок, применяемых следственными органами, по этой причине рассказал, правду, как всё случилось. Он, молча, слушал, делая записи на бумаге. Иногда задавал вопросы, на которые я опять же таки, старался отвечать честно.

– Откуда у вас деньги? – задал он вопрос, и, положа ручку нас стол, предложил мне сигарету.

– Это деньги фирмы, – ответил я, закуривая, делая глубокую затяжку, прокашлялся.

– Документы есть?

– Какие документы?

– На валюту должны быть соответствующие бумаги. Где они?

У нас ничего не было, потому, что основную часть долларов мы покупали на «чёрном рынке», у валютчиков. Я знал и слышал о том, что должны быть документы, но никогда не задумывался над тем, что они смогут нам пригодиться.

– Как выглядели двое парней? Те, кто подсел к вам в машину, и, угрожая, забрали деньги?

Я тщательным образом описал каждого, и задал вопрос: разве водитель машины не подтверждает этого?

– Увы, нет, водитель машины сейчас в больнице. У него ранение средней тяжести. Он знать ничего не знает, и твердит, что вы на него напали, потом стреляли, и угнали машину.

– Но это не правда.

– Правда или нет, решит суд. Положение ребятки у вас не очень хорошее. Кстати, откуда оружие?

– Пистолет мой, купил с целью самообороны.

– Разрешение? Есть на оружие – разрешение?

– Нет, разрешения нет.

– Кто продал пистолет?

– На рынке, какой-то парень, мы сторговались за триста долларов.

– Сможешь описать его?

– Попробую, хотя это было пару лет назад.

Пистолет мне продал мой хороший знакомый, но выдавать его я не собирался. Поэтому на ходу придумал легенду о неизвестном торговце, с кавказкой внешностью. Портрет продавца оружия мог подойти к любому мужчине, возрастом тридцать – сорок лет. Меня это вполне устраивало. Мы с братом оказались в мышеловке. Она захлопнулась, и это было видно по выражению лица следователя.

Беседа наша затянулась на два часа. Под конец разговора, захлопывая папку с документами, он подвёл итог: итак, что мы имеем. Первое. Вы завладели государственным транспортным средством. Это статья восемьдесят шестая прим. Она берёт начало с десяти лет. Завладение государственным имуществом в особо крупных размерах. Дальше. Сопротивление работникам милиции. Статья номер сто девяносто. Нанесение тяжких телесных повреждений, статья сто двадцать три. Оружие, статья двести двадцать вторая. И последнее, если я не ошибаюсь, это кража документов.

– Какие документы? Мы не видели ни каких документов.

На моём лице отразилось искреннее недоумение.

– Вы могли их не видеть, даже не брать в руки. Они находились в бардачке машины. Следовательно, вы их украли. Понятно?

– Стоп. Стоп. Стоп. Разве машина государственная?

– Конечно, машина принадлежит торговой компании.

– Но как же ребята, наехавшие на нас? – Вы же понимаете, что водитель с ними заодно. У них чётко отработанная схема, кидалова. Об этом гражданин следователь вы ничего не сказали.

Следователь удручённо покачал головой и ответил: слов к делу не подошьёшь. Свидетелей нет. Документов на валюту тоже. Водитель говорит совсем обратное. Нет, конечно, мы попробуем найти парней, но это всё равно, что искать иголку в стоге сена. Город у нас большой, и поиски могут занять не один год.

Я заметно приуныл, понимая, что всё против нас с братом. Никто никого не будет искать, и нас будут судить по факту.

– Кстати, мы можем предоставить вам бесплатно государственного адвоката. У нас есть такой. Утром он придёт к вам, и вы сможете всё обсудить. Но скажу прямо, лично мне всё ясно, поэтому сидеть вам парни придётся, и никакой адвокат не поможет. Стоимость разбитой машины двадцать восемь тысяч долларов. Если конечно вы сможете её возместить, тогда другое дело.

Он посмотрел прямо в глаза, с лукавством и пренебрежением.

– За такие деньги, я бы сам вас отпустил с миром. Прямо сейчас. Так как?

Вернувшись в камеру, я улёгся на скамейку и закрыл глаза. Всё тело казалось, что пропустили через мельничные жернова, и кое-как, поворачиваясь с боку на бок, размышлял о том, что делать. И мысли, одна за другой, не утешали. На третий день, нас отвезли в следственный изолятор, знаменитую Екатеринославскую тюрьму, которая находилась по адресу улица Чичерина 101, сейчас улица Надежды Алексеенко.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «