Золото и терновник

И вот, приговор подошел к концу, свиток свернут и мужчина в черных дорогих одеждах отступил назад, освобождая пространство палачу.

Майкл остекленевшим взглядом следил за тем, как Сеймура заставили согнуться над плахой, а в свете закатного солнца, блеснул металл заточенного топора. Короткий свист, глухой стук… И собиравшиеся на площади ликующе завопили.

Охотник не шевельнулся, пока мертвое обезглавленное тело капитана стаскивали с эшафота. Кровь продолжала хлестать на необтесанные доски и плаху и ощутив ее металлический запах, к горлу Майкла отчего-то подкатил приступ тошноты. Мужчине стоически не хотелось представлять, что через несколько минут, тоже самое случится и с ним.

Пока эшафот готовили для последующей казни, охотник вдруг услышал, что на лестнице снизу опять раздались чьи-то шаги. Неужто, еще кого-то привели в очередь к палачу? Медленно обернувшись, Майкл посмотрел в сторону. Болезненно бледное лицо и развевающиеся на холодном ветру золотые волосы… Ведомая стражей под руки, девушка едва не падала, совершенно не замечая ничего вокруг себя. Сердце мужчины резко и болезненно пропустило удар. Черт бы вас всех побрал, а что она-то здесь что делает?!

Лишь взобравшись наверх, принцесса окинула взглядом площадь, а следом, увидела того, кого меньше всего ожидала здесь встретить.

— Майкл… — беззвучно произнесла она, глядя на мужчину с не меньшим ужасом, с каким он смотрел на нее в ответ.

Мэллори пробрало такой дрожью, что даже сомкнуть челюсти было невозможно. Она не понимала, что происходит. Неужто, отец привел ее сюда, чтобы казнить любимого человека, прямо у нее на глазах? Это слишком чудовищно и жестоко, этого просто не может быть… Однако, никаких иных объяснений больше не приходило в голову девушки.

Мужчина, что несколько минут назад зачитывал приговор ныне покойному капитану Сеймуру, вытянул из-за пояса второй свиток, начиная медленно его разворачивать, но только он успел открыть рот, как по всей площади прошелся громкий низкий голос:

— Тишина!

Подскочив на месте принцесса обернулась назад. На дворцовой балюстраде, что выходила своим видом прямиком на эшафот, стоял король Эдуард в окружении свиты.

— Жители Дорстейна! Я благодарен вам за то, что вы пришли сегодня в качестве свидетелей свершения правосудия! — провозгласил король, без труда перекрывая своим голосом шум толпы. С балюстрады шла отличная акустика, так что, Эдуарду не нужно было прикладывать много усилий, чтобы быть услышанным.

В ответ на его слова раздались одобрительные возгласы и аплодисменты. Несмотря на сложную обстановку в королевстве и зыбкий авторитет правителя, народом, пришедшим потешить свое любопытство и жажду зрелищ, не сложно было управлять.

— Сейчас перед вами стоят двое, чьи грехи по всем нашим законам, заслуживают высшей меры наказания. Семнадцать убийств, совершенных в нескольких государствах начиная от юга, и до самого севера. Воровство, предательство клятвы, данной королю… Все это — на совести человека, который сегодня спас наш город. Спас, зная, что ничего не получит взамен.

Решив, что ослышался, Майкл растерянно поднял взгляд в сторону Эдуарда, а Мэллори, боясь пошевелиться, неотрывно смотрела на отца широко раскрытыми глазами.

По толпе прокатился удивленный ропот, в котором слышалось восторженное аханье женщин и растерянные возгласы мужчин.

— Ну ничего себе! Вы слышали?..

— С ума сойти, вот это парень дает!

— И что ж его, теперь казнят-то?..

— А рядом с этим человеком стоит моя дочь, — хрипло добавил король, судорожно сжав пальцами холодные мраморные перила, — дочь, что наплевала на все порядки, разрешения и уставы в угоду собственным чувствам. Что едва не учинила побег с королевской свадьбы, опозорив тем самым меня и весь наш род в десятом поколении. Ее упрямство могло бы стать причиной, которая ввергла бы Дорстейн в многолетнюю кровавую войну, что обернулась бы для нас крахом. Но лишь из-за ее упорства и несгибаемости, я сейчас стою здесь перед вами…

— Папа… — роняя слезы, прошептала Мэллори, опасно пошатнувшись, однако, гвардейцы все еще стояли позади, придерживая девушку.

— Моим долгом стоит вынести приговор… — шумно выдохнув, произнес Эдуард, опуская взгляд вниз, — и сегодня, я объявляю жителям моего королевства… что признаю их виновными.

Перед глазами принцессы побежали черные круги и словно сквозь стену, она услышала, как народ снова оглушительно завопил. Только оставалось неясно, было ли в этих криках больше радости или же негодования.

— Но за грехи, совершенные ими, они ответят не мне, не господу, и не законам Дорстейна, — вновь перекрыв гомон толпы, провозгласил король, — они ответят за них друг другу…

Застыв на месте, девушка взглянула сначала на отца, а после на Майкла. Но тот, похоже, находился уже не в том состоянии, чтобы осознавать происходящее.

— С этого дня и до тех пор, пока мое слово закон в этом королевстве, я признаю их брак полноправным на всех существующих основаниях…

Гвардейцы, что стояли на эшафоте рядом с осужденным и принцессой, озадаченно переглянулись, едва не оглохнув от ликующих криков народа внизу. Со столь же растерянным видом смотрели друг на друга и представители королевской свиты, которая никак не ожидала подобного исхода событий. И только лишь леди Мэрибель, что наблюдала за происходящим с балкона, рыдала от радости, прижимая к лицу шелковый платок.

— А за проявленную отвагу и доблесть, совершенную осужденным, я присуждаю ему титул лорда… — вдруг запнулся Эдуард, только сейчас понимая, что не знает фамилии охотника. Да и была ли она у него вообще?

— Лес, где он жил, принадлежит Лэнгдоновскому аббатству, ваше величество, — подсказал на ухо Гладстон, на миг приблизившись к королю.

— Титул лорда Лэнгдона, — закончил, наконец, Эдуард, — снимите с него кандалы!

— Слава лорду Лэнгдону! — вдруг завопил из толпы звонкий голос Саймона, что вскинул вверх руку, подначивая закричать стоящих рядом, — Слава!

Майкл был как в тумане, когда тяжелый металл со стуком рухнул с его запястий, ударяясь о доски эшафота. Он до сих пор так и не понял, что успело случиться, настолько это все казалось бредом, вызванным его лихорадкой.

— О господи, — сквозь слезы произнесла Мэллори, кидаясь к мужчине так резко, что едва не сбила его с ног.

Мягкие руки принцессы коснулись небритых впалых щек, вслед за чем, кожу обожгло разгоряченным нервным дыханием. Девушка прижалась к губам Майкла с таким отчаянием, словно это был последний поцелуй в ее жизни. Хотя, если подумать, именно им он и мог стать, если бы не решение отца…

— Майкл… — только и могла повторять Мэллори роняя слезы, и судорожно цепляясь пальцами за рубашку мужчины, и неожиданно ощутив, как тот начал медленно падать.

Последнее, что успел запомнить охотник, прежде чем все вокруг погрузилось во тьму — это испуганный взгляд принцессы, что глядел на него сверху вниз и серое зимнее небо за ее головой.

========== 37 ==========

Первое, что осознанно ощутил Майкл, еще не до конца возвращаясь в сознание: это запах меда, смешанного с горячим молоком, тихое потрескивание горящего камина вдалеке, и невероятно мягкая поверхность кровати, в которой утопало его тело. Вспоминая свои последние недели, проведенные в тюрьме на ледяном полу, нынешние чувства не слишком вязались с реальностью.

Все еще не спеша открыть глаза, на тот случай, если все это окажется сном, Майкл глубоко вдохнул витающие вокруг приятные запахи, но в тот же миг судорожно закашлялся, утыкаясь лицом в подушку.

— Тише, все хорошо… — вдруг послышался сверху нежный шепот и мужчина, наконец, вынырнул из дремы, вскидывая взгляд.

— Я что, умер? — еле слышным хрипом произнес он, глядя на Мэллори, что сидела рядом с ним на краю кровати.

— Нет, — мягко улыбнувшись ответила девушка, проводя ладонью по его щеке, — хотя, ты и очень старался…

Растерянно моргнув, Майкл оглянулся вокруг себя. Огромная королевская кровать под бархатным балдахином, свечи в золотых минорах, пурпурные стены в теплом свете мраморного камина…