Страница 20 из 27
Сэм, против воли краснея, полез в карман и вытащил найденный в рюкзаке блокнот. Шериф перелистал его с все больше мрачнеющим лицом.
— Я просто забыл про него, сэр, — Сэм совсем залился краской. — Честное слово.
— Ладно. — Шериф отстранил Дина и взялся за ручку двери сам. — Пойдем, мне надо записать показания твоего брата. А ты пока подожди нас, если хочешь.
Шериф с Дином, непривычно покорно идущим следом, прошли вперед по коридору, а Сэм так и стоял над все так же сидевшей Бьюлой.
— Эй, — осторожно спросил он, — ты как?
— Нормально, — она подняла голову, и лицо ее было немного сонным. — Я просто чуть-чуть поспала.
«Да она точно психованная», — подумал Сэм.
— Пойдем на улицу? — предложил он. — Тут не самое подходящее место для сна.
Бьюла легко поднялась и пошла к выходу.
— Жалко его, да?
— Он сорвался, — сказал Сэм. Ничего конкретного по поводу сострадания он не решил. — Сорвался, когда снимал свои веревки. Он имитировал монстра. Как ты считаешь, зачем?
— Я не знаю. — Бьюла поправила свою разлохматившуюся, уже высохшую прическу. — Шериф сказал, что он не удержался, когда полез на мост.
Сэм не стал ей ничего объяснять.
Они вышли на воздух, и Сэм подумал, что ему не хочется идти в душный мотель после едко пахнущего больничного морга. Он направился в маленький скверик, почему-то совершенно безлюдный.
— Ты его раньше не видела?
— Нет, — Бьюла остановилась. — Смотри, какое дерево. У него такие нежные листья, а еще ему скучно.
— Что? — ошалело переспросил Сэм.
— Оно нас приглашает, — улыбнулась Бьюла, села по-турецки на землю, вытащила из ушей сережки, положила их на ноги и принялась растирать мочки ушей, потом взяла одну сережку, подержала ее какое-то время в руке и вдела в ухо, затем — вторую.
— Красивые, — отметил Сэм, рассчитывая расположить ее к себе и сделать более разговорчивой. Точнее, откровенной в нужной степени. Он уселся рядом и стал подыскивать слова.
— Подарок мамы. Все, что от нее у меня осталось.
— Извини, — искренне попросил Сэм. — Я помню, что ты сказала. Просто… моя мать тоже умерла, когда я был совсем маленьким. И, знаешь, у меня от нее совсем ничего не осталось на память.
— Ее не стало очень давно, — тихо прозвучал голос Бьюлы, — мне тогда не было и пяти лет.
Сэм замолчал, внезапно устыдившись непонятно чего. Ведь, объективно говоря, ей пришлось ничуть не легче, чем ему и Дину. Может быть, даже ей было еще хуже, — хуже, чем Сэму, так точно. Мать она потеряла, когда уже осознавала смерть, и пропавший отец был самым близким человеком.
Хотя вряд ли мать Бьюлы была поглощена пламенем неведомой твари, возразил кто-то ехидный.
— Мама была хирургом в городской больнице, — будто подслушав мысли Сэма, продолжала Бьюла. — Отличным хирургом. — Бьюла замолчала, подняв голову к клену, и некоторое время смотрела на уже тронутые багрянцем листья.
На ее лице по-прежнему нельзя было ничего прочитать, разобрать эмоции. У Сэма было ощущение, что она не очень понимала, о чем говорит. Сиськи есть, мозгов не надо, иногда вздыхал Дин в те моменты, когда случайный роман делал попытки перерасти в нечто большее, а дело категорически держало в том же месте, где подкарауливала очередная пассия.
Сэм поморщился. Бьюла не выглядела совсем уж глупой, скорее, решил он, это что-то вроде защитного механизма.
— Как так вышло? — осторожно спросил Сэм, стараясь придать голосу сочувствие и участие. В конце концов, Бьюле нужно было именно это.
— Теракт, — как-то очень равнодушно произнесла Бьюла, поднялась на ноги, подошла к клену и легонько обвела тонкими пальцами обломанный сучок, — взорвали больницу, потому что это было наиболее важное сооружение в городе. После этого у меня кроме отца и Бога никого и не осталось.
— Ты решила стать парамедиком в память о ней?
— Нет, конечно, — лицо Бьюлы почти не дрогнуло, — чем пригодится маме то, что я стала парамедиком? Это нужно мне, отцу, людям. А тем, кто ушел, это уже ни к чему…
— Грустишь по ней?
— Зачем? — Бьюла обернулась и уставилась на Сэма, и от этого рассеянного взгляда ему стало не по себе, настолько он был странным. — Как это поможет кому-то? Только измучает. Это смерть. Часть жизни. Люди умирают постоянно, и скучать по умершим глупо. Конечно, жалеть себя увлекательно. Но зачем тратить на это силы?
Чем дольше Сэм общался с ней, тем больше убеждался, что она ненормальная. Столь аномального спокойствия при разговоре о смерти матери он не встречал. Дело могло быть в том, что мать она почти не помнила, но Дину было меньше лет, чем Бьюле, когда погибла мать, и он, хотя и не подавал виду, предпочитал уходить от любого разговора о ней, если это не касалось работы…
Может, решил Сэм, она слишком мало общалась с дочерью. У врача в небольшом городке бывает очень напряженная жизнь…
Сэм хотел было вернуться к расспросам, но Бьюла села, откинулась на спину, закрыла глаза и так и лежала с блаженной улыбкой.
— Давай просто помолчим и послушаем дерево, — предложила она. — Интересно, что оно расскажет нам обоим?
Сэм мысленно выругался — очень неприличными словами. Он уже построил в уме несколько подходящих к случаю фраз и собирался их озвучить, как вдруг услышал, что его кто-то зовет.
Дин махал ему рукой от супермаркета, и лицо у него было встревоженным.
Глава 9. Ящик Пандоры
— Расскажите нам о своем отце.
Бьюла смотрела на шерифа прозрачными, ничего не выражающими глазами.
— Пожалуйста, мисс Лавгуд. Это важно.
— Я рассказывала вам, сэр, — ответила она после некоторой заминки, — вам неинтересно было слушать. Зачем вы спрашивали?
Шериф вздохнул. Дин, тоже вздохнув, заполз задом на подоконник и отвернулся к окну.
— Я вас не спрашивал, я вас допрашивал. Это не было продиктовано моим личным интересом, мисс Лавгуд. — Шерифу не хотелось заводить этот разговор, это было понятно по его тону, но ведь что-то заставило его срочно позвать и Бьюлу, и Сэма, и Сэм бы отдал сейчас чашку кофе, заботливо предложенную Вилли, чтобы во всем разобраться. — У меня есть… Назовем это вопросами, которые я обязан был вам задать по долгу службы.
— Вы задаете всем одни и те же вопросы? — искренне удивилась Бьюла. — Все люди разные. У всех разная жизнь.
Шериф постоял, прошелся по кабинету, потом взял стул и сел напротив Бьюлы.
— Бьюла, — тихо сказал он, — ты искала в Кирк-Ярде отца. Ты ходила по городу и расспрашивала всех о нем, но никому не показала его фотографий. Почему?
— У меня их нет, — просто откликнулась Бьюла. — Отец не любил фотографироваться. Он говорил, что фотография отнимает у человека память о ком-то важном. Посмотрел — и не надо хранить никого в сердце. А потом ты случайно потеряешь фотографию, и все, потеряешь и человека, а это неправильно.
Шериф покосился на Сэма, и тому ничего не оставалось, кроме как чуть пожать плечами. На самом деле Сэм подумал, что в этом действительно что-то есть…
— И ты просто спрашивала, — не то интересуясь, не то утверждая, кивнул шериф.
— Это маленький город. Я думаю, что нового человека каждый бы заметил.
Дин, до того демонстративно таращившийся в окно, едва не шлепнулся с подоконника, издав сдавленный всхлип. Сэм и сам слегка опешил от такого логичного заявления.
— Что-то не так? — Бьюла внимательно посмотрела на всех по очереди, будто боялась, что случайно кого-то обидела.
— Скорее наоборот, — пробормотал Дин.
— Я подумала, что стоит спросить у людей, которые могли его видеть. Торговцы или просто прохожие.
«Как она может так здорово притворяться конченой дурой? — поразился Сэм. — И при этом настолько здраво рассуждать».
Вероятно, эта мысль пришла в голову не ему одному.
— А почему ты не пошла в мотель? — спросил шериф. — Ночи уже очень холодные.
— Там, где мы жили, бывает очень холодно по ночам, — улыбнулась Бьюла. — Я привыкла.