Искушение любовью

– Не думаю, что отсутствие одной книги что-то изменит в библиотеке,  – ответила она. – А когда мы соберем немного денег, то купим себе такую же, а эту вернем.

На этом дискуссия, что следует брать, а что – нет, закончилась. Фиона и Мейрид так часто перебирались с места на место, что им не требовались ни размышления, ни разъяснения, а у Линни попросту не было вещей, из которых приходилось бы выбирать.

– Я взяла на кухне немного хлеба, сыра и фруктов, что остались у поварихи,  – сообщила она. – Хватит на пару дней.

– Хорошо,  – сказала Фиона, закрывая свою небольшую коробку. – Тогда будем считать, что все готово. Как только стемнеет, тронемся в путь.

Элегантный дом Маркуса Дрейка в Мейфэре, как и всегда, представлял собой оазис спокойствия. Сам граф стоял перед своим лакеем, решая, сапфировой или изумрудной булавкой лучше скрепить платок, который сегодня должен украшать его шею на нескольких балах и раутах. Раздавшийся в этот ответственный момент стук молотка у входной двери заставил его поморщиться. Он поднял взгляд, на его красивом лице с классическим профилем отразилось наряду со скукой и легкое раздражение.

– Неужели не осталось никого, кто обладал бы настоящими манерами, Пенс?

– Наверное, нет, милорд,  – ответил лакей, возвращая на поднос отвергнутый сапфир. – Не похоже, что таковые имеются.

Дрейк обреченно вздохнул. Суматоха у входа явно усиливалась.

– Именем короля! – донесся снизу громкий требовательный возглас.

– Бедный безумный король,  – простонал Дрейк, надевая с помощью Пенса безукоризненно скроенный фрак. – Ему приходится отвечать своим именем за столькие грехи, что самому Вельзевулу до него далеко.

Повернувшись к зеркалу, он застегнул манжеты сорочки, на минуту замер, убеждаясь, что на обеих руках они математически точно повторяют срез рукава, и вышел из спальни.

Спустившись в холл, Дрейк увидел небольшой отряд неряшливо одетых людей, возглавляемых джентльменом, демонстративно крутившим в руках полицейский жезл.

– Чиверз?

Дворецкий, хитро блеснув зелеными глазами, низко поклонился.

– Прошу прощения за беспокойство, милорд. Этот джентльмен хочет выяснить, не знаете ли вы, где находится лорд Уитмор?

Дрейк подумал, что вечер обещает быть более интересным, чем ожидалось, и уточнил, разглядывая воинственно настроенного маленького констебля:

– Вы имеете в виду Найта? Но зачем он вам понадобился? Последнее противозаконное действие, которое он совершил, как мне хорошо известно, это когда помог мне затащить козу в церковную ризницу. Надо сказать, мы успели вовремя: вскоре появились на свет два очаровательных козленка. К тому же, уверяю вас, он уже давно заплатил штраф за это преступление. – Он улыбнулся и повернулся к Чиверзу. – Кстати, никто из нас не садился на лошадь в течение всей недели.

– Вы извините меня, милорд, но я уверен в важности дела,  – вмешался коротышка – обладатель жезла. – Речь идет о государственной измене, преступлении против самого короля! Мы разыскиваем лорда Уитмора и его отца, некоего сэра Джозефа Найта. Так указано в ордере.

Дрейк удивленно приподнял брови.

– Неужели прямо так? Измена? Я знаю только, что он был чем-то занят. Констебль… э-э?..

– Тестер, милорд. Томас Тестер.

– Хорошо, констебль Тестер,  – произнес Дрейк с демонстративно равнодушным лицом. – Однако я сомневаюсь, что вы знаете, кто распорядился выдать ордер, так же как почему этим занимаетесь вы, а не армия.

– Я не на той должности, чтобы отвечать за это. Шериф подписал ордер и послал меня на розыски.

– Превосходно, хотя несколько затруднительно для вас. Могу только сказать, что Уитмора здесь не было, и я не имею представления, где он находится в данный момент.

– Может быть, вы знаете, где его следует искать?

– Я бы начал с его собственного дома.

– Я уже там был.

Маркус понимающе кивнул:

– В таком случае я бы поискал в курортных городах, где имеются лечебные воды. У его отца обнаружилась сердечная недостаточность. Возможно, Найт увез его куда-нибудь подлечиться. – Взглянув на часы, Дрейк поспешил закончить аудиенцию: – А сейчас прошу меня извинить – опаздываю на званый обед.

– Я имею право осмотреть это помещение, милорд.

Ни одной черточкой лица Дрейк не выдал раздражения.

– Имеете право? Впрочем, наверное, действительно что-то имеете. Тогда вперед. Чиверз проводит и проследит, чтобы вы что-нибудь не сломали, а то ведь придется потом оплатить стоимость ущерба.

– С радостью, милорд,  – произнес Чиверз с пиратской улыбкой. – Начнем с комнаты с лиможским фарфором, джентльмены?

Коротышка констебль заколебался и наконец сдался.

– Не вздумайте предупредить его,  – сказал он грозно, для пущей важности помахав жезлом перед лицом графа, и в арьергарде своей команды вышел из дома.

– Очень забавно, Чиверз,  – произнес, покачав головой, Дрейк, когда дверь за ними закрылась.

– Я займусь этим, сэр.

– Знаешь, куда надо ехать?

– Да, сэр,  – ответил дворецкий, подавая пальто.

Дрейк оделся и, кивнув, взял шляпу, задержавшись на пороге еще на мгновение.

– Хорошо, только, пожалуйста, не рассказывай об этом мне.

У Фионы не было полной уверенности в успехе задуманного. Но то ли благодаря тому, что бежать и скрываться им всем троим приходилось уже неоднократно, то ли просто повезло, покинуть дом удалось легко и незаметно. Мейрид, как они и решили, притворилась, что у нее женское недомогание, а Фиона сказала, что должна, как у них принято в подобных случаях, посидеть с сестрой. Самым трудным было сохранять спокойствие под многозначительными взглядами Алекса во время обеда, который решили устроить в малой столовой, на том же столе, на котором лежали бумаги и книжечка с распутной поэмой. Каждый раз, когда она ловила на себе его пристальный взгляд, Фиона испытывала целую гамму чувств: радость, смущение, неудобство. Каждый раз, когда он касался ее, подавая руку или как бы случайно дотрагиваясь до бедер, подвигая ей стул, она чувствовала, как тает ее решимость. Однако она была уверена, что им необходимо уехать. Не столько ради собственной безопасности, сколько ради Алекса. Она не имеет права заставлять его выбирать между отцом и ею. Она не должна допустить, чтобы два хороших человека подвергались из-за нее опасности. К тому же, если их с Мейрид не будет здесь, Алекс получит больше возможности для маневра в разрешении обрушившихся на него проблем.

Если бы она могла бороться рядом с ним… Если бы он посвятил ее в свои тайны, попросил помощи… Заверил бы в своей любви… Доверился бы ей… Если бы… Ничего этого не было, а мечты только усложняли и без того непростую задачу, мешая сосредоточиться на побеге.

Но она все отлично подготовила. Прокравшись на цыпочках в комнату доктора О’Рорка, она взяла из его саквояжа немного настойки опия и подлила в эль, который давали к ужину охранникам. Путь был свободен.

Когда они шли в полной темноте через сад, ее переполняли воспоминания. И, как оказалось, не только ее.

– Это напоминает мне ту ночь, когда мы бежали первый раз,  – прошептала, повернув к ней голову, Мей, которую она держала за руку.

Фиона даже вздрогнула, поскольку думала о том же самом.

– Я понимаю,  – прошептала она в ответ.

Их младший брат Тедди к тому времени уже умер, не прожив и года. Фиона помнила о нем лишь то, что он плакал не переставая. Матушка разбудила их и тут же прикрыла рты ладонями. Их маленькие мешочки были уже собраны. Они крадучись, прямо как сейчас, выбирались из усадьбы, держась за руки и стараясь как можно тише дышать, чтобы не разбудить отца. Очнувшись от пьяного забытья, он наверняка бросился бы в погоню, и что потом было бы с ними, не знает никто. Фиона помнила, что у матушки на лице тогда расплывался большой синяк и она прихрамывала. Помнила она и как они задержались на церковном дворе, чтобы попрощаться с Тедди.