Шип и игла

— А что случилось с Сасрелом? — выдавили мы из себя.

Она пересекла истертый каменный пол, подойдя к другой стене. Затем она мотнула головой, приглашая последовать за ней. Все в поту мы сделали это.

Второй ярус женщин беззвучно разомкнулся. Они сошли со своих высоких стульев. За ними было две больших колонны. При свете огня мы смогли различить пугало, стоящее в цепях между колоннами. Мы готовы были рассмеяться! Его не успели одеть, у его ног лежала куча тряпья.

Нет? О нет! Мы закрыли глаза руками. Мы попятились и наткнулись на стену молчаливых жриц. Это было не пугало. Это было не тряпье. Это болтался сам Сасрел.

Мы упали на живот под ноги верховной жрицы.

— Пощади, Мать! Я взял деньги капитана в счет долга, но я не сделал бы этого, зная, что он задумал. Почему? Я пытался остановить его, когда он начал бить Витию, и получил отметину на лице.

Она сказала спокойно:

— Я знаю.

Мы перестали лебезить:

— Вы знали?

— Стражи Храма нашли Сасрела пьяным в таверне в четырех улицах от его комнат. Они принудили его вернуться туда и обнаружили вас, бесчувственно лежавшим на полу рядом с нашей поруганной сестрой. Позднее мы подвергли зверя допросу, и он рассказал о вашем действенном участии в преступлении. — Она склонилась над чем-то красным на полу. — Он извергал свою проклятую душу из тела, но не просил о милости.

Она приказала выставить останки Сасрела на внешней стене храма. Они висели там несколько недель с надписью «насильник-убийца».

Когда тела удалили, жрицы сняли длинные драпировки. Молоденькие прислужницы уносили их охапками. В какой-то момент за разговорами мы подумали, что мы свободны. Мы начали искать дверь. Мы нашли ее, но как только мы повернули дверную ручку, она крутанулась сама, и дверь открылась. Группа суровых женщин вошла в помещение. Они были одеты в полированные доспехи и юбочки. Булавы на их плечах отнюдь не выглядели церемониальными.

— Подойди сюда, человек, — сказала верховная жрица. Она сидела на одном из высоких стульев спиной к огню. Нас окружали девушки в юбочках с булавами. Одна из них подогнула нам колени, и мы встали на колени.

— Тем не менее вы, наемник, виноваты в описанном и остаетесь при храме до тех пор, пока мы не сочтем нужным вас освободить.

— Вы хотите сказать, что я — ваш раб? — спросили мы.

— А вы бы предпочли такую свободу, как капитан?

Ко всем чертям! Она стала рассказывать, что служительницы Внутреннего Храма обсуждали этот вопрос и сочли нас подходящим для одного предприятия, которое они давно планируют.

— Мы хотим, чтобы вы совершили путешествие по восточным колониальным городам, — сказала Верховная жрица, — выступая как богатая титулованная особа из Отечества. Храм обеспечивает поездку деньгами и одеждой.

Мы невольно улыбнулись:

— Это в наказание? Я совершу это. Когда отправляться?

— Остановите ваш язык! Вы не знаете, на что вы даете согласие. Вы отправляетесь любым путем так, чтобы к концу лета прибыть в Миести.

— А что в Миести?

— Бог.

— Бог?

— Да, новейший бог, которого мы хотим, чтобы вы убили.

А, подумали мы. Правда выходит наружу. Они безумны! Но нам конец, если мы не проявим дипломатии, особенно после того, что они сделали с Сасрелом. Мы ответили:

— Если этот бог состоит из плоти, в которую я могу вонзить свой меч.

— Этого никто не знает.

Раньше, чем мы начали протестовать, Верховная жрица пустилась в описание краткой истории Братьев Факта и их походах к верующим и неверующим. На востоке под их влияние попало все Миести, на пути к этому Опарос и Таблиш. Оттуда приезжало все меньше пилигримов и поступало все меньше отчислений церковной десятины.

— Еще большее беспокойство вызывает то, что учение Факта ставит женщин в полную зависимость от мужчин. Не прошло и тысячи лет жизни женщин в почете, как выскочка-божество пытается все разрушить.

— Но, леди, — сказали мы, — как человек может убить бога?

— Божественным оружием, — сказала она загадочно. Одна из вооруженных булавами Стражей Храма выступила вперед и положила между Верховной жрицей и нами серый цилиндр.

— Внутри здесь находятся Слезы Богини, самый живучий яд из известных на небесах и на земле. Согласно древней формуле в Книге Тысячелетий из секретного архива Храма, эта небольшая доза приготовлена специально для этой миссии. Чтобы не вызвать подозрений у Братьев, вы доставите Слезы Богини в Миести окольными путями. Попав туда, вы в любой форме дадите яд этому фальшивому богу.

Тщета задания вызвала у нас пот.

— Я не вижу, как я смогу это сделать, — сказали мы. — Если этот бог живет среди смертных, как вы говорите, его охраняют толпы лояльных последователей. Как мне добраться до него?

Верховная жрица хлопнула в ладоши. От группы отделился один Страж, которая подошла к жрице и склонила колени.

— Эрида, — сказала жрица, прикоснувшись к волосам девушки. — Ты — лучший боец из Стражей. Если бы твоя несдержанность не заставляла меня наказывать тебя еженедельно, ты была бы среди нас во Внутреннем Храме. — Она вздохнула. — Ты возьмешь на себя заботы об этом мужчине — Радо, отправившись с ним, наставляя его на путь святого задания, которое я ему даю?

— Матушка, я готова в любой час умереть за вас и за храм, — сказала Эрида. — Но, пожалуйста, не связывай меня с этим порочным мужчиной. Я скорее окуну руку в кровь, чем буду нянчиться с этим жадным и слабым человечишкой.

Мы вскочили на ноги:

— Погодите! Мне наплевать, что здесь храм. Человек, который говорит такие вещи мне, должен взять клинок и ответить за это!

— Замолчите оба! Дайте подумать. — Верховная жрица изучающе посмотрела на Стража, затем на нас, а после — снова на Стража. В помещении воцарилась тишина, было только слышно потрескивание в очаге.

— Вам, — она имела ввиду нас, — нельзя доверять в десяти шагах от Храма. И даже если бы мы заполнили все это помещение золотом, этого было бы недостаточно для поднятия вашей решимости сломать стену охранников, которые должны окружать бога Факта, как вы справедливо предполагаете. Поэтому мы пошлем вас с нашим строптивым Стражем Эридой, которая будет защищать вас от ущерба, а также обеспечит вашу верность миссии.

Мы начали протестовать, но она остановила нас своим взглядом. Стражу она добавила:

— Эрида, когда тебя подбросили к воротам Храма ребенком, в нашей детской не было места для тебя. Шла жестокая война, и все приюты были заняты сиротами и подкидышами. Я тогда была неоперившейся служительницей и пожалела твой вздутый живот и сморщенные конечности. Ты никогда не плакала, Эрида, никогда. Даже когда казалось, что стены детской комнаты обрушатся от плача сотен детей, ты лежала молча.

Мы наблюдали за лицом Стража. Ее и жрицу явно связывала взаимная привязанность, но она не проронила ни слезинки, пока та рассказывала ее историю.

— Ты все время шла своим путем. Только Богиня знает, как ладили ты и моя предшественница. Я сносила твой характер дольше, чем это было разумно возможно. Пришло время очищения от грехов. Ты должна посвятить себя моей воле не как твоей наставницы, а как Первой Служительницы, Любимой Дочери Богини.

Я поручаю тебе: ступай с этим человеком, веди его, охраняй его, куда бы он ни пошел, до тех пор, пока не будет оплачен его долг за преступление перед нашей сестрой Ариаф. Ты должна подчиниться его командам, кроме тех случаев, когда они расходятся с высшей целью твоего задания. Ясно, Страж?

— Передо мной нет выбора, Матушка?

— Нет. — Голос старой женщины немного смягчился. — Когда поступок будет совершен, молюсь, что ты лучше поймешь цену команды.

Эрида поднялась, чтобы поцеловать ей руку. Нас проводили из помещения с очагом, и подготовка к путешествию началась.

Мы не покидали Храма до того времени, когда надо было отправляться на восток. Эрида следовала за нами по пятам как сторожевой пес. Ее строптивое присутствие так надоело, что мы решились на смертельный номер.