Шип и игла

— Я рада тебя видеть, — сказала она. — Садись у огня и расскажи мне о времени, проведенном вдали. Я получила цветистое и пространное послание от Сверны. Я знаю, что Братья свергнуты, расскажи о других делах.

— Все было исполнено, Матушка. Богоубийца умер в День Равноденствия в соответствии с писанием.

Они сидели, и Верховная жрица держала руку Шип в своей руке.

— Ты пока не осознаешь, какое великое дело ты совершила. Исполнив завет Книги Тысячелетий, ты обеспечила мир и полный порядок на тысячу лет.

Шип взглянула на свою наставницу:

— В самом деле? Я всего лишь убила человека.

Лицо старшей женщины выражало озабоченность:

— Ты чувствуешь угрызения совести? Почему? Разве он не третировал тебя? Разве он не использовал тебя для своего удовольствия?

— Да, матушка.

— Разве он не повинен в смерти нашей сестры Ариаф?

— Да, матушка.

Верховная жрица погладила ее по бедру:

— Почему же ты печалишься?

— Я не печалюсь, матушка. Вы избрали меня для этого задания, потому что знали, что я выполню его, что бы ни случилось, — сказала Шип.

Старая женщина нахмурилась:

— Ты никогда не могла врать. Когда я была Первым Стражем и твоей наставницей, я всегда знала, когда ты говоришь неправду.

Бывшая Нандра пожала руку Шип:

— Я выбрала тебя не потому, что ты была бессердечной убийцей, а потому, что из всех Стражей Храма лишь у тебя была настойчивость и воля к выполнению задания. Я знала, что ты воспользуешься обиженностью этого петушка Радо в наших целях. А всякий другой Страж убил бы его до прибытия в Миести.

— И не понес бы его ребенка. — Шип потерла сухими ладонями свое лицо. — Он был все же храбрым человеком при всей своей ребячливости. Он встретился с Фактом лицом к лицу, почувствовал его силу и все же убил его.

— Об этом говорится в книге. «Сомневающийся человек не поверит, а если сможет, мир содрогнется».

— Все было загодя предрешено Богиней? Мой путь и путь Радо были неизбежны? Получается, что шансов на неудачу не было?

— Нет, — сказала Верховная жрица твердо. — Древние предопределили только ритуал, а не конечный исход.

Шип задумчиво смотрела на огонь:

— А через тысячу лет Факт вернется?

— В той или иной форме. Так повелевают небеса. Богиня всегда побеждала Машину, но в будущем Тысячелетии она может потерпеть поражение, и Машина одержит победу.

— Это ужасная мысль, матушка.

— Остерегайся таких мыслей, дитя мое. Ты слышала когда-нибудь о Зеркале Раскола? — спросила жрица. Шип покачала головой. — Это случилось давно. Жрицы, служившие в храме Хелда, представили, что существует много миров, а не один. Зеркальники утверждали, что в этих других мирах живут люди вроде нас и сталкиваются с такими же событиями, как и мы. — Жрица нахмурилась. — В эти дни Отечество пребывало в хаосе, моим предкам было трудно осуществить авторитет власти над сестрами в Хелде. И когда они начали распространять слухи о том, что Великая Богиня не является верховенствующей во всех этих мирах, против них были посланы Стражи.

— Для наказания, — бесстрастно произнесла Шип.

— Да, как надлежит всем раскольникам. Поэтому мы в Пазойе должны оберегать Книгу Тысячелетий как предупреждение новым поколениям сестер, вступающих в Храм.

Нандра встала. Она продвигалась с некоторым трудом. Ее суставы плохо слушались ее. Это был результат прошлых ран ее как Стража.

— Шерди делает пирог из почек. Ты с нами пообедаешь?

— Я хотела бы остаться здесь на некоторое время, — сказала Шип.

— У нашего огня. — Верховная жрица выпрямилась. — Его семя обрело свое место?

Шип инстинктивно положила руку на живот.

— Да, — еле слышно сказала она.

— Это тяжелое бремя для тебя, дитя мое, но семя Богоубийцы должно быть сохранено. Через сорок поколений миру оно потребуется. Я попрошу Богиню, чтобы у тебя был здоровый ребенок. Мир тебе, Эрида. — Ее суставы хрустнули.

Шип порылась в своем багаже. Под грязными одеждами, последним куском сыра и запасными ботинками лежал стилет. Она взяла его. Ее обуревали другие чувства при виде его — это не был предмет ее комфорта и силы. Сейчас он показался подпорченным, хотя она не понимала почему.

Тонкое жало выглядело на фоне огня черным. Шип бросила стилет в пламя — Эрида вышла из святилища.