Страница 23 из 60
В этот вечер они раньше остановились на ночёвку и без сил некоторое время просто лежали на снегу. Даже Анг Ламу, привыкшая к долгим переходам в горах в условиях кислородного голодания, низких температур и пронзительного холодного ветра, выматывалась и к вечеру с трудом находила в себе силы приготовить еду. Маша ей помогала. Она шла, лишь усилием воли заставляя себя переставлять ноги. В голове билась лишь одна мысль: - успеть! Не дать его увезти! - Она давно не плакала.
***
На перевале Лангтаг их застигла снежная буря. Вначале поднялся сильный ветер, и Анг Ламу, тревожно поглядывая, сказала, что нужно искать укрытие. Маша не спорила, она понимала, что шерпа волнуется неспроста. Они нашли небольшую пещерку в скалах и с трудом втиснулись туда. Вскоре слепящее солнце скрылось за тучами, повалил снег, ветер всё усиливался.
Женщины просидели в укрытии всю вторую половину дня и ночь. Лишь к утру ветер немного стих и снегопад прекратился. Маша с трудом выползла из пещерки, со стоном разогнула спину.
Они зажгли спиртовку и вскипятили чай, неохотно пожевали сухое мясо. Через час они снова шли по занесённой снегом тропе.
Кагбени возникла неожиданно. Только что был снег и камень, и вдруг перед глазами открылась долина, зелень и яркие цветы рододендронов, разбросанные по склону горы домики деревни, а вдали к реке террасами спускаются поля, покрытые нежно-зелёными всходами ячменя, кукурузы и проса.
В деревне Маша повела шерпу к знакомому дому. Сиккима лишь руками всплеснула, увидев их на ступенях веранды. Вечером появился хозяин дома с сыновьями. Анриты не было. Как объяснила Сиккима, их дочь вышла замуж, и теперь у неё свой дом.
Ещё в дороге Маша думала о том, как объяснит Тхакали и Сиккиме своё появление. Врать не хотелось, а правду говорить было нельзя. К счастью, хозяева поняли, что есть что-то, о чём ей не хочется говорить. Они не настаивали на подробностях и лишь согласно кивнули, когда Маша сказала, что завтра они с Анг Ламу пойдут дальше. Кстати, шерпа не отличалась разговорчивостью и лишь изредка подсказывала Маше нужное слово. Они переночевали, а рано утром ушли. Господин Ари снабдил Машу деньгами, так что ей было чем расплатиться с гостеприимными хозяевами.
Спустя неделю они пришли в Дхулитхел.
Уже на окраине городка Маша почувствовала тяжёлый сладковатый запах. После чистого холодного воздуха Гималаев дышать вонью гниющих отбросов было тяжело. Но к характерному запаху многочисленных помоек примешивался другой, тревожащий и страшный. Чем дальше шли женщины по Дхулитхелу, тем больше встречали разрушений. Центр города и улицы, ведущие в сторону столицы, представляли груды разбитого кирпича, искорёженных бетонных плит, сломанных деревьев и путаницы проводов. В развалинах работали люди, изредка встречалась техника - бульдозеры и подъёмные краны. Прямо на очищенных от мусора тротуарах лежали люди, кто-то спал, на многих Маша увидела пропитавшиеся кровью повязки. Только теперь она догадалась, что за сладковатый запах преследовал их. Множество людей погибло под развалинами и теперь, спустя месяц, трупы разлагались на жаре, если их не удалось извлечь.
Отель “Раджа Далагири”, где останавливались члены экспедиции, был разрушен, но не полностью, а лишь частично. Перед разбитой стеклянной дверью, на мостовой стояло несколько машин, и они наняли одну, опять красную, разрисованную цветными узорами, нещадно дребезжащую всем своим побитым корпусом.
Маша просила Анг Ламу не оставлять её. Она боялась, что, плохо зная непали, ей не удастся быстро найти родителей Сантоша.
За время совместного пути женщины подружились. Они мало разговаривали, потому что тяжёлый и опасный переход не располагал к долгим беседам, а вечерами они падали замертво, едва успев съесть скудный ужин. Но во время коротких привалов они рассказывали о себе. Маша узнала, что у Анг Ламу есть муж и дочь. Муж тоже ходит носильщиком в Гималаях, а маленькая дочь живёт у старшей сестры Анг Ламу. Её жизнь была тяжёлой и однообразной, но шерпа не унывала и даже смеялась, когда рассказывала, что боится не узнать мужа после долгой разлуки. Машина жизнь ей представлялась гораздо интересней и она, по-детски приоткрыв рот, слушала её рассказы о метро, о дороге, опоясывающей город, по которой одновременно в десять рядов мчатся машины, о России, из конца в конец которой самолёт летит девять часов.
***
Опять мелькали за окном поля кукурузы, и пыльная дорога прихотливо вилась под колёсами, а песок скрипел на зубах. Маша напряжённо смотрела за окно невидящими глазами. Длительная усталость, полная неизвестность угнетали её. Она боялась думать о Сантоше.
Вскоре показались пригороды Катманду, состоящие из богатых особняков, окружённых садами. Разрушения были невелики, одноэтажные дома устояли под ударами стихии, но чем дальше ехали они, тем катастрофичнее представлялись им последствия землетрясения. Множество людей работало на разборке завалов, Маша видела не только смуглых непальцев, но лица европейцев, китайцев, - всех, кто пришёл на помощь. Машина медленно пробиралась по улице, ведущей к центру, среди велосипедистов, мотоциклистов, рикш, священных коров и заваленной обломками зданий. Женщины с ужасом смотрели на развалины древних буддийских и индуистских храмов, обломки каменных скульптур, устилающих землю.
Они миновали площадь, рассеченную глубокой и широкой трещиной и свернули в переулок. Маша сразу поняла, что перед ними госпиталь. Длинное двухэтажное здание было наполовину разрушено, но над крышей развевался флаг с красным крестом, а небольшую площадь заполняла толпа людей. Они все сидели прямо на земле, под палящим солнцем. Время от времени двери госпиталя открывались, выпуская несколько человек и впуская следующую партию.
Маша рассчиталась с водителем, и женщины вышли из машины. Сотни глаз выжидательно смотрели на них, и Анг Ламу попятилась, пробормотала: - я не могу туда пойти, меня не пустят, потому что эти люди ждут своей очереди уже несколько дней.
- Хорошо, Маша согласно кивнула ей, - подожди, пожалуйста, меня здесь. Я пойду искать отца Сантоша. - Она осторожно двинулась к дверям, стараясь не наступить на руки или ноги тесно сидящих людей. Они молчали, но никто не спешил пропускать её.
В небольшом холле Машу встретил охранник. Он хмуро оглядел её и на ломаном английском спросил: - что угодно госпоже?
- Я хочу увидеть господина Джайю Пракаш Малла.
- Это невозможно, он занят, - охранник был невозмутим и непоколебим, как Джомолунгма.
- Тогда пригласите кого-то, кто сможет передать ему моё сообщение, - она запнулась, продолжила: - это касается его сына.
- Господина Сантоша нет в городе.
- О, господи! - её терпение кончалось. Она повысила голос: - немедленно позовите мне кого-нибудь из персонала госпиталя! - Охранник не шевельнулся, равнодушно и устало глядя на неё. Маша постаралась взять себя в руки. Наверняка, в связи с ужасным бедствием, постигшим Катманду, таких посетителей, как она, было сотни. Всем требовалась помощь, все что-то требовали и настаивали. Она беспомощно огляделась. Внезапно одна из дверей, выходящих в холл, открылась, и из неё вышла пожилая непалка, торопливо устремившаяся к выходу. Маша бросилась ей наперерез, увернувшись от охранника, который попытался её остановить.
- Подождите! - она схватила женщину за рукав блузки. Та, остановившись, с недоумением посмотрела на неё, - пожалуйста! Мне очень нужно поговорить с господином Джайя Пракаш Малла! - непалка покачала головой, что-то пробормотала. Маша поняла, что та не знает английского. Вот когда она порадовалась, что научилась худо-бедно изъясняться на непали. Торопясь, она постаралась объяснить, что сын господина Джайи попал в беду, поэтому ей срочно нужно поговорить с его отцом. Охранник, стоя рядом, скептически хмыкал, видимо не верил, но Маша не обращала на него внимания. Наоборот, женщина поверила сразу, озабоченно сказала:
- господин занят, он на операции, может, подождёте?
- Нет!! - Маша отчаянно замотала головой, - может быть, жена? - она с надеждой посмотрела на непалку, и та обрадовалась: